Фракс и ледяной дракон (ЛП) - Скотт Мартин - Страница 17

Ласат Золотая Секира хмурится.

– А с собой она их принести не могла?

– Слишком важные, чтобы таскать туда-сюда, – говорю я, хотя сразу же понимаю, что это далеко не самый убедительный ответ.

– А ещё Лисутарида помогала мне ухаживать за дракончиком, – говорит Макри. – Вам же известно, сколь дорог он королю.

В этот миг дракончик решает игриво ущипнуть Макри за лодыжку.

– Чёрт тебя побери! – орёт она и отвешивает ему мощный удар по рёбрам.

К этому времени Ласат Золотая Секира выглядит полностью взбешённым, а по выражению на лице королевского тиуна Дарингоса ясно, что он не станет докладывать о происходящем королю в благоприятном для Лисутариды ключе.

– Возможно, Повелительница Небес сама желала бы поведать нам, зачем призвала нас сюда? – говорит он.

Лисутарида поднимается на ноги, несколько покачиваясь.

– Как объяснил мой главный советник, я была занята важным делом. Мне бы не хотелось докладывать королю, что нежелание его волшебников немного пройтись привело к потере нового оружия.

На самом деле, Лисутарида не высказала ничего более значительного, чем я или Макри, но она обличена властью, и из её уст всё звучит весомее.

– Что это за оружие? – спрашивает барон Мабадос.

– Улучшенный самострел, оборудованный особым прицелом, позволяющим нашим войскам сбивать боевых драконов орков во время всего боя.

– Что? – восклицает Мабадос. – Быть того не может. Нет таких стрел у самострелов, чтобы пробили драконью шкуру.

– Я собираюсь построить устройство, способное стрелять десяти вершковыми стальными сулицами с усиленными наконечниками прямо сквозь их чешую, – говорит Арикдамис в защиту своего детища.

– Чтобы стрелять высоко и быстро в небо такой тяжёлой стрелой, понадобится самострел огромного могущества, – возражает Мабадос, видевший драконов в бою. – Само собой, такое устройство окажется слишком огромным и медленным, так? Драконы же не зависают в воздухе в ожидании, что их подстрелят.

– Мой самострел крепится на вращающихся козлах и использует новый вид прицела. Полагаю, я могу поразить дракона в полёте.

Заявления Арикдамиса встречены собравшимися с некоторой долей сомнения, особенно воями. Но теперь всё внимание направлено на Макри и дракона. После непродолжительных пиханий туда-сюда, тварь с удобством устроилась у её ног.

– Это что, зверюга мурлычет? – спрашивает один из воевод, темный, видавший виды муж в зелёном ратном одеянии.

– Моя телохранительница Макри имеет свой подход к тварям, – говорит Лисутарида.

Зрелище весьма впечатляющее. Детёныш дракона, прежде известный своей буйностью, теперь в присутствии Макри кажется полностью послушным.

– У тебя был опыт общения с драконами? – спрашивает этот же воевода.

– Я сражалась с одним на ристалище, когда мне было пятнадцать, – отвечает Макри, и никто не смеётся над её ответом. Даже Элупус выглядит задумчиво.

Теперь, когда Лисутарида вновь стала хозяйкой положения, я пользуюсь случаем изучить наших гостей. Большинство из них захвачены видом Макри и дракончика, но барон Гиримос взирает вокруг с выражением голодного человека. Я бы не возражал поговорить с Гиримосом. По словам Мерлионы, он владелец повозки, убившей Алцетен. Я подкрадываюсь к нему и понижаю голос.

– Ты уж прости Арикдамиса за скверную подготовку. Он слишком большой чудак, чтобы накрыть своим гостям сообразную поляну.

– Ну это вообще ни в какие ворота не лезет, – говорит барон с чувством.

Я сочувственно киваю.

– Не волнуйся, его слуги хорошо набивают погреб и кладовую. Пойдём со мной, и я всё беру на себя.

Барон Гиримос нетерпеливо следует за мной в дом. У нас за спинами Макри отвечает на вопросы воеводы о днях, проведённых ею в гладиаторах, покуда главный королевский тиун Дарингос напоминает всем, что им всё ещё предстоит провести собрание. Внизу, в погребе, я нахожу в бароне весьма приятное общество. Наплевав на внешние обряды, он снимает с крюка целый копчёный окорок, пододвигает себе ящик в качестве сидения и приступает к работе. Я беру другой целый окорок себе, приношу две бутылки вина и маленький бочонок Элатского горного пива из другой двери и присоединяюсь к нему на соседнем ящике. Мы усердно едим и пьём, и обмениваемся парой баек о ратных делах. Как и я, барон сражался с орками. Вместе с его искренней прожорливостью, сие является ещё одной доводом в его пользу.

– Само собой, тогда я был в лучшем виде, – говорит барон, похлопывая свой внушительный живот. – Не передашь мне вон ту утку с полки?

Разделяя на нас утку, я перевожу разговор на настоящие дни и умудряюсь разузнать достаточно много сведений о происходящем среди баронов. На счёт женитьбы Демелзос и Мабадоса и грядущей свадьбы их сына он оказывается настоящим кладезем знаний.

– Мабадосу повезло, – говорит он мне, приступая ко второй бутылке красного эльфийского вина. – Женился на самой богатой в стране девице. Мещанке, это да, что вызвало некоторое недоумение. Не столь уж много, как тебе может показаться, когда распространился слух о её состоянии. Её папаша нашёл невиданное количество камней королевы. А семья Мабадоса была разорена. Все об этом знали, хотя семья и пыталась скрыть, – барон Гиримос смеётся. – Без её дохода он до сих пор сидел бы на мели.

– Но он владеет Элатом. Разве не прибыльно – бани и ристалище?

– Должно бы, коли он не был бы столь бездарен в денежных вопросах. Ужасный игрок, знаешь ли. И неудачно вложился в перевозки – всё пошло коту под хвост. Да ещё до кучи в последнее время урожай на его полях был не столь обильным. Хотя, не столь весомо, когда они владеют приисками камней королевы.

Всё состояние Демелзос, конечно же, после свадьбы отходит барону, позволяя тому сорить деньгами, как пожелает. Я спрашиваю Гиримоса о предстоящей свадьбе.

– Событие будет роскошным. Сын Мабадоса и старшая дочь барона Возаноса. Возанос – один из состоятельнейших людей страны. Не удивлюсь, коли они выпишут для готовки лучших иноземных поваров.

Барон Гиримос явно смакует мысль о яствах, приготовленных лучшими иноземными поварами. Не трудно понять, отчего он является мужем столь выдающегося обхвата. Мне он нравится всё больше и больше. К этому времени барон становится столь приветливым, что не трудно затеять разговор на счёт покатившейся повозки, убившей Алцетен.

– Печальный случай, – говорит барон. – Так и не ясно, кто взял эту повозку.

– Её украли?

– Да. Она исчезла из моей конюшни ночью в день происшествия. Не сомневаюсь, воры затевали нехорошее. В Элате всегда так, когда на носу состязания. В город прибывает много мрази.

Когда мы вылезаем из кладовой, встреча идёт во всю. Учитывая малообещающее начало, она проходит вполне сносно. Лисутарида докладывает властям задуманные действия по сплочению колдунов, войск и правительства. Ласат и его отвратительный любимчик Чариус пытаются подкопать под неё, но я бы не сказал, что у них это хорошо получается. Лисутарида всё ещё действует под давлением обстоятельств, позволивших Тураю пасть, но в боях с ней случалось много всякого, а её слава боевой колдуньи остаётся на высоте. Некоторые самсаринские предводители-ратоборцы видели её в действии ещё тогда, во время войны с орками, когда они были младшими начальниками, а она была обещающей молодой волшебницей. Встреча прерывается, и достигнуты соглашения о встрече через два дня с королём и несколькими иностранными послами, которые должны прибыть в Элат к тому времени.

– Я бы сказал, что твоё положение всё ещё сильно, – говорю я Лисутариде после ухода баронов. – Особенно, коли эльфы тебя поддержат.

Лисутарида не возражает.

– Ты заметил, каким образом Ласат возражал против всего, мною сказанного? Этот человек ненавидит меня, – волшебница хмурится. – Зачем ты сказал всем, что я охраняю новое оружие Арикдамиса, будто это наиважнейшая вещь в мире?

– Пришлось выдать что-нибудь эдакое, чтобы прикрыть тебя.

– Полагаю. Но я буду глупо выглядеть, ежели это оружие не заработает. А где сам Арикдамис?