Флаг-капитаны - Крапивин Владислав Петрович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/28
• Следующая

На длинной бумажной ленте нарисовали дорогу — с деревьями, каменными горбатыми мостиками, мельницами и старинными островерхими домиками. Эту ленту засняли на кинопленку. А потом на фоне белой стены сняли на ту же пленку скачущего Андрюшку. Это комбинированная съемка. Получилось, что Андрюшка скачет по дороге.

Ну, совершенно невозможно было без смеха смотреть, как лихо несется он на березовой палке-лошади, как взбрыкивает худыми ногами, на которых болтаются валенки со шпорами, как уговаривает своего «коня» перепрыгнуть через канаву, а когда «конь» отказывается наотрез, закидывает палку на плечо и пешком бредет в обход…

Кто хочет, тот добьется: скакал, скакал Андрюшка и все же добрался до старой Франции. Там, в таверне «Жареный петух», он повстречал Атоса, Портоса и Арамиса.

Сначала доблестные мушкетеры не приняли всерьез храброго малыша. Они долго хохотали, когда Андрюшка попросился к ним в товарищи. И было очень смешно, как Андрюшка пытался доказать, что он уже большой, показывая шпагу и шпоры.

Потом стало не только смешно. Андрюшка сделался похожим на маленького, растрепанного, но боевого петушка. Олег снял крупным планом его лицо, и на экране все увидели Андрюшкины глаза. Это были глаза обиженного мальчишки, над которым хватит смеяться. Лучше не надо смеяться. Себе дороже.

Господа мушкетеры убедились, что проволочная шпага — совсем нешуточное оружие.

Андрюшка с размаху рубанул шпагой по столу и швырнул под ноги мушкетерам берет.

Через полминуты господа мушкетеры убедились, что проволочная шпага — совсем нешуточное оружие. От полного конфуза их спасло только нашествие кардинальского патруля. Вот тут-то мушкетеры и Андрюшка объединились и всыпали гвардейцам!

Когда мушкетеры вручили ему боевую шпагу, все сразу забыли о нелепых Андрюшкиных валенках, о плаще из теткиного платка, о детском бантике у ворота. Было совсем не смешно, было здорово, как он взял и стиснул клинок…

Но это — лишь начало фильма. А впереди еще съемки и съемки. Длинный рассказ о приключениях мушкетеров, Андрюшки и короля.

У семилетнего короля жизнь тоже была не сахар. Кардинал, очень похожий на мосье де Раздолбона, каждый день изводил его длинными лекциями о хорошем поведении, а мамаша-королева, весьма напоминающая Андрюшкину тетку, чуть что — лупила его величество длинным веером и ставила в угол. Там, среди сырости и паутины, висела доска с надписью: «Угол для Его Королевского Величества».

Долго терпел маленький король эти безобразия. Но когда подлый кардинал украл любимую королевскую игрушку — заводной паровоз, терпение Людовика лопнуло. Он тайно позвал мушкетеров и запросил помощи. Вот тогда-то все и началось!

Короля поручили играть маленькому Вадику Воронину, у него это получалось. Генка Кузнечик взял роль Арамиса, Алеша Смирняков — Атоса, а Володя Огоньков — Портоса. Учителя де Раздолбона и коварного кардинала играл один человек — Валерик Воронин. А роль королевы и Андрюшкиной тетки пригласили исполнять Наташу. Кого же еще?

Наташа сначала согласилась. Но тетка и королева получались у нее слишком добрыми.

Сережа сказал Наташе:

— Меня все время воспитываешь, а тут не можешь.

— Тебя — за дело, — огрызнулась Наташа. — А Вадика и Андрюшу жалко.

И вдруг предложил свои услуги вечный неудачник Андрей Ткачук. Тут ему повезло. Едва он напялил длинное платье с оборками, надел жестяную корону и заговорил голосом старой дамы, все поняли — это то, что надо.

— Ваше величество, — поджав губы, произнес Ткачук. — У вас опять порваны штаны! Фи… Пусть ваше величество изволит стать в угол и не выходит, пока мое величество не соизволит разрешить… а то как дам веером, будешь знать!

Наташа уступила корону и осталась заведовать костюмами.

Сережа тоже не снимался. Ему нравилось возиться с пленками, устанавливать декорации, проводить репетиции схваток между гвардейцами и мушкетерами. А играть кого-нибудь он, по правде говоря, и не решился бы. Стеснялся как-то…

Снимали «Трех мушкетеров» только по воскресеньям. В другие дни было нельзя: ребята учились в разные смены, всех не соберешь. Ждали весенних каникул. А еще больше ждали лета, потому что многие сцены снимать надо было «на натуре» — в саду, который изображал дворцовый парк, и на берегу пруда — будто на берегу моря.

Была у Олега мысль: договориться, чтобы на втором этаже освободили кладовые и помещение отдали ребятам. Там вполне можно было устроить библиотеку, а главное — кинозал.

— Мы бы всех окрестных ребятишек на премьеру «Мушкетеров» собрали, — говорил он. — А потом регулярные киносеансы устроили бы. Мультфильмы у нас есть, могли бы и сами еще что-нибудь снять. И библиотеку для всех открыть можно…

Скоро известие о ребячьем кинотеатре разлетелось по ближним дворам и школам.

Ленька Мосин сообщил:

— Лысый говорит, что его парни будут всех караулить и лупить, кто к нам станет ходить.

— А вы что? — с интересом спросил Олег.

— Мы с Гарцем его три квартала гнали, — объяснил Мосин. — До самого дома. А там его мамаша выскочила. У нее голос, как у динамика на вокзале…

После стычки с домоуправляющим о верхнем этаже перестали мечтать. Но кино можно показывать и в спортзале, а книги держать в «кают-компании».

Однажды уже в марте после удачной съемки Сережа, Генка и Митя остались, чтобы убрать декорации и рефлекторы с фотолампами.

— Если так дело пойдет, в июне кончим, да, Олег? — сказал Сережа.

— Может быть, — откликнулся Олег рассеянно.

— Почему «может быть»? Летних съемок всего на неделю, если каждый день работать.

— Не наделали бы нам в июне бед, — хмуро сказал Олег. — Вчера опять звонил Сыронисский, грозил начать здесь ремонт… Знаю я этот ремонт! Втащат свои столы и устроят контору.

— А мы их не пустим! — сказал Митя. В гвардейском плаще и шляпе с перьями он выглядел очень по-боевому.

— Маляров сюда ни за что нельзя пускать, — поддержал Кузнечик. — Лучше сами все покрасим. Они вce стены замажут, а здесь вон сколько нарисовано… Этот Сыронисский — самый главный начальник, что ли?

— Да нет, конечно, — устало сказал Олег. — Просто вредный. А тут еще союзнички у него объявились. Те, которых я на занятия не пустил. Ходят и везде жалуются: «Ах, чем они там занимаются, если даже посмотреть нельзя? Ах, чему их там учат! Ах, мы тогда к окнам подошли, а окна все одеялами завешаны, ни одной дырочки. Скрываются от людей…» Это когда мы с утра пленку просматривали.

— И чего им от нас надо? — спросил Митя. — Даже непонятно.

— Есть такой тип людей — склочники, — в сердцах сказал Олег. — Понять склочника невозможно. Пишет жалобы, шепчет, гадости говорит. Вроде бы и себе никакой пользы, а людям жизнь портит… Ну, Сенцова — та хоть понятно, почему жалуется…

— А что Сенцова? — спросил Сережа.

— Мамаша того самого, которого осенью выставили за трусость, помните?

— Еще бы, — усмехнулся Генка.

Олег досадливо поморщился.

— Не хотел я рассказывать… Ну, ладно. В конце концов это всех нас касается. Дело в том, что эта мама Сенцова никак с той поры не успокоится. Сначала она своего сына в поликлинику потащила: дайте, мол, справку, что мальчика избили. Это когда ты, Сергей, палкой врезал в темном переулке… Ну, в больнице никаких следов избиения не нашли. Тогда она кинулась в милицию. Начала рассказывать, что в «Эспаде» учат запрещенным приемам драки. Иначе, говорит, как мог этот хулиган Каховский отмахаться от троих подростков и свалить взрослого человека… Имейте в виду, не взрослого бандита, а «взрослого человека»…

— Ай-яй-яй, Сережа, — сказал Генка. — Как же это ты. Нехорошо так со взрослыми…

Олег усмехнулся и продолжал:

• Предыдущая
• 11/28
• Следующая