Частный детектив Выпуск 3 - Френсис Дик - Страница 75

Я почувствовал, как мной внезапно овладевает усталость. Так было всегда, когда на меня сваливалось какое–нибудь горе. Я взглянул на Жанну: она смотрела в окно невидящим взглядом. Ронни продолжал:

– Я рассказал тебе, что случилось. А теперь посмотрим, как ты будешь защищаться!

Я сочувствовал Ронни и страшно злился на Билла. Но Ронни говорил со мной так, словно я был евнухом, нанятым для охраны его гарема. Я же старался, как мог. Чем я занимался эти десять дней, пока он отсутствовал? В чем я виноват?

– Повторяю, – наступал Ронни, – что ты скажешь в свою защиту?

Я вспыхнул.

– Почему, черт возьми, я должен оправдываться?

Это была неразумная реакция, и я сразу же пожалел о ней. Ронни просто взбесился от этих слов.

– Так вот твоя благодарность за то, что я вытянул тебя из дыры и купил издательство. Я вложил в дело свои средства. Все эти годы я считал тебя своим единственным другом! И стоило мне на минуту отвернуться, как ты подсунул моей жене своего ублюдка! Теперь я все знаю. Завтра утром я возьму свою долю капитала из издательства. Тогда посмотрим, как ты справишься с делом на свои средства! Да ты в течение недели станешь банкротом!

Жанна резко повернулась к нам. На ее лице был ужас. Я боялся, что она вступится за меня. Этого только не хватало!

– Жанна, не вмешивайся в это дело, – сказал я.

Я посмотрел на Ронни. За много лет знакомства я слишком хорошо изучил его горячую натуру. Он всегда опасался, что люди любят его только из–за денег. Единственным человеком, которому он полностью доверял, был я. Теперь все рушилось. Билл превратил его в классический персонаж фарса: старый богатый муж, которого ловко обвела жена! Щенок паршивый! Для самолюбивого Ронни эта ситуация была невыносима. А я – отец Билла – превратился в Иуду–предателя! Он меня уничтожит, он выбросит меня из фирмы «Шелдон и Дулитч». Представляю, какие проклятия в этот момент он посылал на мою голову. Но это продлится недолго. Ему будет стыдно за свое поведение.

– Билл вел себя недостойно, – промямлил я. – Надо научить его уму–разуму.

Жанна неожиданно сделала шаг в мою сторону.

– Я прошу вас, поймите меня! Не за что так ругать Билла! Он пришел проститься и извиниться. Это был прощальный поцелуй!

Не успел я отозваться, как Ронни вспыхнул снова.

– Ах, вот как! Вы целовались на прощанье! Очень трогательно! На прощанье после чего, смею спросить?

– Мы целовались на прощанье после ничего. Ронни, между нами ничего не было. Я тебе уже говорила.

– Что, к чертям, ты мне говорила?

– Что Билл любит меня. Я не могу ничего поделать. Ведь это не преступление. Может же человек влюбиться. Очень грустно, что так случилось, да и я вела себя глупо. Я плохо разбираюсь в таких вещах.

Этим оружием она могла победить меня, но не Ронни.

– Ах, ты не разбираешься в таких вещах? И никто в Шропшире никогда не говорил тебе, что молодым женам недопустимо иметь любовников в первом месяце замужества? Может быть, там у вас так принято?

Жанна подняла руку, как бы защищаясь от удара.

– Между нами ничего не было… Зачем ты устраиваешь эти дикие сцены?

– Зачем я устраиваю сцены, когда застаю тебя в объятиях какого–то сопляка?

– Мы прощались.

– Интересное совпадение: я прихожу, а вы прощаетесь!

– Да, так и было.

– Почему я должен верить тому, что между вами ничего не было?

– Потому что я говорю тебе об этом.

– Сука! – взорвался Ронни.

Бешенство изменило его лицо до неузнаваемости. Меня это не на шутку испугало. Для его же пользы я хотел его успокоить.

– Оставь ее в покое, Ронни, – тихо сказал я. Он повернулся ко мне.

– Ради Бога, неужели и ты влюблен?

Я почувствовал себя так, словно получил пощечину. Я хотел ему ответить, но Жанна определила меня:

– Ронни, ты почему разговариваешь с мистером Дулитчем таким тоном?

Ронни бросился к ней.

– Ты смеешь спрашивать меня? Ты, ничтожная уборщица курятников! Ты дочь…

– Ронни, предупреждаю тебя… Ронни схватил ее за руку.

– Хорошо. Ты предупреждаешь меня. О чем? Что наконец скажешь мне правду? Ко всем чертям! Почему ты вышла за меня?

– Ронни, я прошу…

– Ради денег?

– Ронни…

– Жак, наверное, возмущен твоим поведением… Ты выходила за меня по любви, ты так говорила за хлевом в Шропшире, значит, это правда. Ничего удивительного, что ты так геройски противилась искушению. Противостояла, да? Или ты влюблена в Билла?

Ронни сжимал плечо Жанны. Я смотрел на нее, как загипнотизированный, и думал: «Она уже готова во всем признаться, тогда все потеряно».

Ронни снова повернулся к камину: его кулаки были крепко сжаты.

– Подождите, – угрожал он. – Я наведу порядок среди всех паразитов, лгунов и подлецов. Я отправлю вас туда, откуда вы пришли. Каждого – в его собственную сточную канаву!

Он подошел к камину, схватил дрезденскую фигурку негра и со всей силы бросил ее на пол.

– Ронни, во имя Бога! – закричал я.

– Убирайся отсюда! – Ронни!

– Ты слышал? Ты – муж жены, выбросившейся из окна, и отец сына, соблазнившего жену твоего благодетеля! Иди домой и подыскивай себе работу!

Жанна подошла ко мне. Она сразу как–то постарела. Впервые мне пришлось видеть девятнадцатилетнюю девушку, похожую на старуху.

Мне очень грустно, – сказала она, – но ведь вы мне верите, правда?

– Да, – ответил я.

– Я знаю, но сейчас будет лучше, если вы уйдете.

– Могу ли я чем–нибудь помочь вам?

– Нет, лучше уходите. Прошу вас.

Я посмотрел на Ронни. Он стоял у камина, глядя на обломки разбитой фигурки.

Несмотря на его грубость, я был преисполнен сочувствия к нему и неприязни ко всем Лейгтонам: Базилю, Норе, и жертвенной леди Филлис. До их приезда все было так хорошо. Но Жанну… Жанну мне все равно было жаль. О Билле я даже вспоминать не хотел. Он сбил Жанну с толку, выставил на посмешище Ронни, лгал мне.

Жанна протянула мне руку.

– Позвони, если я понадоблюсь тебе, – попросил я.

– Хорошо, но я думаю, что справлюсь сама. Я вышел.

Домой я вернулся с неспокойной душой. Лера, как всегда по вторникам, отсутствовала, и я почувствовал облегчение. Я все время думал о Ронни. Имел ли я право оставить его в таком состоянии? Ведь то, что с ним случилось, почти равносильно катастрофе с Фелицией. Я позвонил в гараж. Автомобиль был на месте. Билл привез его около четырех.

Я представил себе моего единственного сына в этом страшном доме на Файр Истленд. Сказала ли Жанна правду? Продумал ли Билл свои поступки, осознал ли он, сколько причинил зла? Я набрал его номер. Никто не ответил. Я принес из кухни пару сандвичей и каждые пять минут пробовал ему дозвониться.

В половине десятого позвонил Петер.

– Жак, Билл дома?

Его голос был слишком спокоен и сдержан. Я догадался, что что–то случилось.

– Нет. Я пробую до него дозвониться.

– И ты не знаешь, где он?

– Нет.

– Он был у нас, – продолжал Петер. – Ушел около часа назад. Может, следовало позвонить тебе раньше? Мы несколько растерялись. Так что с ним?

До сих пор я ничего им не говорил. Петер и Ирис всегда сочувствовали мне, когда у нас с Биллом случались ссоры. Но на этот раз дело было слишком серьезно, чтобы скрывать что–либо от близких мне людей.

– Что с Биллом? – спросил я.

– Вы снова поссорились?

– А что случилось?

– Сначала мы подумали, что он пьян. Он пришел, когда мы обедали. Есть отказался и просто сидел в гостиной. На нем лица не было. А руки дрожали так, что он с трудом закурил сигарету. Ирис спросила его, как он себя чувствует. Он что–то буркнул в ответ и ушел. Если вы поссорились, мы, конечно, не будем вмешиваться. Но дело в том, что после обеда Ирис и Люция, наша домработница, искали какой–то рецепт и обнаружили пропажу револьвера, который сохранился у меня со времен войны. Может быть, это стечение обстоятельств, а может…