Частный детектив Выпуск 3 - Френсис Дик - Страница 21
- Предыдущая
- 21/93
- Следующая
В левой стене зияли большие отверстия.
— Я думал, что это монолит, — сказал я. — Откуда эти отверстия?
— А это уже месторождение. Сейчас все увидите сами.
— Пласт идет так же наклонно, как и штрек?
— Конечно, — его удивило то, что я задаю такие глупые вопросы.
— А тот ход, он куда ведет?
— К жиле, разумеется.
Разумеется. Ведь жила тянется, как я уже узнал, на много километров. Разработка ее похожа на выковыривание тонкого ломтика ветчины из большого сандвича, подумал я.
— А когда жила будет полностью выработана, что тогда? — спросил я. — Что делают, чтобы выработка не обвалилась?
Он ответил довольно охотно.
— Мы действуем осторожно. Например, здесь стены достаточно толстые; если не считать этих окон, оставшихся после взрыва, они надежно держат скалу. Когда весь участок будет выработан, мы уйдем отсюда, потом стены постепенно осядут, и штрек исчезнет. Иоганнесбург осел почти на полметра после того, как под ним выработали золотую жилу и рудники были закрыты.
— Это было недавно? — поинтересовался я.
— Нет, конечно. Много лет назад. На территории Рэнда месторождение находилось неглубоко, поэтому разработку вели оттуда.
Нас обогнала группа рабочих.
— Скоро будут взрывать, — объяснил Йатес, не дожидаясь моего вопроса. — Бурение закончено, сейчас закладывают заряды.
— У нас еще есть время?
— Немного есть.
Я бы хотел посмотреть, как работают на переднем крае.
— Ну да… Понимаю. Туда довольно долго идти, Давайте я покажу вам участок поближе, там жила победнее.
Отверстие в стене было больше других. На глаз его диаметр был метра полтора, но оно сужалось.
— Берегите голову, — сказал Йатес, — здесь очень низко.
— Ладно, — ответил я. Он показал жестом, чтобы я шел вперед. Согнувшись, я полез в штрек. Он шел и вправо, и влево. Большую часть ветчины из этого сандвича, видимо, уже выковыряли. Осколки скальной породы выскальзывали из–под ног. Я остановился, чтобы подождать Йатеса. Оказалось, что он идет сразу же за мной. Неподалеку от нас группа шахтеров что–то делала у выгнутого участка стены длиной метров десять.
— Они проверяют заряды, — сказал Йатес.
— Скажите, эти осколки под ногами — это руда?
— Да нет, что вы! Жила проходит посередке.
— Где–то тут?
— Да. Но руду уже выбрали.
— Скажите, а как вы отличаете руду от пустой породы?
Серьге сверху донизу стены, такие же, как пол и потолок.
— Подождите, я принесу кусочек руды, — сказал он и пополз на четвереньках к шахтерам. Штрек был настолько низким, что передвигаться можно было либо так, либо, опустив голову, на коленях. Я сидел на корточках. Йатес отбил от стены небольшой кусочек.
— Вот, пожалуйста. Это и есть руда.
Мы направили свет наших фонарей на осколок камня. Он был длиной сантиметра четыре, серый, с темными, слегка поблескивающими прожилками.
— Что это темное? — спросил я.
— Это и есть руда. А то, что посветлее, — обычный камень, и чем больше темных пятен, тем больше золота.
— Так это — золото?
— Нет. Руда содержит золото, серебро, уран и хром. Золота больше.
— Можно я возьму это на память?
— Конечно, — он откашлялся, — мне здесь нужно помочь. Может быть, вы сами вернетесь в центральный коридор? Это очень просто.
— Думаю, что я справлюсь, — согласился я. — Я не хочу отвлекать вас от работы.
— Большое спасибо, — ответил он и заспешил туда, где рабочие проверяли заряды. Похоже, это его здорово интересовало.
Я полежал немного, наблюдая, как они работают. Моя лампа освещала совсем небольшую часть штрека. Дальше была самая густая тьма, которую можно представить.
Шахтеры по одному, по двое выходили из штрека. Я сунул мой кусочек руды в карман, последний раз посмотрел в сторону зияющего отверстия и стал осторожно отступать. Я слышал, как кто–то пробирается по узкому проходу штрека; свет фонаря упал на мой комбинезон, я подвинулся, давая дорогу. Я оглянулся, увидел козырек шлема.
А потом мой шлем съехал мне на глаза и на мой затылок обрушился огромный кусок Африки.
Я летел вниз по бесконечному черному тоннелю.
Я отключился, так и не долетев до дна.
Глава 10
Я открываю глаза. Ничего не видно. Ощупываю веки, чтобы убедиться, что глаза открыты. Они открыты.
Ничего не помню. Не знаю, где я, как здесь оказался, почему ничего на вижу. Я не могу сообразить, во сне все это или наяву, и не могу вспомнить, как меня зовут.
Снова проваливаюсь в никуда. Возвращаюсь. Я уже понимаю, что это не сон. Знаю, кто я.
Однако по–прежнему ничего не вижу.
Я пытаюсь сесть. Оказывается, я лежу на боку, подо мной осколки, щебень.
Я в штреке.
Осторожно поднимаю руку. Потолок в полуметре надо мной.
Шлем я потерял. На темени обнаруживаю шишку. В ней пульсирует тупая боль.
Вот так история! Наверное, я стукнулся головой. Итак, я в штреке. Ничего не вижу, потому что погасла лампа. В руднике никого нет. Через пару минут взорвется заряд динагеля.
Долго, ужасно долго меня терзает мысль, что я в мгновение ока разлечусь на кусочки. Потом я начинаю жалеть, что не рвануло, когда я был без сознания. По крайней мере, не пришлось бы бояться. Потом я начинаю думать, нет ли какого–нибудь выхода из этого положения.
Прежде всего, свет.
Я стал ощупывать пол и, наткнувшись на провод, осторожно потянул его. Но оказалось, что и стекло, и лампочка разбиты.
Я пытался найти шлем, но безуспешно.
Я должен отсюда выбраться, думал я, понимая, что вот–вот впаду в паническое состояние. И тут же встал вопрос: как? Каким образом?
Я заставил себя собраться. Последнее, что я сказал Йатесу, — это то, что я смогу выбраться отсюда сам. Идиотское ощущение. Ничего не могу вспомнить. В одном я был уверен: падая, я разбил лампу, и в этой кромешной тьме меня никто не заметил.
Ну и дурак же ты, старина, законченный идиот, растяпа чертов!
Я вытянул руку, пошарил ею. Пальцы нащупали щебень и обломки скалы.
Нужно сориентироваться, в каком направлении ползти. В противном случае я могу вновь оказаться в штреке. Надо найти отверстие, ведущее к выходу, подумал я.
Я набрал горсть мелких камешков и стал методично бросать их в окружающую меня темноту — начиная справа, по кругу. Некоторые ударялись в свод, другие в землю, но некоторые летели довольно далеко вперед.
Я перевернулся на спину. Аккумуляторная коробка мешала, поэтому я расстегнул ремень и снял его.
Похоже, стена, отделяющая штрек от большого прохода, была перед мной. Я определил это по ударам попадавших в нее камешков.
Сердце стучало так, что оглушало меня. Спокойно, спокойно, — повторял я сам себе. Перестань волноваться, старина, это тебе не поможет.
Я продолжал кидать камешки — теперь уже для того, чтобы определить положение отверстия в стене. Его я нашел почти сразу. Для уверенности я бросил еще парочку; отверстие находилось левее моих ступней, камешки, брошенные туда, летели дальше и, когда падали, катились, шуршали, соскальзывали резко вниз.
Еще несколько камней… Потом я вытянул ноги и стал медленно передвигаться всем телом, пока не оказался в устье дыры. Теперь я мог двигаться смелее. Все время я следил за тем, чтобы не поднимать голову.
Я бросил еще несколько камешков. Отверстие передо, мной. Отлично.
Еще немного вперед. Еще проверка.
Весь этот путь был не длиннее трех метров, но мне казалось, что я ползу уже не меньше часа.
Я поднял руку. Скала.
Прополз примерно метр. Развел руки в стороны. Правая коснулась скалы.
Еще сантиметров тридцать. Я почувствовал, что пол резко пошел вниз, согнул ноги в коленях и, разведя руки, убедился, что скалы нет ни справа, ни слева. Значит, я нахожусь в проходе. Я боялся выпрямиться или поднять голову — я помнил, насколько тверда порода и насколько беззащитна моя бедная голова.
Надо было подумать.
Когда мы шли по проходу, отверстия, ведущие к штрекам, были слева. Йатес сказал, что когда я дойду до прохода, то уже не смогу заблудиться.
- Предыдущая
- 21/93
- Следующая