Скажи боссу «нет», или Секретарша на батарейках - Куликова Галина Михайловна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/43
• Следующая

– Утопил? – переспросила она, приоткрыв маленький алый рот и забыв выдохнуть дым. – Зачем?

– Может, он был изрядная сволочь? – шепотом предположил Дима. – Вы его знали?

– Совсем чуть-чуть, – тоже шепотом ответила Катя. – Я в этой семье не очень давно. Мы с Таней, прежней медсестрой Анисьи Петровны, дружили. А потом она с работы вообще ушла – с внучкой сидеть. И предложила меня вместо себя. То есть я здесь, можно сказать, новенькая. Иван Леопольдович у моей хозяйки был любимый сын.

– А Валерий Леопольдович?…

– Он собирается в Африку, в экспедицию. Она ему говорит – останься, я себя чувствую плохо, а он ни в какую! На днях уедет… А Иван Леопольдович обязательно остался бы. Он чувствительный был…

– Наверное, поэтому у него сердце и сдало! – сделал заключение Дима. – У чувствительных всегда так. Расчувствуются, расчувствуются – и на кладбище.

– Ему в тот вечер было из-за чего попереживать! – неопределенно сказала Катя и сделала глубокую затяжку.

– Ну да! Неужели Софья Ивановна что-нибудь предсказала? – загорелся Дима. – Слышали, что она мне наговорила? Уколы с колбасой! И, главное, морду такую при этом сделала…

– Нет, это не Софья, – перебила медсестра. – Он поссорился со старшим сыном. Они так кричали друг на друга, что мухи в окна повылетали!

– Ну надо же! А мне ваш Аркадий показался очень милым, – сказал Дима и задумчиво поглядел в сад. К этому времени Аркадий уже завел Марину за смородиновый куст, ходил вокруг нее кругами и бил копытом.

– Да, он милый, – согласилась Катя и немедленно покраснела до ушей.

«Ну вот, – обреченно подумал Дима. – Наверное, этот любвеобильный тип говорил ей всякие скабрезности или – что тоже вероятно – пышные книжные комплименты. Возможно, она даже питает некоторые надежды».

– Зуб даю, они ругались из-за старухи, – одними губами произнес Дима, изображая заговорщика. Девчонка должна почувствовать, что он свой парень и все-все понимает. – Она всех пытается подчинить своей воле.

– Знаете, нет. – Катя придвинулась к нему совсем близко. – Это Иван Леопольдович пытался всех подчинить… То есть, как я поняла, он зашел в комнату сына и прочитал записи в его ежедневнике. А там было что-то такое особенное. Ух, Аркадий и рассердился! Он нагрубил отцу в таких выражениях… В жизни не слышала столько оскорблений.

– А зачем тот сказал, что прочитал? – искренне удивился Дима. – Или его застукали?

– Нет, он сам прибежал к сыну – весь в пене, словно взбесившийся пес.

– А что, что он прочитал-то?

– Я не знаю, – развела руками Катя. – Они говорили как-то непонятно.

Больше Диме из нее ничего вытянуть не удалось. Анисья Петровна неожиданно очнулась, распахнула глаза и завопила, словно бабуин. Сестричка немедленно кинулась на зов и принялась хлопотать вокруг нее. Тогда Дима все-таки решил подойти к Дарье, которая все это время следила с веранды за Аркадием и Мариной взором Медузы Горгоны. Непонятно, кого больше ей хотелось испепелить – собственного сыночка или его новую пассию.

Однако едва Дима двинулся в ее сторону, Дарья обернулась, нашла глазами сидящего в кресле Валерия Леопольдовича и едва заметно шевельнула подбородком. Дима отлично понял этот жест: она предлагала ученому уединиться. Он немедленно отошел в сторонку и сделал вид, что прикуривает. Дарья спустилась по ступенькам в сад и, пройдя вдоль веранды, свернула за угол дома. Валерий Леопольдович минуту медлил, потом, неловко озираясь и приседая, как школьник, вызванный в кабинет директора, последовал за ней. Диме страстно захотелось подслушать, о чем они будут разговаривать.

Он незаметно огляделся по сторонам, чтобы понять, кто где находится. Юрий удалился в гостиную и сидел на диване с книгой в руках, Аркадий с Мариной все еще изучали ботанику, медсестра мерила давление Анисье Петровне, Софья стояла возле бара и инспектировала бутылки, а Роман вообще исчез из поля зрения. Тогда Дима подбежал к самому краю веранды и лег животом на перила, надеясь, что его голова окажется достаточно близко от угла дома и ему удастся ухватить на лету хоть что-нибудь. И ему действительно удалось!

– Когда? – глухо спросила Дарья. Голос у нее был нервным, даже негодующим. – Сегодня? Или, может быть, завтра?

– Рано, – ответил Валерий Леопольдович. – Слишком рано! Это будет… подозрительно.

Он заговорил тише, и Дима встал на цыпочки. При этом так сильно подался вперед, что едва не вывалился из башмаков. Не удержал равновесия, закачался и изо всех сил замахал руками. В этот момент Дарья и Валерий Леопольдович вышли из-за угла и испуганно вскинули головы.

– Что с вами? – воскликнула изумленная Дарья. – Что вы такое делаете?

– Подаю знаки, разумеется, – сердито сказал Дима. – Семафорю моей сестре, что времени уже много. Пора и честь знать.

– Так я ее позову! – обрадовалась мамаша и резво побежала по утоптанной тропинке прямиком в смородиновые кусты, что свидетельствовало о ее неослабевающей бдительности – одним глазом она все время следила за сыночком.

– Может быть, посидите еще? – спросил Валерий Леопольдович нездешним голосом. Было ясно, что, проявляя гостеприимство, он думает о постороннем.

Интересно, о чем они там совещались? К чему призывала Дарья своего родственничка? Он сказал – рано. Какая у них может быть общая тайна? Для чего рано? И что может случиться «сегодня или, может быть, завтра»?

Диме совсем не хотелось уходить, но делать нечего: назвался груздем – полезай в кузов. Тем более что Дарья уже втащила Аркадия с Мариной обратно на веранду. Аркадий неподвижным змеиным взглядом смотрел на свою спутницу, а та пылала и румянилась, словно каравай, вынутый из печи. Дима решил, что Марину надо уводить, на сегодня хватит.

– Детка, нам пора! – сказал он ласковым голосом и приблизил к ней свое лицо, словно она была глухой и понимала только по губам. – Ты ведь не любишь ложиться поздно.

– Сегодня ей лучше вообще не ложиться! – раздался из-за Диминой спины низкий глухой голос.

Он обернулся и нос к носу столкнулся с Софьей, которая держала в руках бутылку ликера и наполовину пустой бокал.

– В каком смысле? – спросил он, скорее от неожиданности, нежели из любопытства.

– В прямом, – отрезала та. – Нынешняя ночь не принесет ей ничего хорошего. – Софья закрыла глаза и заунывно затянула: – Я вижу бездыханное тело на ее кровати… Я вижу…

Анисья Петровна, вылезшая из своего кресла и стоявшая в дверях, неожиданно плюнула себе под ноги:

– Тьфу! Чтоб у тебя язык отвалился, Софья! Кто тебя только научил этой чертовщине?!

– Меня никто не учил, бабуся, – ответила Софья и опрокинула остатки ликера в рот.

– Твоя бабуся сидит в деревне Козлиный Бор! – отрезала старуха. – О чем ты думала, Дарья, когда производила ее на свет? О преисподней?

– Ну, что ж? – фальшивым голосом сказал Дима и широко, трибунно улыбнулся. – Мы, пожалуй, отправимся домой. Ужин был просто великолепный!

– Все было очень вкусно, – подтвердила Марина.

– Вы знаете, мне понравилась ваша компания! – заявила Анисья Петровна голосом президента фирмы, поощрившего мелких служащих. – Так что я решила, что вам следует прийти завтра еще раз. К ужину.

– К обеду! – быстро сказал Аркадий, не сводя глаз с предполагаемой добычи.

– Да-да, к обеду, – немедленно согласилась старуха. – На десерт велю подать что-нибудь необыкновенное.

– Жареных лягушек, например, – пробормотал Роман.

Он вышел проводить гостей и смотрел на Марину со странным неудовольствием. Ему не нравилось, что она такая хорошенькая, а у него нет никакой возможности проявить свою симпатию.

Всю дорогу до дома «брат и сестра» молчали. Но едва за ними захлопнулась дверь коттеджа, Дима повернулся к Марине и сказал:

– Так.

– Что – «так»?

Вроде бы она добилась нужных результатов, но кто его знает, этого типа? Возможно, он ожидал, что она станет кому-нибудь из Девелей родной дочерью?

– Если я не ошибаюсь, завтра приедет семья Аркадия. Вряд ли он захочет выгуливать тебя в саду на глазах у жены и сына. Что ты собираешься делать?

• Предыдущая
• 13/43
• Следующая