Записки пленного офицера - Палий Петр Николаевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/95
• Следующая

Вернулись к Пузыреву, собрали весь командный состав и шоферов, и после обсуждения было решено переправляться днем. Женщин, детей и несколько очень пожилых мужчин отправили на двух машинах вверх по течению, там было узкое место и маленький паром. Эта группа, со взводом красноармейцев, должна была переправиться там, а пустые машины вернуться назад к мосту. Проверили все машины, отобрали самых лучших водителей и выстроили всю колонну в тени под деревьями, недалеко от моста. Все было готово к переправе по первому сигналу.

Совсем рассвело, последние машины, пропущенные на мост, скрылись в лесу на противоположной стороне. Все замерло в ожидании первого налета. Но было тихо и спокойно. На улочках в пыли копошились куры, лениво бродили поросята, пролетали стайками воробьи. Женщины возились по хозяйству, и детвора, играя, шныряла между машинами. Даже странно было смотреть на сотни людей, напряженно ожидающих появления в воздухе немецких летчиков. — «Нельзя время терять. Черт их знает… Может, их и не будет сегодня, — командир переправы нервничал. — Эй вы, первая тройка, рискнете?» — «Попробуем… может, проскочим, давайте сигнал, товарищ полковник», — и шоферы первой на очереди тройки сели в кабинки и завели моторы.

Полковник вышел к помосту, специально сделанному, чтобы облегчить выход машин на полотно. Постоял пару минут прислушиваясь и поглядывая в небо… — «Давай! Жми на полный ход! — и он махнул зеленым железнодорожным флажком. Два полуторатонных ГАЗ'а и один трехтонный ЗИС стремительно понеслись по мосту, подпрыгивая по шпалам настила. Полковник подождал, пока они не оказались на другой стороне моста и стали удаляться по насыпи через луга, к лесу. — „Следующая тройка… Газуй! Давай, давай, не мешкай“…

Вторая тройка тоже прошла благополучно, за ней еще одна. Когда четвертая тройка машин уже завела моторы и начала выходить к помосту, полковник вдруг замахал красным флажком: — «Назад! Воздух!»

Завыли ручные сирены тревога, все бросились под укрытие деревьев и домов. Над долиной показались четыре самолета. Мост, насыпь за мостом и подход к мосту — все было пусто. Самолеты сделали большой круг, где-то далеко за лесом кого-то они стали обстреливать. Было хорошо видно, как они один за другим пикировали на цель, а потом резко поднимались, делали круг и снова пикировали. Самолеты развернулись и все четыре в ряд направились прямо на нас, на мост. Я, как и несколько других командиров, укрылся за большим штабелем шпал около самого моста, но немцы на этот раз сделали налет на местечко, очевидно правильно предположивши, что здесь под деревьями улиц и садов есть скопление отступающих, невидимое сверху. Они пронеслись над поселком каждый пустил длинную пулеметную очередь и все четыре исчезли вдали. Я побежал к своей колонне, на улице лежало несколько убитых и раненых, в домишках плакали дети, кричали женщины, вероятно, и там были жертвы. Поворачивая в переулок, где стояли машины УР'а, я увидал тело военного, лежащее на углу. Человек лежал лицом вниз, а из-под него растекалась лужа крови. Нагнувшись к телу проверить, живой ли он, я повернул его лицом вверх. Это был «Юра Давыдов», тот самый лейтенант из 145 дивизии, изнасиловавший Рысю Могульскую в Высоком в день Первого мая! Он был мертв. Два солдата и я перенесли тело в сторону, вынули документы. Звали его Георгий Давидюк. Прав был дивизионный комиссар. Юрия Давыдова в списках дивизии не было, был Георгий Давидюк. А теперь и Давидюк выбыл из списков, а вот искалеченная девочка Рыся осталась « — подумал я.

В уровской колонне потерь не было, но настроение было очень нервное. Часть гражданских рабочих заявила что они пойдут пешком к броду и будут там переправляться, а когда генерал Пузырев сказал, что он не разрешает им этого, вышел вперед пожилой мастер, токарь из механических мастерских базы, и спокойно сказал: "А нам и не надо твоею разрешения, товарищ генерал, мы не военные и тебе, товарищ, были подчинены по службе, по работе, значит. Теперь работы нету. В Черемхе она осталась. Ну, и мы сами по себе. Счастливо оставаться, товарищи, пошли ребята», — и ушли.

Дисциплина заметно падала, даже среди военнообязанных бывали случаи отказа в повиновении начальству.

В этот день трудно было установить какую-то цикличность в периодических появлениях немецкой авиации. То они появлялись через 10-15 минут, то их не было в течение целого часа. Только один раз несколько автомобилей попали под налет, будучи на мосту и на насыпи. Одна машина сорвалась с моста и упала в реку, говорили, что на ней погибло 11 человек, другая перекинулась на насыпи и загорелась, там тоже были убитые и раненые.

Подходила очередь на переправу и колонны УР'а. Вместо полковника у выезда на мост теперь был капитан, один из помощников полковника. Так как налеты были очень нерегулярны, то на мост капитан выпускал машину за машиной с интервалами в пять минут. Колонна УР'а подтянулась к самому мосту. Для переправы отобрали 19 машин, остальные были не надежны.

Снова произошло несчастье. Две машины были на насыпи и большой пятитонный ЯЗ на мосту, когда в воздухе показались два мессершмита. Самолеты пролетели вдоль над насыпью и мостом. На насыпи одну машину подбили, а другая налетела сзади на подбитую. ЯЗ на мосту стал как-то косо, и одно из его задних колес повисло в воздухе. И мост, и насыпь были полностью заблокированы.

Начальник переправы, размахивая своим красным флажком, закричал «Переправа закрыта! Есть другой мост! 30 километров вниз по течению. Переправа закрыта!»

Наша колонна была уже почти у самого моста. Я посмотрел на ЯЗ на мосту, машина покачивалась, и у меня родилась отчаянная мысль! Не спрашивая разрешения, я приказал стоящему рядом со мною Борисову «Давайте сюда ваших людей и собирайте добровольцев. Сбросим грузовик вручную! Видите, он качается! Скорей!»

Через десять минут человек сорок облепили машину, стали ее раскачивать, и наконец машина полетела с моста. Но с ней вместе полетело вниз и двое людей. Одного я хорошо знал. Коля Шуляковский, один из воентехников, работавших в группе оборудования, когда я был ее начальником. Бедный мальчик, он все ожидал производства в следующий чин… "Как только получу, еду домой в Винницу и женюсь, невеста там у меня, Аллочка», — говорил он мне, показывая карточку.

• Предыдущая
• 12/95
• Следующая