Братство рун - Пайнкофер Михаэль - Страница 28

• Предыдущая
• 28/118
• Следующая

Невредимой осталась всего лишь одна свая, которая поддерживала последние остатки проезжей части, на которой стояла карета. Впрочем, свая сама уже надломилась и скоро должна была рухнуть и погубить остатки моста, а вместе с ними и карету.

Отчаянно Мэри смотрела вверх на края скал. Деревянный пролет моста обвалился по сторонам и косо висел в пропасти; казалось, он держался буквально на нескольких ниточках. Если они оборвутся, то все пропало. Мэри ощущала нутром, как все бурлило в глубине, слышала гибельный треск сваи, больше не выдерживающей нагрузки.

— О, миледи, — жалобно заплакала Китти и со страхом посмотрела в пропасть. — Миледи, миледи…

Она повторяла это как заклятие, пока горькие слезы ручьями текли по ее щекам. В отчаянии Мэри искала выход, но должна была признать, что такового не было. У нее не было шанса ни добраться до другого берега, ни вернуться назад. Одно неловкое движение, один шаг в неправильном направлении, и свая обрушится.

Страх и паника, с которыми она так успешно боролась до сих пор, всецело завладели ею. Мэри и ее камеристка взялись за руки, чтобы в последние минуты, возможно, даже секунды своей жизни подарить друг другу утешение.

Обе были настолько напуганы, что не заметили, как подоспела подмога.

Сбитая с толку, Мэри неподвижно смотрела на конец веревки в форме петли. Инстинктивно она схватилась за нее и посмотрела вверх на скалу, откуда эта веревка спустилась.

Никого не было видно, но в следующий момент бросили вторую веревку. На ней тоже была сделана петля.

— Быстрее! — раздался требовательный голос сверху. — Обвяжите вокруг себя веревку!

Мэри и Китти обменялись удивленным взглядом. Потом они сделали так, как требовал от них голос, продели руки через петли и закрепили их. И ни секундой раньше!

Спустя мгновение перила моста прогнулись. С громким хрустом треснула гнилая древесина, и карета, на которой сидели обе женщины, полетела вместе с досками в пучину, рухнула в нее и с шипением окунулась в поток.

Мэри и ее камеристка громко закричали, когда потеряли равновесие и повисли над бездной. Они боялись упасть, но веревка держала их. Одновременно они чувствовали, как их тянут наверх, пока остатки моста, окончательно лишившись опоры, с треском ломаются под ними.

Треск сваи и хруст древесины заглушил даже крики Китти. Онемев, обе женщины смотрели, как остаток моста отделился от края скал и с невообразимым грохотом обрушился в пропасть, пока они сами беспомощно парили над пучиной — между жизнью и смертью.

Но тот, кто все это время тянул за другой конец веревки, совершенно не хотел ее отпускать. Раскачиваясь над разверзнувшейся пропастью, Мэри Эгтон и ее камеристка медленно поднимались вверх, рывок за рывком.

Крики Китти замерли, и ее обычно такие розовые черты лица позеленели. В следующий момент она потеряла сознание, шок и ужас произошедших событий оказались выше ее сил. Неподвижно она висела в петле, которая рывками тянула ее наверх.

Мэри оставалась в сознании в тот момент, когда спасительный край обрыва оказался рядом. Дрожащими руками она схватилась за скалу. Сверху к ней протянулись руки, которые ухватились за ее запястья и помогли ей обрести прочную почву под ногами.

Обессилев, она повалилась на голую землю. Ее дыхание участилось, сердце стучало без перебоя, и она поняла, что теряет сознание.

Она уже видела перед собой смерть и едва могла осознать, что спасена. Это показалось ей чудом, и она непременно хотела бросить взгляд на своих таинственных спасителей, прежде чем обморок лишит ее чувств.

Лицо появилось перед ней. Оно принадлежало молодому человеку с немного простыми, но прямодушными и симпатичными чертами, который обеспокоенно смотрел на нее.

К нему присоединилось второе лицо, чей владелец был гораздо старше. Широкий энергичный подбородок украшал круглое, обрамленное седыми волосами лицо. Пара внимательных глаз, которые взглянули на нее, были живыми и ясными и могли одинаково принадлежать как ученому, так и поэту.

— С вами все в порядке? — поинтересовался мужчина, и, пока ее сознание заволакивалось пеленой, Мэри поняла, что ей знакомо это лицо.

Оно встречалось в книге, которую она читала и в которой речь шла о доблестных подвигах рыцаря Вилфреда Айвенго. И когда обморок накрыл ее темным плотным покрывалом, она подумала, что ее таинственный спаситель не кто иной, как сам сэр Айвенго…

Когда Мэри снова открыла глаза, внешне ничто не изменилось. Лицо все еще склонялось над ней и с большим беспокойством смотрело на нее сверху.

— Я не знаю, — прошептала она еле слышно. — Либо я умерла и это небеса, или…

— Вы не умерли, дитя мое, — ответило лицо с мягкой улыбкой. — И это не небеса, хотя я приложил большие усилия, чтобы устроиться здесь по возможности приятнее.

Она заморгала глазами и постепенно стала приходить в себя. Мэри была сбита с толку, когда установила, что внизу под ней больше не простиралась пропасть. Она лежала на широкой кровати в роскошной комнате, потолок которой поддерживался деревянными, украшенными искусной резьбой балками, воздух пропитался запахом воска.

Через окно на противоположной стене комнаты падал поток теплого, приветливого солнечного света, какой бывает только ранней весной. Сладкие запахи с буйством врывались вовнутрь, — аромат цветов, неизвестных Мэри, однако пробудивших в ней снова желание к жизни.

Сперва окружающая обстановка вокруг нее казалась ей далеким, неясным сном. Но с каждым проходящим мгновением ей становилось понятно, что она ни коей мере не умерла. И это также означало, что человек, который стоял возле ее кровати и с беспокойством смотрел сверху вниз, был не ангелом, а существом из плоти и крови. Ее отважный спаситель…

— Вы не сэр Айвенго, — постановила она и покраснела при этом.

— Ни в коей мере. — Мужчина с седыми волосами улыбнулся. Его шотландский акцент был ярко выражен, однако не казался крестьянским. Скорее у Мэри сложилось ощущение, что перед ней стоит настоящий джентльмен.

— Прошу простить меня, что до сих пор еще не представился, — сказал он. — Меня зовут Вальтер Скотт, миледи. К вашим услугам.

— Вальтер Скотт? — В первый момент Мэри подумала, что это ей пригрезилось. Потом ей стало ясно, что она бодрствует и действительно видит перед собой автора романов, которые так любила. Все же она постаралась не так явно выражать свое удивление. Она слышала, что сэр Вальтер скрывал свою профессию, и она не хотела его смущать.

— Мы знакомы? — спросил он. — Простите меня, если я не помню, миледи. Но пока моя память, которой я так горжусь, не изменяла мне.

— Ни в коем случае. — Отрицательно покачала она головой, после чего она почувствовала, как удары молота забарабанили внутри нее. Тут же вернулось воспоминание об ужасных событиях.

Снова перед глазами вспылили картины пропасти и неизвестности. Она видела, как падал в пропасть мост, слышала треск балок и душераздирающие крики Китти, вновь почувствовала страх. Однако все это было только беспокойством за камеристку, о которой она переживала всей душой.

— Что с Китти? — спросила она. — Она?..

— Не беспокойтесь, — ответил сэр Вальтер. — С ней все в порядке. Доктор дал ей капли валерьяны как успокоительное. Она спит.

— А… Винстон?

Сэр Вальтер опустил голову.

— Мне очень жаль, миледи. Вашего кучера выбросило на берег ниже по течению реки. Всякая помощь оказалась бессильна.

Мэри понимающе кивнула головой. У нее на глаза навернулись слезы, и она смущенно отвела в сторону взгляд — нет, не потому, что стеснялась своих слез, а потому, что причина для этого ей показалась неискренней. Она глубоко сожалела, что Винстон поплатился жизнью, и хотя ей было ясно, что она выжила по большей части благодаря его мужеству и хладнокровию, самая первая ее мысль была не о кучере, а об собственном благополучии.

Сэр Вальтер посмотрел на нее внимательно, словно он точно знал, что происходило с ней в этот момент.

• Предыдущая
• 28/118
• Следующая