Все Грани Мира - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/81
• Следующая

— Ничего я не думаю, — слишком уж торопливо перебил меня полковник. — Но факты налицо: по свидетельствам очевидцев, возле автовокзала троллейбусные штанги без чьей-либо помощи сами вложились в скобы.

Некоторое время мы молчали.

— А может, просто никто не заметил? — робко предположила Инна. — Какой-то шутник ловко вложил штанги, а его никто…

— Однако же троллейбус поехал, — возразил угнетённый майор.

— И мало того, что он тогда поехал, — добавил полковник. — Это ещё полбеды. Куда хуже, что троллейбус до сих пор ездит без внешнего питания.

— Что?! — изумлённо воскликнули мы.

— Вот так-то, — удручённо подытожил полковник. — Троллейбус как троллейбус, двигатель у него как двигатель — а функционирует автономно. И никто не знает, откуда он берёт энергию. Его уже по винтикам разбирали — каждая деталь как деталь, ни единого отклонения от нормы. А собрали — снова ездит без питания.

— А вы не пробовали менять одну деталь за другой? — спросила Инна.

— Пробовали, — ответил полковник. — Меняли одну за другой, пока не получился совершенно новый троллейбус. В нём не было ни единого винтика, ни единого проводка от прежнего.

— И что?

— И ничего! Всё равно ездит.

— Ого! — Инна немного помолчала. — Но из старых деталей можно было собрать троллейбус…

— Мы так и сделали. До самого последнего винтика, до последнего проводка это был тот самый первоначальный троллейбус, который прежде ездил без питания. Но теперь он не ездит — зато ездит другой, собранный из совершенно новых деталей.

Это поразило меня больше всего. Получалось, что за «сумасшествие» троллейбуса отвечает не какая-то конкретная деталь, а нечто нематериальное, присущее троллейбусу, как единому целому, некий машинный эквивалент души…

— Сдуреть можно, — повторил я слова майора.

— Можно, — согласился полковник. — И дуреют. Трое наших экспертов уже лечатся в психбольнице вместе с водителем.

— И что вы собираетесь делать? — сочувственно поинтересовался я.

Ответ был немедленный и категорический:

— После знакомства с котом — закрыть дело. Как невыясненное.

Эффект от этого заявления был довольно неожиданным: майор и оператор оживлённо захлопали в ладоши, их лица прояснились.

— Это значит, — сам не веря своим ушам, переспросил я, — что вы оставите нас в покое?

— Оставим, — заверил меня полковник. — Никакой угрозы конституционному строю, государственной независимости и территориальной целостности ваш Леопольд не представляет… Гм, по крайней мере, пока его не трогать… — Тут он осёкся. — Словом, живите себе со своим говорящим котом, только не позволяйте ему откалывать такие номера — это может плохо кончиться.

— Не позволим, — твёрдо пообещал я, а после некоторых колебаний добавил: — Правду сказать, господин полковник, до сегодняшнего дня я был значительно худшего мнения о вашей конторе.

Полковник нервно ухмыльнулся:

— Все мы люди, юноша. Пусть лучше я получу выговор, это не слишком высокая цена за сохранение здравого рассудка моих сотрудников… да и моего собственного. — (Его подчинённые энергично закивали головами.) — Троллейбус, который ездит сам по себе, это ещё полбеды. А вот кот, который сам по себе говорит… — Он вздохнул. — Как только мой отдел займётся Леопольдом, то не позже чем через месяц нам придётся открыть филиал при психоневрологическом диспансере.

Честное слово, этот полковник мне понравился!

Когда я провожал их, полковник вдруг остановился на пороге, внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Скажите, молодой человек, вас не удивляет вся эта чертовщина?

— Удивляет, — ответил я. — Это чудеса. Они вне научного объяснения. Но без чудес жизнь была бы скучной.

— Искренне вам завидую, юноша, — признался полковник и в который уже раз сокрушённо вздохнул.

Визит людей в штатском оказался для нас роковым. Но не потому, что с того времени нам не давали покоя сотрудники службы безопасности, вовсе нет. Во-первых, в скором времени мы стали недосягаемы для каких бы то ни было земных спецслужб; во-вторых, полковник всё-таки настоял на своём — дело закрыли и о нас забыли. Как выяснилось впоследствии, ни видеозапись беседы с Леопольдом, ни та кассета из диктофона в архив не попали. Вместо этого, к делу был подшит отчёт, в котором утверждалось, что Леопольд оказался самым обыкновенным и самым молчаливым котом из всех котов, сущих в мире. Майор и оператор, наверное, не помнили себя от радости, подписывая такой отчёт.

Говоря о роковой роли этого визита, я имел ввиду совсем другое. Он заставил нас задуматься над некоторыми вещами, что привело к моментальному и бесповоротному разрушению созданного нами уютного мира, в котором реально существовали только я, Инна и наша любовь…

Когда я провёл незваных гостей до лифта и вернулся в квартиру, Инна лежала на кровати в нашей спальне, блуждая задумчивым взглядом по потолку. Я лёг рядом, привлёк её к себе и обнял. Но она была так сосредоточена на своих мыслях, что, казалось, даже не заметила моего присутствия.

— Солнышко, — спросил я, — что тебя беспокоит?

— То, чего не сказал полковник, — задумчиво произнесла жена. — О чём он не отважился сказать.

Я повернул к себе её лицо и заглянул ей в глаза.

— А откуда ты знаешь, о чём он не отважился сказать?

— Это было написано на его лице. А в его взгляде был страх — дикий, панический. Он решил, что наш Леопольд, наряду с интеллектом подростка и умением разговаривать по-человечески, также обладает неосознанными колдовскими способностями.

— Угу, — промурлыкал я, переворачиваясь на спину; Инна положила голову мне на грудь. — Кот-чародей? Забавно!

— А по-моему, не только забавно, но и поразительно, — совершенно серьёзно сказала Инна. — Поразительно то, что нам самим это не приходило в голову. Подумай, Влад. Просто подумай — больше от тебя ничего не требуется. Вспомни всё, что происходило с нами, и приложи минимум умственных усилий, чтобы это осмыслить.

Зарывшись лицом в душистых волосах жены, я принялся вспоминать и осмысливать.

Авария — настоящая катастрофа, в которой Леопольд не получил ни единой царапины…

Встреча со мной — он сразу почувствовал, что я тот человек, который воспримет его способность говорить как вполне нормальное явление. Кот также предвидел, что мы с Инной полюбим друг друга, — и его пророчество сбылось…

Разговор с тощим коротышкой в троллейбусе. Тогда Леопольд, без сомнения, попал в яблочко с тем алкашом, бутылкой сивухи и бедной старушкой. Но Лаура не могла настолько связно рассказать ему о своём прошлом; она была и остаётся обыкновенной кошкой…

Троллейбус, который поехал без питания — и который до сих пор ездит без оного…

Сила, которая удерживала нас на сидениях во время той сумасшедшей езды…

Или, скажем, полное отсутствие похмелья после знатной попойки, которую мы с Инной устроили по случаю нашего знакомства. Вдвоём мы выпили бутылку шампанского и три бутылки крепкого домашнего вина; оба были пьяны в стельку и никаким естественным образом не смогли бы так быстро отойти…

И телефон, который вдруг заработал на следующий день после появления у меня Леопольда. «Укртелеком» может по ошибке отключить телефон, но по ошибке включить его — никогда. Тут воистину не обошлось без сверхъестественного вмешательства…

И последнее — уж очень легко мы избавились от «опеки» спецслужб. Правда, полковник объяснил нам, почему он решил закрыть дело, и в целом его аргументы были убедительными. Но кое-что в поведении наших недавних гостей настораживало — а именно, тот панический страх, о котором говорила Инна. Создавалось впечатление, что кот, стремясь как можно быстрее избавиться от неприятных собеседников, бессознательно внушил им такой ужас, что они готовы были бежать от него куда глаза глядят. Бедный оператор!…

— Милочка, — растерянно произнёс я. — Ты, как всегда, права. Просто поразительно, что раньше мы не обращали на это внимания.

• Предыдущая
• 11/81
• Следующая