Приключения чёрной таксы - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая

— Ну, разумеется. В этом и заключается план! Ты очаровываешь Пиппу, она влюбляется, вы женитесь, и, желая сделать приятное «зелёному» мужу-вегетарианцу, она совершает акт доброй воли — отпускает нас на все четыре стороны.

— Да, но я на самом деле люблю Пиппу, — Джонни покраснел, как томат, ему было очень неловко.

— Что?! — в один голос закричали подруги.

— Я не могу больше лгать. Я не в состоянии жить с этим скелетом в шкафу! Сегодня я всё ей расскажу.

— Глупая говядина! — взревела левретка. — Как ты мог влюбиться в эту злючку? Ну признайся, ты нас разыгрываешь, ведь так? — Юлька с надеждой заглянула Джонни в глаза. Тот молчал, глядя в пол. — Нет, — резюмировала левретка, — он нас не разыгрывает. Этот болван втюрился по самые уши. Мы пропали!

— Не паникуй, — такса в задумчивости вышагивала по гримёрке. — Обманывать Пиппу Джонни больше не может, — она вопросительно посмотрела на горе-миллионера. Тот радостно кивнул и снова уставился в пол. — Остаётся единственный выход: рассказать ей правду. Если она по-настоящему тебя любит, Джонни, то поймёт и простит.

— А как же вы? — еле слышно пролепетал бродяга.

— Вот именно, а как же мы?!

— Не знаю… — Лада чувствовала себя деморализованной.

— Дорогой?! Что ты тут делаешь? — на пороге гримёрки стояла фрекен Карлсен. — Я тебя везде ищу… — она с подозрением оглядела возлюбленного.

— Дорогая, я заблудился. Хотел проведать тебя и сам не знаю, как здесь оказался. А это, наверное, твои знаменитые артистки? Выступление Эрминтруды было восхитительно! Я сидел в первом ряду и всё видел.

— Тебе понравилось? — растаяла Пиппа. — Но, любимый, тебе не следует здесь находиться. Отправляйся в зал, скоро наш выход. Впрочем, я провожу тебя — не ровён час, забредёшь к крокодилам.

— Сгораю от нетерпения увидеть тебя в нарядах от Готье!

— От Версаче, — поправила Пиппа. — Милый, сегодня я буду выступать лишь для одного человека! — голос у Пиппы стал приторно сладким. — Франтиш… Клеопатра, живо собирайся!

— «Моя драгоценная», «мой любимый»… — передразнила левретка. — Тьфу! Противно!

— А они и вправду влюблены, — две рыжих чёрточки над глазами таксы приподнялись и сложились в глубокую складку.

— Наш план летит в тартарары! Ты вообще о чём думаешь, мисс Сама Доброта?

— Заставлять Джонни и дальше обманывать Пиппу — подло. Я не могу этого сделать.

— Тогда это сделаю я! И поверь, моя лапа не дрогнет, — в Юлькином голосе было мало убедительности.

— Готовится к выходу «Кошкин дом». Фрекен Карлсен, вы следующая, — объявили по селектору.

— Пора, поговорим позже, — Лада разгладила на юбке мелкие складки и шагнула к двери.

— Если так пойдёт и дальше, мы до самой смерти будем носить юбки с дыркой для хвоста! — Юлька всхлипнула.

— Как говаривал старина Стефан Цвейг: «Когда меж кошкой и собакой возникает дружба, это не иначе, как союз против повара». Встречаем, на арене цирка «Кошкин дом»!

Выстроившись парами и взявшись за лапки, кошки и собаки чинно-благородно выходили на арену. Все артисты были примерно одного роста. Пудель и сиамский кот, болонка и бурманская кошка, той-терьер и канадский сфинкс, похоже, относились друг к другу с приязнью и даже симпатией. Казалось, четвероногие артисты демонстрировали номера, которым были обучены не по требованию дрессировщика, а от пылкости чувств и благородного сердца. Да и просто ради собственного удовольствия!

— У меня лапы вспотели, — пожаловалась такса.

— Не волнуйся, — подбодрила её левретка. — Это Пиппе надо нервничать. В таком платье уместно появиться разве что в обществе слепых. Люди бессовестно врут, когда говорят, что любовь преображает человека!

ГЛАВА 8

Тили-тили-тесто — жених да невеста

— А сейчас, дамы и господа, обещанная премьера! Впервые на арене цирка — сама примадонна! Неподражаемая Пиппа Карлсен и специальный гость из Соединенных Штатов Америки маэстро Клее-е-еопатр-р-ра!

Замерев в предвкушении, зрители во все глаза глядели на арену. Но на неё никто не выходил. В воцарившейся тишине было слышно, как за кулисами идёт какая-то подозрительная возня.

— Где фрекен Карлсен? Номер уже объявлен! — страшным шёпотом произнёс шпрехшталмейстер. — Это немыслимо!

Лада недоумевала: куда в самый ответственный момент могла подеваться Пиппа?

— Прошу прощения за небольшую заминку! — выйдя на арену, дрожащим голосом объявил шпрехшталмейстер. — Как гласит народная мудрость: «Все таксы собаки, но не все собаки таксы», — он из последних сил тянул время. — Приз достанется тому, кто отгадает мою загадку: Четыре четырки, две растопырки, седьмой вертун!

— Собака! — крикнул ребячий голос.

— Правильно, мальчик. Приз получишь завтра у мамы.

Зрители покатились со смеху.

— Звонит телефон, кроме собаки, дома никого нет. Она берёт трубку: — «Гав!» — «Кто это говорит?» — «Гав!» — «Вы не можете говорить отчётливее?» — «Повторяю по буквам: Генрих, Антуан, Вольдемар!»

— Я пошла! — сказала Лада и решительно направилась к выходу.

— Куда?! Без Пиппы нельзя! — кто-то попытался её остановить.

Но было поздно. Щурясь от яркого света, такса уже стояла на арене. Вежливо поклонившись изумлённым зрителям, Лада лапой подала знак оркестру. Музыка стихла. Свет погас.

Когда он снова зажёгся, посреди арены, как одинокая ледяная глыба, стоял белый рояль. Такса с сосредоточенной мордой восседала на длинном стуле, больше напоминавшем скамейку. Во все глаза зрители смотрели на необычную собаку, не зная, чего от неё ожидать.

И тут заиграла музыка — волшебная, завораживающая музыка!

Но оркестр молчал. Никто не понимал, откуда взялись эти удивительные звуки.

— Смотрите, собака играет! — ахнул кто-то.

— Перестаньте, это фонограмма!

Короткие кривые лапы, порхали по клавиатуре, извлекая из инструмента восхитительную, музыку. Рояль, принадлежавший когда-то самому маэстро Артуру Рубинштейну, звучал великолепно!

— Невероятно! Это фантастика какая-то! — вскрикивали в зале.

Окончив вальс, такса заиграла мазурку.

И вдруг на сцену, раскачиваясь в такт музыке, выплыла фрекен Карлсен в золотистом платье. С усердием, достойным лучшего применения, Пиппа принялась выделывать какие-то невообразимые кренделя и фортели. Судя по всему, фрекен была собой вполне довольна. Она незаметно потянула за какую-то верёвочку, и наряд упал к её ногам. Под ним оказалось пышное платье с кринолином. Энергичный танец продолжился. Совершив ещё несколько неуклюжих па, Пиппа вновь сменила облачение, представ перед публикой в зелёном брючном костюме. Но зрители не обращали внимания на этот вдохновенный танец. Все глазели на чудо-пианистку. А посмотреть было на что.

Встав на задние лапы, такса носилась по длинному стульчику, исполняя мазурку в бешеном темпе престиссимо. Специально украденный рояль, как гигантское животное, высился над крохой, но гениальная такса обуздала и его. Приручённый, он подчинялся необыкновенной пианистке беспрекословно!

— Тра-ля-ля-ля! — фальшиво заорала Пиппа, пытаясь привлечь к себе хоть чуточку внимания.

На слух её бездарное пение напоминало звуки, издаваемые носоглоткой голодного Пифагора. Зрители с досадой зашикали на неё, кто-то засвистел, и Пиппа умолкла. Только красавчик Джонни продолжал пялиться на возлюбленную.

Чуть не плача, фрекен Карлсен исступлённо меняла наряды. Платье со шлейфом, коктейльное, костюм всадницы, балетная пачка — шедевры инженерной мысли циркового фокусника падали к её ногам, но на это никто, абсолютно никтошенькине обращал внимания! Это была катастрофа! В кульминационный момент Пиппа сбросила с себя очередное платье и осталась в купальнике с капюшоном.

• Предыдущая
• 34/43
• Следующая