Приключения чёрной таксы - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/43
• Следующая

— Послушай, любезный, как тебя зовут? — важно обратился к человеку мышонок.

— А тебя?

— Рене, а это мои друзья — Франтишка и Отка, — мыш подчёркнуто вежливо поклонился.

— Чего это он с ним церемонится? — не поняла Собакевич.

— А я — Джонни Депп.

— То есть как? — удивился мыш.

— А вот так — по паспорту.

— А откуда ты? Как здесь оказался? Почему валяешься в этой клумбе?

— Я — одинокий странник, занесённый сюда точно так же, как капризами весеннего ветра заносит за тридевять земель крылатое кленовое семя. — Джонни выставил на обозрение свои почерневшие зубы и почесался.

— Ты живёшь один? Но почему ты в таком виде — грязный, оборванный, заросший?

— Ты прав, о мыш! Я одинок, как трепанг на дне океана! Моя натура замкнулась в собственном мире и больше не желает покидать его. А одежда — это всего лишь условность. Воспоминания — вот мои одежды, которые от употребления не изнашиваются. К тому же, сколько ни брейся по утрам, вечером опять щетина вылезает, — с видом греческого философа добавил он.

— Но дом-то у тебя есть? — не унимался Рене.

— Планета, имя которой Земля, — мой дом. А прописан я в этом парке. Весной тут распускаются нарциссы, тюльпаны и анютины глазки, а осенью цветут астры и гладиолусы.

— Звучит весьма абстрактно. А образование у тебя есть?

— Обижаешь — высшее! Хотя я и без циркуля с транспортиром зад себе почесать сумею. Да и по части приличий я большой мастер. Реликт, оставшийся со времён, когда этикет был важной частью моей повседневной жизни.

— Как же ты докатился до жизни такой?

— Спутнику тоже бензина не надо — знай себе крутись, — Джонни снова почесался. Похоже, его беспокоили паразиты.

— А ты не боишься умереть в расцвете сил нищим? — прищурился Рене.

— «Если зерно, упав в землю, не умрёт — то останется одно. А если умрёт — принесёт урожай», — процитировал кого-то Джонни.

— Чего это Рене к нему прицепился? Поговорить больше, что ли, не с кем? — недоумевала левретка.

— И последний вопрос, — деловито подытожил мышонок, — родственники у тебя есть?

— Я был когда-то женат, — у Джонни вдруг затрясся подбородок. — Однажды она собрала меня, как чемодан, и выставила из дому. Я скорбел. Потом всё пошло, поехало, повалилось карточным домиком. В общем, кроме себя, идти мне больше не к кому…

— Всё ясно. Джонни, ты извини, брат, нам посовещаться надо, — Рене отвёл собак в сторонку и возбуждённо зашептал: — Поздравляю! Мы нашли его!

— Ты это серьёзно? — изумилась Юлька. — Он же абсолютный олух!

— Постричь его, побрить, приодеть — в наших руках он станет послушнее пластилина.

— Но как мы его убедим?

— Положись на меня. Строить из себя воротилу финансового рынка любому приятно.

На улице стемнело. По небесному полю полз реактивный самолёт, оставляя за собой светлый хвост возмущённого воздуха.

— Вкратце это всё, — изложил суть дела мышонок. — Ты согласен?

— Само по себе предложение интересно, его содержание — неоспоримо, но в тексте нет убедительности. Бабусенька стара и, к чему лукавить, безобразна.

— В твоём положении привередничать неуместно. Вознаграждение будет достойным.

— Но вы предлагаете мне к наслаждению престарелой женщины разыгрывать из себя шута горохового! А это не моё амплуа…

— Не хочешь — как хочешь.

— Вы ставите меня в фальшивое положение!

— Пойдёмте, девочки!

— Я согласен!

— Решено и подписано?

— Решено и подписано!

ГЛАВА 6

Любовь или морковь?

Фрекен Карлсен сидела в открытом ресторанчике, созерцая серо-голубые воды канала. Она была в отвратительном настроении: женихи-миллионеры почему-то никак не находились. Официанты, зная тяжелый нрав VIP-клиентки, обходили её стороной.

Погрузившись в грустные раздумья, Пиппа не заметила серебристый кабриолет, подкативший к ресторану. Из кабриолета вышел юный франт в белоснежном костюме. Аристократически бледное лицо его не выражало ничего, кроме смертной тоски. Вчерашний бродяга и пьяница изменился до неузнаваемости. Скучающим взглядом Джонни окинул посетителей, и голубые глаза блеснули. Заметив Пиппу, юноша сел за столик напротив и подозвал официанта.

— Будет исполнено, сэр!

Через минуту гарсон уже протягивал Пиппе букет белых роз.

— Мадам, это для вас во-он от того джентльмена.

— Что?.. — Пиппа слегка смешалась, но тут же взяла себя в руки. — Передайте, что цветов от фанатов я не принимаю. Знаю я эту породу: так и норовят заглянуть тебе в кошелёк и пересчитать в нём кредитки, — она смерила незнакомца испепеляющим взглядом. — Смазливый, а за душой наверняка ни гроша!

Выслушав официанта, который с нескрываемым наслаждением передал Джонни всё слово в слово, экс-бродяга ничуть не смутился. Широким жестом он швырнул отвергнутые розы в урну и вновь зашептался с гарсоном.

— Простите, но это снова для вас! — через несколько минут огромный букет на сей раз тёмно-бордовых роз красовался на столике Пиппы. Теперь их было не меньше сотни.

— Вот настырный! — хмыкнула фрекен Карлсен и внимательней присмотрелась к джентльмену. Красавчик вспыхнул.

— Ладно, валяй присаживайся, — смилостивилась Пиппа. — Это даже любопытно…

Джонни поклонился и поцеловал даме ручку. Последовал короткий деревянный смех:

— А ты, я вижу, наглец!

— Достаточно заглянуть вам в глаза, чтобы понять, какая вы особенная! — с дыханием робким, как предрассветный туман, заговорил юноша.

Пиппа не умилилась, а по всегдашней своей привычке стала кощунствовать.

— Подумать только, какой оригинал. И где же работают такие хитрецы?

— Прошу прощения, что сразу не представился — вот моя визитная карточка.

Фрекен Карлсен взяла визитку с таким видом, словно к ней в руки попала грязная тряпка сомнительного происхождения.

«Корпорация „Золотой клык“. Граф Джон Кристиан Депп. Президент», — на секунду Пиппа забыла, как дышать. — Какое оригинальное название… Кажется, вы занимаетесь золотодобычей? — душа Пиппы затрепетала. Ей нестерпимо захотелось узнать, обладателем скольких миллионов являлся граф.

— Если позволите, я бы не хотел о работе…

— Разумеется! Знаете, я так привыкла, что моей персоне уделяют повышенное внимание всякие аферисты. Я ведь женщина известная и к тому же не замужем… — Пиппа глядела на Джонни, словно видела перед собой полную тарелку клубники, которую ей предстояло съесть.

— И я не женат. Супруга покинула меня…

— Как это возможно?!

Джонни задумался или взял короткую паузу, сделав вид, что задумался.

— Жена ушла к другому, и жизнь моя опустела, — наконец изрёк он. — Просто однажды завела мотор нашего «роллс-ройса» и покинула территорию моей личной жизни. А я был верен ей, как восемьсот пуделей! Теперь смакую терпкую горечь одиночества…

Пиппа поражённо молчала. У неё сложилось впечатление, что открывать рот в присутствии столь утончённого юноши было бы вульгарно и совсем не к месту. Казалось, он смотрит на неё с высоты своего величия и не прекращает умный разговор лишь потому, что снисходит.

— Простите, я не должен был затрагивать эту тему, — Джонни вдруг забеспокоился, что перегнул палку. — Всё кончено, и я в поисках новой любви, — он заглянул Пиппе в глаза и улыбнулся. Улыбка эта была по-голливудски безупречна.

— И вы так просто отпустили её к другому? Разве вы не жаждали мести?

— Я сумел стряхнуть с себя ненависть, пока она не пустила корни в моём сердце. Жить спокойно — вот лучшая месть, — целомудренно сказал Джонни. По его плечам скользили неровные полосы света, падавшего сквозь листву, делая отмытого бродягу ещё неотразимей.

• Предыдущая
• 31/43
• Следующая