Дагиды - Оуэн Томас - Страница 35
- Предыдущая
- 35/53
- Следующая
Неделя прошла в беспрерывных терзаниях. То он убеждал себя развеять эту блажь, то умирал от ревности и отчаяния, предпочитая всему на свете гибельную правду. Он жаждал позвонить жене, написать, чтобы она приехала как можно скорей, поскольку его здоровье ухудшилось.
Наконец этот час наступил — час приезда Андре и, для Паскаля, час подведения счетов. Атака началась, как только жена сошла с поезда. Она ему солгала. Его информатор дал дополнительные уточнения, и сколь неприятно, сколь унизительно было все это выслушивать. Паскаль призывал ее к откровенности, умолял не упорствовать. Он — Паскаль — все поймет и простит. Андре разозлилась всерьез и даже повысила тон, как делала только в минуты самого дурного настроения:
— С меня хватит, в конце концов! Я хочу повидать этого типа и сказать, чтобы он оставил тебя в покое. Покажи этого сплетника, этого мифомана — пусть попробует доказать, что он меня встречал когда-нибудь. Идем!
Они пришли в «Пилот» мрачные, неразговорчивые, возбужденные сверх всякой меры. Стол, за которым обычно сидел профессор, на сей раз пустовал. Андре решила его подождать. Напрасно. Они вернулись в пансион, словно изнывая под тягостью несостоявшегося объяснения. Но Андре категорически объявила, что добьется своего, и это несколько охладило смятение Паскаля.
На следующее утро, когда он пошел за сигаретами, его ждал малоприятный сюрприз. Ручную тележку, груженную овощами, яблоками, орехами, вез субъект вполне деревенского вида, чей силуэт и осанка до крайности ему напомнили профессора Метцера. И глаза те же самые. Более того, торговец ему фамильярно подмигнул. Паскаль, ошеломленный, остановился и принялся размышлять. Вернее, он думал, что размышляет, ибо фатальность уже настигла его и судьба не зависела более от его рефлексий. Когда он решился заговорить с бродячим торговцем, того уже окружили покупатели. И, пожалуй, он был рад, что диалог сорвался.
Днем они с Андре пошли побродить по дамбе. Разговор, естественно, не клеился. Им навстречу быстро шагала женщина довольно высокого роста, которая показалась Паскалю знакомой. Да. Темно-карие глаза профессора, напоминающие глаза бродячего торговца. Поравнявшись с ними, женщина посмотрела на него и улыбнулась, как будто желая сказать: «А вот и знаменитая Андре Аш! Я ее знаю. Я часто ее вижу». Паскаль схватил Андре за руку:
— Ты заметила эту женщину? Ты ее случайно не знаешь?
— Нет. А что в ней особенного?
— Ничего. Она ужасно напоминает… профессора Метцера.
— Прекрасно. Идем его искать.
Бесполезно. Поиски не привели ни к чему.
После отъезда Андре мания Паскаля разрасталась успешно и без помех. Он стал узнавать черты «информатора» во внешности самых неожиданных персон: кучера фиакра, полицейского агента, монахини, почтальона. Всегда та же самая физиономия — округлая и лицемерная, те же самые глаза — темно-карие, светящиеся злорадным блеском. Эти встречи происходили чуть ли не каждый день. Наконец Паскаль Арно не выдержал, сел в поезд на Брюссель и отправился на поиски знаменитого злачного места, где его жена предположительно встречалась со своими обожателями. Адрес был записан на картонке из-под пивной кружки; адрес был получен от профессора Метцера.
Артистическое кафе находилось на малолюдной улице позади музея и значилось под номером 21. Но, к великому своему удивлению, Паскаль обнаружил, что жилые дома здесь давно снесли и на их месте красуется огромный административный билдинг без всякого номера и с вывеской, исключающей всякую романтику: «Телефонное и телеграфное управление 19-25». Искомое маленькое кафе было, очевидно, поглощено спрутом урбанизма.
Паскаль остался стоять, растерянный, озадаченный, не представляющий, как все это понимать. Он уже собрался восвояси, как вдруг заметил на другой стороне лавочника, скучающего у дверей своего неказистого заведения, и решил его расспросить. Маленький человечек, очень худой и бледный, встретил его с крайней вежливостью — обычной уловкой стариков.
— Справедливо, дражайший месье, справедливо. Ваши поиски не лишены оснований, отнюдь не лишены. Здесь действительно когда-то находилось кафе, коим вы по доброте своей изволите интересоваться. Его часто посещали девушки, артисты, журналисты. Но его вот уже десять лет как снесли. Весь угол вообще снесли. А ведь эти старые дома окружали прекрасные сады. Представляете, какая дорогая недвижимость в городской черте! А кафе — Господи Боже мой! Служанка мне каждый день приносила оттуда кофе.
— Может быть, вы помните название?
— Конечно. «Тревлинг». Я до сих пор не знаю, что это значит. Наверное, что-нибудь английское.
Паскаль Арно слушал вполуха. Он смотрел на местоположение «Тревлинга», где когда-то собирались оживленные компании, где любили, веселились, горевали.
— Здесь, знаете ли, произошла драма, — продолжал старик. — Молодой человек, без сомнения не в полном рассудке, застал свою жену за разговором с несколькими друзьями. Невинная вещь, сами понимаете. Скорее всего, ревнивого муженька кто-то предупредил, так как он был вооружен. Он ничего не спросил, ничего не сказал, а просто два раза выстрелил в своего воображаемого соперника. Потом вышел, достал из машины бидон с бензином, эдак хладнокровно поплескал вдоль стены и, при общем возбуждении, швырнул зажженную сигарету.
— Ничего себе, — улыбнулся Паскаль Арно, склонный, пожалуй, восхищаться подобным действием. — И что стало с этим расторопным мстителем?
Он весьма заинтересовался, ибо испытывал явное сочувствие к этому молодому человеку. Ему было приятно, что оскорбленный супруг среагировал столь решительно.
— Я думаю, этот чокнутый окончательно спятил. Его, кажется, интернировали на несколько лет. Во всяком случае, он потом проживал в провинции. Впрочем, его легко раненный соперник тоже.
— Какая любопытная история! — воскликнул Паскаль.
— Говорят, это произошло по вине какого-то неизвестного, который обратил его внимание на поведение жены и многократно сообщал реальные или выдуманные факты. И представляете, просто для удовольствия поиграть с молодым человеком, разбудить злобу и ревность бедного парня. Буквально довел его до преступления. Подумать только: выстрелы, поджог! Если все ревнивые мужья будут себя так вести, ответьте мне, в какую сторону пойдет общество?
Паскаль засмеялся, несмотря на свое замешательство.
— И что случилось с женой?
— С женой? Ничего. Воркует по-прежнему.
Старик сказал это очень добродушно, хотя его глаза странно и мрачно сощурились. Паскаль смотрел на него пристально и заметил, что черты собеседника изменились, расплылись, и перед ним возникло иное лицо, отмеченное властным участием и вожделением дурной радости. Да, это был «другой», всегда похожий и непохожий, обуреваемый дьявольской страстью мучить его. Паскаль мог не продолжать беседы, не ставить своих жалких вопросов и не получать коварных ответов. Знакомый блеск в этих глазах резюмировал все вопросы и все ответы… Кончится ли это когда-нибудь?
Паскаль Арно сунул руку в карман и выстрелил сквозь подкладку. Он не попал ни в кого, потому что… потому что никого не было. На безлюдной улице высились административные здания недавней постройки. От его кармана шел легкий дымок. В зеркальной панели массивной двери звездилось два отверстия. Он ошарашенно озирался в поисках лавочника и его заведения — ничего. Да и существовали ли они вообще? Он видел только огромный билдинг из стекла и бетона и чуть подальше — строительную площадку, огороженную забором, где были наклеены афиши и объявления. Совсем недалеко подъемный кран вытягивал свою любопытную желтую шею.
— Ничего особенного, — повторял собравшейся группе пристыженный Паскаль Арно. — Уверяю вас, ничего особенного.
Он передал свое оружие консьержу, который, качая головой, разглядывал две дыры в красивом новом зеркале.
«А теперь… — спрашивал себя Паскаль. — Что скажет теперь Андре?»
- Предыдущая
- 35/53
- Следующая
