Власть молнии - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/115
• Следующая

И теперь вот – пожалуйста! Не от соплеменников-анхем, но из среды чужаков-гохем явился толстый старик в тёплом кафтане и возвестил: есть, оказывается, среди моих некий болван, желающий забраться в Риндарию. Ищет компаньона в дальнюю дорогу. И по непонятной причине наметил он для этой цели не кого-нибудь, а тебя, полукровку, колдуна-гандзака…

Странно. Читрадрива и представить не мог… Не смел даже предположить, что такое случится. Что его позовут! Тем не менее это случилось. И что теперь делать?

Что?..

– А ты сам-то как? – поинтересовался Читрадрива.

Пеменхат тут же нервно дёрнулся и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Неужели ты думаешь, что у меня мозги стоят набекрень и что я полезу в Ральярг, как последний осёл?! Да пусть он провалится вместе со всеми колдунами в… – он благоразумно замолчал, вспомнив, что находится не в своём трактире, а в гандзерии и пробормотал:

– Прости за «колдунов», я забылся…

– Пустое, – отмахнулся Читрадрива. – Однако я понял, что ты не идёшь с мастером Карсидаром. Верно?

Старик слегка кивнул и промолчал.

– Но почему, в таком случае, ко мне пришёл ты, а не сам Карсидар?

– Ему небезопасно появляться в Торренкуле, – ответил Пеменхат. – Ты же знаешь о награде.

Но Читрадрива уже кое-что смекнул и спросил:

– А тебя он не приглашал в спутники?

– Как же, приглашал, – буркнул Пеменхат. – Только я не самоубийца, мне и здесь неплохо живётся.

Так и есть! Карсидар позвал Пеменхата с собой, тот отказался. И вот, посылая его в гандзерию в качестве посредника, мастер наверняка рассчитывал, что старик будет вынужден подыскивать аргументы, чтобы уговорить Читрадриву ехать на юг. Но чтобы убедить ехать другого, ему нужно прежде убедить себя… Хитёр Карсидар, ничего не скажешь!

Читрадриве очень понравился этот приём гохи – хотя, кажется, он не имел успеха. По всей видимости, Пеменхат считал, что дьяволу – дьяволово, а раз так, то любого гандзака должно тянуть в колдовскую страну именно в силу его нечистой природы, и никакие аргументы тут просто не нужны. Эх, не говорил этот старик со стариками-анхем!..

– Ну, а зачем Риндария… то есть, как её у вас называют?.. В общем, ты не знаешь, зачем понадобилось Карсидару ехать в Ральярг?

– Вот об этом тебе лучше спросить у него самого, – с безразличным видом проговорил трактирщик. – А я не знаю. Моё дело сторона, моё дело лишь исполнить просьбу постояльца. Так что сам выясняй, коли охота.

Читрадрива встал, несколько раз прошёлся взад-вперед по комнате и сказал:

– А знаешь, это идея!

Он быстро подступил к двери, распахнул её, кликнул Шимана и бросил гостю через плечо:

– Ты извини, но я вынужден попросить тебя выйти. И можешь прихватить свой ножик.

Когда Пеменхат скрылся за дверью, а ученик предстал перед учителем, Читрадрива смерил его оценивающим взглядом с ног до головы и сказал прямо, без увёрток:

– Этот гохи принёс мне странное известие. И передал весьма необычную просьбу. Некий чужак по имени Карсидар, из сословия мастеров, собирается предпринять путешествие в Риндарию.

Знавший о давней мечте учителя Шиман, не удержавшись, качнул правой бровью, однако промолчал.

– Ты верно угадал. Но только я не собираюсь очертя голову бросаться в омут. Нет. В противном случае я бы уже давно отправился на юг сам, а не искал всю жизнь спутников.

– И вот спутник нашёл тебя, – изрёк Шиман.

– Возможно, – согласился Читрадрива.

– И ты уходишь…

– Не обязательно. Хотя…

Читрадрива подумал, стоит ли объяснять всё Шиману, затем решил не тратить времени попусту и сказал:

– В общем, надо пойти и хорошенько осмотреться, выяснить, что к чему. Этот старик лишь посредник, он не знает всего того, что меня интересует. А предприятие такого рода рискованное, сам понимаешь. Так что я сейчас пойду с ним.

Читрадрива полез за пазуху, снял с груди небольшой бронзовый медальон на тонкой цепочке и повесил его на шею ученику со словами:

– Не знаю, вернусь я или нет. Полагаю, что вернусь, но…

– Ты чувствуешь опасность? – прямо спросил Шиман.

Это было трудно объяснить, но Читрадрива и в самом деле не был уверен, что ночь закончится мирно. Скорее всего, это было нечто вроде глупых детских страхов, возникающих непроизвольно, едва речь заходит о чём-нибудь загадочном и таинственном. Тем не менее, следовало предпринять все возможные меры предосторожности.

– Не знаю, – неопределённо произнёс Читрадрива. – Но на всякий случай поручаю тебе заботу о нашем союзе. Ты самый талантливый из моих учеников, поэтому прими мой талисман и руководи союзом во всё время моего отсутствия. Помни о нашей благородной цели. Помни о нашем народе, который, право же, достоин лучшей участи. И помни об осторожности – как в политике, так и в общении с силами, которые пока неподвластны нам полностью.

– Но… – замялся Шиман. – Всё это так неожиданно…

Уже девять лет он был правой рукой Читрадривы, вторым по значимости лицом в союзе; молодёжь относилась к нему с почтением, а сверстники – с уважением. Его приказы исполнялись почти так же беспрекословно, как приказы Читрадривы, его авторитет был очень высок… И всё же, Шиман не мог представить себя в роли Учителя!

Разумеется, в мыслях он неоднократно проигрывал всевозможные ситуации, когда во главе союза придётся встать ему, Шиману, и повести свой народ к заветной цели. Но одно дело фантазии и совсем другое – действительность. А в действительности их союз был велик и могуч. В его рядах состояла почти вся деятельная молодёжь орфетанских гандзаков, все местные бхорем, да и в соседних королевствах и княжествах у них было немало приверженцев. И все они называли Учителем – с большой буквы! – высокого русоволосого гандзака с голубыми глазами и светлой кожей, столь же сильно отличавшегося от прочих соплеменников своей внешностью, как и своими способностями. И трудно, почти невозможно было представить кого-нибудь другого на месте Читрадривы. Учитель – это он! Именно он первый открыл, сколь велико могущество, дарованное их народу свыше. Вопреки всему, он заставил свою дарованную богами искру зажечься, разгореться ярким светом таланта; позже он стал обучать других – и зажёг десятки, сотни, а затем и тысячи искр дарования в душах соплеменников. Он первый заявил во всеуслышанье, что их народ не проклят, а избран богами, что он заслуживает большего, чем быть гонимым и презираемым, гораздо большего. И он не просто сказал это – он начал действовать…

– Ещё раз повторяю: помни об осторожности, – между тем продолжал Читрадрива, сделав вид, что не заметил замешательства Шимана. – Поддавшись порыву, начав действовать преждевременно, ты рискуешь погубить всё наше дело. И не только дело, но и весь наш народ. Надеюсь, ты понимаешь, что если мы потерпим поражение, нас попросту истребят – всех до единого. Учти: важно не только захватить власть, но и удержать её. И не просто удержать, а быстро и решительно навести в стране порядок – ибо нет ничего губительнее кровавой междоусобицы. Мы должны быть готовыми дать отпор любым врагам, внутренним и внешним; мы должны быть достаточно сильными для того, чтобы защитить своих соплеменников в других странах от возможных и вполне вероятных преследований. Кроме того, мы должны быть готовыми изменить наш образ жизни, наши отношения с гохем. Пока что нам на руку наша обособленность, никто из чужаков даже не подозревает, что мы что-то замышляем, но позже, когда анхем займут место, принадлежащее им по праву… Впрочем, что это я тебе говорю. Ты ведь сам всё понимаешь.

Читрадрива даже усмехнулся при мысли о том, что теперь Шиман будет вынужден охлаждать пыл других своих соратников и единомышленников, говоря им те же слова, которые недавно говорил ему он, Читрадрива, приводить те же самые аргументы, настаивая на осторожности. Легко рваться в бой, когда от тебя требуется лишь начать, а потом… что будет потом – забота самого главного, вождя, Учителя, который знает, что делать, который в ответе за всё. Теперь Шиман поймёт – не абстрактно, а вполне реально, осязаемо, – он убедится на собственном опыте, что власть – это не только возможность повелевать людьми, но и величайшая ответственность. Это бессонные ночи и полные мучительных раздумий дни, это необходимость принимать жизненно важные решения и отвечать за них перед собой и перед другими, это тяжкая, неблагодарная ноша…

• Предыдущая
• 14/115
• Следующая