Черт-те что и сбоку бантик - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/38
- Следующая
– А давно она на этих крыльях улетела?
– Да уж порядочно. Боюсь, и ночевать не явится… А что я Аське скажу?
– Так позвони ей!
– Мне как-то неловко…
– Хочешь, я ей позвоню, сообщу, что приехал, хочу ее видеть?
– Да, Женечка, это хорошая мысль.
– Нет проблем!
Он вытащил из кармана мобильник.
Наташа была в ванной комнате, когда зазвонил ее телефон. Кузьмин невольно глянул на дисплей. Женька. Кто это? Мужчина или женщина? Он взял телефон и открыл дверь в ванную, Наташа голая стояла перед зеркалом, сосредоточенно разглядывая себя. В ее взгляде читалось недоумение.
– Наташенька, тебе звонят.
– Кто?
– Женька. Кто это?
– Это брат! – Она схватила телефон, но звонок уже умолк. Наташа сразу набрала ему. – Алло, братик, ты чего?
– Натка, ты где шляешься? Я здесь, в Юрмале! Только что приехал, а мама тебя потеряла! Ты где?
– Я? В раю!
– Вот так прямо в раю?
– Вот так прямо в раю!
– И в качестве кого? Евы?
– Не знаю… Просто в раю…
Глеб Витальевич расплылся в счастливой улыбке.
– Ладно, сестренка, пора спускаться на грешную землю. Тут твоя дочка, между прочим, уже волнуется, куда это мама подевалась.
– Ладно, через полчаса буду.
– Я скажу нашим, что через час.
– Женька, я тебя обожаю!
– Что случилось?
– Брат неожиданно приехал, надо возвращаться.
– Передай брату, что я его люблю.
– За то, что он избавляет тебя от моего присутствия?
– Нельзя быть такой дурой!
– А у меня мозги улетели вместе с крышей!
– Я люблю твоего брата за ту табличку на вокзале. А ты чего это тут с таким недоумением себя разглядывала? Не знала, какая ты красивая?
– Глеб, это из-за тебя… Мне даже мама сказала, что никогда меня такой красивой не видела… Ох, как неохота одеваться… Да, Глеб, скажи, а на канале знают, куда ты поехал?
– Разумеется, я поехал в Прагу, где у меня есть квартира.
– Это хорошо. У тебя такой большой опыт конспирации?
– Кое-какой есть.
– Я их всех ненавижу!
– Кого?
– Твоих баб.
Он счастливо рассмеялся.
– Знаешь, в девяностые конспирацией приходилось заниматься далеко не всегда из-за дам.
– А что? Криминальные разборки?
– Еще какие! Вспомнить жутко иной раз. Однажды ко мне в кабинет ворвались двое братков с пистолетами…
– О господи! И что?
– Жив остался, как видишь! И вообще, я не хочу вспоминать о них в самый счастливый день моей жизни.
Кузьмин довез ее до дома.
– Завтра увидимся?
– Зачем ты спрашиваешь?
– Когда за тобой приехать?
– Как сегодня.
– А по воде шлепать пойдешь?
– Не знаю… Ты меня сегодня так умучил, что я могу и не проснуться…
– А я думал, это ты меня умучила, – счастливо рассмеялся он. – Но я за ночь отдохну и завтра с новыми силами встречу цунами… Господи, Наташка, как я тебя люблю, аж все болит внутри.
– И я… И у меня болит… Все, целуй меня на прощание. И гони прочь.
В этот момент кто-то постучал в стекло машины. Они отпрянули друг от друга.
Наташа повернула голову. Это был брат.
Она выскочила.
– Ты с ума сошел?
– Я – нет. Это ты с ума сошла.
Глеб Витальевич хотел выйти и познакомиться с братом Наташи, но она, по-видимому, этого не хотела, и он уехал.
– Натка, ты совсем сдурела! – он обнял сестру, поцеловал в щеку.
– Да, Жень, сдурела. Но я так счастлива…
– Он любит тебя?
– Любит. И я его люблю.
– И что дальше будет?
– Жень, я не знаю. Он строит планы, а мне просто страшно. Я как на американских горках… А ты откуда взялся?
– Был по делам в Таллине и решил махнуть денька на два к маме. А тут – сюрприз! Асютка так выросла. Она стала очень похожа на отца.
– Ладно, пошли в дом.
– Мама жутко напугана.
– Да ладно… Прорвемся, Женька!
– Я тут, пока тебя не было, пошарил в Интернете. Он интересный мужик, этот твой Кузьмин. И как-то никакого дерьма к нему не прилипло. Трудоголик. И здорово богатый.
– Вот этот факт меня меньше всего интересует.
– Да кто тебе, кроме меня и мамы, поверит?
– Понимаю. Но мне плевать.
– Натка, ты учись держать себя в руках. Прежде всего ради Аськи.
– Ты прав, братишка.
– Вот прямо сейчас и начинай.
Наташа остановилась, глубоко вздохнула и сказала себе: два часа я не должна думать о Глебе. А потом лягу в постель, погашу свет и буквально по минуткам смогу вспомнить все, что сегодня было. А пока наберусь терпения ради Аськи.
И это ей удалось.
– Мамочка, ты где была?
– Да тут коллеги с канала были проездом, мы с ними немножко потусили…
– Слушай, Натка, ты завтра отпустишь Аську со мной в Ригу? – лукаво глядя на сестру спросил Женя.
– Зачем это? – притворно нахмурилась Наташа.
– Хочу устроить любимой племяннице праздник! Будем шляться! Аська, хочешь шляться с дядькой?
– Ой, хочу! Я так люблю с тобой шляться, Женечка! Мама, ты меня отпустишь?
– Ну что с вами делать! Отпущу!
Аська помчалась к бабушке сообщить, что завтра они с Женей будут шляться по Риге.
– Женька, братик, у меня нет слов. Спасибо тебе!
– Он тут надолго?
– Послезавтра утром уедет.
– А ты?
– А я еще через два дня. Ты настоящий друг, Женька!
– Для тебя это новость?
– Нет, но просто в такой ситуации…
– Дети, ужинать! – позвала их Анна Альбертовна.
– Идем! – крикнул Женя. – Как приятно, когда мама зовет «дети, ужинать!» Как в детстве…
– Я поеду тебя провожать! – сказала Наташа.
– Нет, родная, нельзя. Вдруг нас кто-то засечет. Нам пока нельзя.
– Ах да, конспирация… Глеб, а что дальше будет?
– Ни о чем не беспокойся, я сделаю все так, что самое большее через год мы будем вместе уже официально.
– Глеб, но как?
– Неважно. Главное, скажи, ты хочешь быть со мной?
– Да. Зачем спрашивать?
– Тогда доверься мне.
– А скажи… мы будем видеться в Москве?
– Будем. Разве я смогу теперь не видеться с тобой? Знаешь, есть сумасшедшие серфингисты, они жить не могут без высоченных волн, вот так и я уже не смогу без цунами… От тебя требуется только одно.
– Что?
– Не вспыхивать при виде меня, как там у Цветаевой… «Не краснеть удушливой волной».
– Не знаю, смогу ли…
– Наташка, скажи, ты и вправду меня любишь? – вдруг спросил он.
– А что, есть сомнения?
– А за что?
– Понятия не имею. Одно знаю точно – не за твои деньги. Пожалуй, за… ощущение полета. Но я с тобой летаю не как на самолете, а как… на дельтаплане, что ли… Твой вихрь меня подхватывает… Понимаешь?
– Понимаю.
– Знаешь, я… У меня много есть еще что сказать по этому поводу…
– Так скажи!
– О, не все сразу! Я буду делать это постепенно. Вот при следующей встрече скажу еще кое-что… А ты? Ты за что меня любишь?
– Это иррационально! – рассмеялся он. – Я сразу в тебя влюбился, но полюбил в тот момент, когда ты побежала мне навстречу!
В самолете Глеб Витальевич закрыл глаза. До Москвы два часа полета и это последние два часа, в которые можно ничего и никого не опасаясь думать о Наташе. Боже мой, еще несколько дней назад она была чужая, недоступная, да, я уже любил ее, но почти не рассчитывал на ответное чувство. А сейчас… Сейчас на всем свете нет существа ближе и роднее. А я ведь не просто люблю ее, я ее уважаю, она умница, образованная, с чудесным чувством юмора, и вообще, прекрасный человек. Я неплохо разбираюсь в людях и она – та женщина, которая мне действительно нужна. Сегодня же поеду к Людмиле и скажу ей все… Нет, все я ей ни за что не скажу. Но она и сама понимает, что наш брак себя исчерпал. Мы уже два года не спим вместе, а мы ведь еще не старые. Вполне возможно, что у нее есть любовник… Ну и на здоровье! Ленька весь в своей музыке…
- Предыдущая
- 18/38
- Следующая
