Искаженные слова Иисуса. Кто, когда и зачем правил Библию - Эрман Барт Д. - Страница 15

В качестве второго примера рассмотрим Евангелие от Иоанна. Это Евангелие заметно отличается от других новозаветных евангелий и содержанием отдельных фрагментов, и специфическим стилем. У Иоанна слова Иисуса представляют собой подробные рассуждения, а не емкие и краткие изречения; в отличие от трех других евангелий, у Иоанна Иисус не изъясняется притчами. Более того, некоторые события, описанные Иоанном, не встречаются больше нигде, кроме этого евангелия: например, беседы Иисуса с Никодимом (глава 3) и с самарянкой (глава 4), чудо превращения воды в вино (глава 2) и воскрешение Лазаря из мертвых (глава 10). Иначе изображен сам Иисус; в отличие от трех других евангелий, у Иоанна он подолгу объясняет, кто он такой (посланец свыше) и в доказательство своих слов творит «чудеса».

Несомненно, в работе Иоанн пользовался различными источниками — например, сборниками рассказов о чудесах или речений Иисуса. Сведения из этих источников Иоанн превратил в связный рассказ о жизни, служении, смерти и воскресении Иисуса. Но вполне могло оказаться, что он написал несколько различных вариантов своего евангелия. Например, читатели давно заметили, что глава 21 выглядит более поздним дополнением. Создается впечатление, что Евангелие от Иоанна заканчивается текстом главы 20:30–31, а текст главы 21 представляет собой запоздалые мысли, послесловие, — вероятно, предназначенное, чтобы рассказать о явлениях воскресшего Иисуса и объяснить, что смерть «любимого ученика» не была неожиданной (ср. 21:22–23).

В других отрывках этого евангелия тоже есть расхождения. Даже первые стихи 1:1-18, образующие своего рода пролог к евангелию, выглядят отличающимися от остальных. Эта широко известная поэма воспевает «Слово» Божье, которое было в начале у Бога и само было Бог, а затем «стало плотию» во Иисусе Христе. Этот фрагмент выдержан в возвышенном поэтическом стиле, который не встречается больше нигде в евангелии; более того, если основные темы пролога в повествовании повторяются, то к наиболее значимой лексике это не относится. Таким образом, на протяжении всего повествования Иисус изображается как тот, кто явился свыше, но нигде в евангелии не называется Словом. Могло ли это вступление быть заимствовано из иного источника, нежели остальные сведения, и добавлено в начале самим автором уже после того, как первая редакция книги увидела свет?

На время обсуждения и для его целей предположим, что текстов Ин 21 и Ин 1:1-18 в первоначальной версии этого евангелия не было. Чем это может помочь текстологу, желающему восстановить текст «оригинала»? Реконструкцией какого оригинала следует заняться? Все имеющиеся у нас рукописи на греческом содержат отрывки, о которых идет речь. Что восстанавливать текстологу, если оригинальный текст евангелия уже включает их? Но почему бы не принять за «оригинал» более раннюю редакцию, в которой этих отрывков нет? И если уж браться за реконструкцию, зачем останавливаться, скажем, на первой редакции Евангелия от Иоанна? Почему бы не пойти еще дальше и не попытаться восстановить источники, которые легли в основу евангелия — например, описания чудес и бесед, или даже устные предания, которые стали их прообразом?

Все эти вопросы не дают покоя текстологам и побуждают некоторых заявлять, что нам следует отказаться от каких бы то ни было поисков оригинального текста — поскольку мы не можем даже прийти к единому решению насчет того, что подразумеватьпод «оригиналом», скажем, Послания к Галатам или Евангелия от Иоанна. Но лично я по — прежнему считаю, что даже в отсутствие четко определенной цели мы можем хотя бы помнить, что все сохранившиеся рукописи представляют собой списки с более ранних, а те — с предыдущих, и, по крайней мере, попытаться дойти до древнейших, самых раннихэтапов традиции распространения рукописей каждой из книг Нового Завета. Так, историю всех наших рукописей Послания к Галатам можно проследить до определенноготекста, с которого сняли копии; историю всех наших рукописей Евангелия от Иоанна — до той редакции, в которую Иоанн включил пролог и главу 21. И нам надлежит удовлетвориться знанием, что возвращение к древнейшей из имеющихся редакций — самое большее, что мы можем сделать, неважно, содержит она «оригинальный» текст или нет. Несомненно, этот древнейший текст имеет больше ( гораздобольше) сходства с оригинальной версией автора, поэтому может служить основой для толкования его учений.

Реконструкция текстов Нового Завета

Разумеется, подобные трудности возникают при изучении всей раннехристианской литературы, как входящей, так и не входящей в Новый Завет — евангелий, деяний, посланий, апокалипсисов и других видов. Задача текстолога — определить, какая текстовая форма самая ранняя для всей этой литературы. Как мы увидим, существуют четкие принципы, которыми следует пользоваться при таком определении, способы решить, какие расхождения между рукописями представляют собой ошибки, какие — намеренные изменения, а какие можно приписать автору оригинала. Но это — нелегкий труд.

Вместе с тем результаты такой исследовательской работы просвещают, вызывают интерес и даже волнение. Текстологам удалось сравнительно точно выявить в уцелевших рукописях ряд мест, которые не являются оригинальным текстом Нового Завета. Тем, кто не знаком с этой сферой, но хорошо знает Новый Завет (по переводам на современные языки), некоторые из полученных результатов могут показаться удивительными. В конце этой главы мы поговорим о двух таких отрывках из евангелий, которые, как мы теперь уверены, не входили в Новый Завет изначально, хотя и популярны у христиан на протяжении веков и по сей день.

Женщина, взятая в прелюбодеянии

Библейское предание об Иисусе и женщине, взятой в прелюбодеянии, — бесспорно, одно из самых известных, неизменно оказывающееся ключевым эпизодом в голливудских фильмах о Христе. Оно фигурирует даже в «Страстях Христовых» Мэла Гибсона, хотя в этом фильме основное внимание уделено последним часам жизни Христа (упомянутое предание в нем — одно из редких обращений к прошлому). Несмотря на такую популярность, кроме Ин 7:53-8:11 эти события больше нигде не описаны, и даже у Иоанна не производят впечатления неотъемлемой части оригинала.

Сюжет всем известен. Иисус учит народ в храме, когда книжники и фарисеи, его заклятые враги, приводят к нему женщину, «взятую в прелюбодеянии». Ее ставят перед Иисусом, искушая и желая испытать его. Ему напоминают: в законе Моисеевом сказано, что таких надо побивать камнями, а что скажет об этом Иисус? Как им поступить — забить ее камнями до смерти или пощадить? Конечно, это западня. Если Иисус велит отпустить женщину, его обвинят в нарушении закона Божьего, если скажет, что ее надо побить камнями, ему напомнят, что он же сам учит любви, милосердию и прощению.

Иисус отвечает не сразу: вместо этого он, наклонившись, пишет пальцем на земле. Но расспросы продолжаются, и он предлагает: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (8:7). После этого он снова пишет на земле, а те, кто привел женщину, расходятся, явно замученные совестью. Вскоре Иисус остается наедине с женщиной. Подняв голову, Иисус восклицает: «Женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?» (8:10). На что она отвечает: «Никто, Господи!» Тогда он заключает: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (8:11).

Это блистательный рассказ, исполненный пафоса, с ловким поворотом, в котором Иисус мудро обходит расставленную ловушку — не говоря уже о том, что спасает несчастную женщину. Разумеется, при прочтении этого текста у внимательного читателя возникнет множество вопросов. Например: если женщину схватили прямо во время прелюбодеяния, где мужчина, с которым она его совершала? Согласно закону Моисея, забить камнями полагалось обоих (см. Лев 20:10). Более того, когда Иисус писал на земле, что именно он писал? (Согласно одному древнему толкованию, он перечислял грехи обвинителей, которые увидели, что их собственные прегрешения известны, и с позором удалились!) И даже если Иисус учил своих последователей любви, неужели он и вправду считал, что закон Божий, данный Моисею, уже потерял силу и соблюдать его не следует? Неужели он считал, что за грехи вообще не полагается наказания?