За несколько стаканов крови - Мерцалов Игорь - Страница 15

Хмурий Несмеянович зевнул, посмотрел на небо — до рассвета оставалось еще часа три — и сказал:

— Твоя очередь, корнет. С лошадьми управишься?

— Полагаю, да.

— Вот и садись на мое место. Нам пока вперед и вперед.

Он перебрался в повозку, отыскал под сеном какую-то мешковину, завернулся в нее и мгновенно заснул.

Персефоний правил, пока не зарозовела заря. Приметив ручей недалеко от шляха, он остановил повозку, напоил усталых лошадей, засыпал им в торбы овса и разбудил бывшего бригадира, только когда из-за деревьев брызнули первые лучи солнца, больно хлестнув по глазам.

Последним, что он услышал перед тем, как предаться забвению, завернувшись в ту же мешковину с головой, был стук копыт. Хмурий Несмеянович снова тронулся в путь, не дав лошадям полноценного отдыха: опасался, что Эргоном медлить не станет.

Хмурий Несмеянович не лукавил и не льстил себе, когда думал, что редко ошибается, но на этот раз он ошибся. Когда утром его преследователи достигли Шинельина, Эргонома с ними не было.

Бригадир не мог знать, что пути их пересеклись по чистой случайности. Человек, которого он не без оснований считал самым опасным из всех, кого встречал в своей жизни, не стремился поддерживать связи с бывшими соратниками и в предместье прибыл совсем по другим делам. Однако, приметив знакомых герильясов и смекнув, что означает их активность, решил не проходить мимо.

Упустив бригадира, бойцы, наскоро посовещавшись, решили отправиться вдогон и немедленно взялись за дело: кто пошел искать лошадей, кто — собирать припасы. Эргоном немного послушал их, стоя в тени, а потом вернулся на постоялый двор.

Побоище уже закончилось. Общий зал был завален телами — преимущественно скупщиков и поджигателей, однако кое-кто из домовых тоже нашел здесь свою смерть, и почти все были ранены. Под стоны едва ли что-то соображающего хозяина, которого так и не смогли увести члены семьи, домовые перевязывали раны и вполголоса обсуждали, что станут говорить, когда прибудет полиция.

В дальнем углу за столом сидел нотариус Вралье и консультировал влюбленных призраков.

В углу напротив Гемье и Васисдас пили пиво и дулись друг на друга. Эргоном подошел к ним, перешагивая через тела и лужи крови, которые казались черными. Движения его были исполнены кошачьей грации.

При всей его видной внешности Эргонома сложно было назвать красивым. В нем было чуть-чуть величия, чуть-чуть мужественности, чуть-чуть утонченности, но всего — именно по чуть-чуть и недостаточно для целостного впечатления. Одно не вызывало сомнений: этот человек — прирожденный убийца.

— Что нового? — спросил он, подсаживаясь.

В отличие от своих соратников по звену, Эргоном очень хорошо говорил по-накручински.

— Только то, что ти предсказаль, — ответил гном, широким жестом указывая на царящий вокруг разгром. — Домовие действительно перебили скупщьиков…

— Я вижу, — с превеликим терпением ответил Эргоном и, понизив голос, добавил: — Я спрашиваю: вы сумели сделать то, что я вам советовал?

— Я, я! — кивнул Васисдас. — Ми хотили внис, пока тут шум. В трьох ясчиках дейстфительно биль тапак, а в четфьортом…

Эргоном остановил его жестом: хотя все вокруг заняты своими делами, незачем говорить вслух. Он и так отлично знал, благодаря какому именно зелью прославился этот постоялый двор.

— Погрузили уже? — спросил он.

— Уи. Но куда вьезти? — спросил гном.

Эргоном, не торопясь ответить, встал на ноги.

— Ну, так идем отсюда, — позвал он сообщников.

Покинув постоялый двор, они направились в глухой закоулок, где эльф и гном поставили нанятую в городе бричку. Ящик с похищенным наркотиком стоял в ней, прикрытый рогожей.

— Что по ходу скрысили? — бесцеремонно поинтересовался Эргоном, прислонившись к бортику и набивая трубку из кисета.

Его собеседники сделали возмущенные лица, но потом сознались в попутной экспроприации из подвала «Трубочного зелья» двух бутылок коньяка, одной вина и одной — уксуса (взятой по ошибке), а также трех пачек табаку, которые гном бесхитростно набил себе за пазуху.

Эргоном покачал головой, велел Васисдасу вытащить коньяк, выбил пробку и отпил прямо из горлышка. Эльф, явно сознавшийся далеко не во всем, постарался вернуть разговор в прежнее русло:

— Так кута фести ясчик? Не успеем ше! Сейтшас са прикатиром погонимся!

— Ох, бригадир, бригадир! — вздохнул Эргоном. — Столько возни… По правде сказать, плюнул бы я на него.

— Как — плюнуль?

— Сатшем плеваль?

— Да затем, что есть дела поважнее. Крупная игра намечается… Так уж и быть, скажу, — решил он. Эльф и гном тотчас придвинулись к нему. — Запад выделяет Кохлунду деньги на перевооружение. И неплохая собирается сумма, за нее в правительстве будет большая драка. Выиграет тот, что предложит наилучший план перевооружения. У меня хорошие связи в команде господина Перебегайло, и я могу это дело провернуть. У остальных планы — как сделать перевооружение самым дорогим. А у меня есть план, как сделать его достаточно эффективным, чтобы обеспечить дальнейшие инвестиции. Вы мне в этом деле еще понадобитесь.

— Политик… — поморщился Гемье. — Эргоном, это же нье наш профиль…

— Крясное это тело… — поддержал его Васисдас, правда, без ярко выраженного отвращения.

— Я понимаю, что тырить хлам по подвалам легче, а грабить на большой дороге приятнее, — презрительно сказал Эргоном. — Но настоящих денег так не получишь.

— Уи, я все понимаю, но пойми и ти, Эргоном: я просто люблю наше дело. Давай, как прежде, сколотим бригаду… Ты видель домових — вот тебе уже готовие коротишки! Берьем четверых, ищем пару человьеков и — нас ждут великие дела! Эргоном, что есть лучше, чем крепкий бридага?

— Лучше, чем крепкая бригада, мой верный друг? Есть кое-что, например, обеспеченная старость.

Гемье нервно дернул плечами. Гномы живут вдвое дольше людей, но ему было уже под девяносто, и, несмотря на характерный для закордонцев легкий нрав, леденящий призрак старости уже порой мерещился ему в одиночестве бессонных ночей.

Зато Васисдас, которому старость грозила от силы лет через двести, безоговорочно поддержал Эргонома:

— У нас кофорят: копи на пенсию смолоту.

Под давлением аргументов гному оставалось только признать:

— Уи, конечно… ви прави… Но как же бить с бригадьиром?

Тень сомнения легла на чело Эргонома.

— Не хотел бы я время тратить, — вздохнул он. — Тучко, конечно, основательно сдал в последнее время…

— Мне так не показалось, — проворчал гном, и они с Васисдасом невольно переглянулись, вспомнив, как не осмелились прошлой ночью войти в дом, содрогавшийся от звуков яростного боя.

Эргоном, без труда угадав их мысли, наградил обоих насмешливым взглядом. По-настоящему он был не в претензии на подельников за тот провал, ведь они провалили не его приказ. Напротив, был рад, что не стали рисковать жизнями — в ту минуту никто еще не мог представить, что на бригадира снизойдет дух милосердия.

— Сдал! — убежденно повторил Эргоном. — Если кто-то заботится о жизни тех, кто хочет его убить, значит, о грехах задумался, а это для разумного все равно что сразу лечь да помереть. Тучко сломался, чует, что ему конец, вот и чудит. Начинаю понимать, чем он занимался с того дня, как бригаду бросил.

— И тшем? — спросил эльф.

— А ничем. Сидел где-нибудь в лесу на пне да клял судьбу. Тем не менее охотиться за ним — дело хлопотное и рискованное. То есть совершенно для нас не подходящее. Нас теперь должна заботить политическая борьба, а не авантюры.

— Я тебья не понимаю, Эргоном, — покачал головой Гемье и выразительно посмотрел на бричку. — Говорьишь — политик, но настояль, чтобы ми приехаль сюда…

— Это ты пока еще в политике не разбираешься, — снисходительно усмехнулся Эргоном. — Я ведь говорил: мы выехали в предместье, чтобы провести социальный мониторинг… — Он осекся: как-то слишком уж внимательно слушали его подельники. Эргоном понял, в чем дело, и вздохнул: — Да, а грамотность-то надо повышать, не дай бог, вы мне прилюдно мониторинг с мародерством перепутаете. В общем, официально мы тут с населением беседовали, а это, — он кивнул на бричку, — это нам понадобится на представительские расходы… на взятки, — популярно объяснил он. — С другой стороны… Ах, черт возьми, с другой-то стороны, наш бригадир — лакомый кусочек!