Загадка Большой тропы - Сергеев Дмитрий - Страница 24

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая

— Нет. Уж если он когда-нибудь и совершит злодейство, то только из-за нерешительности: не хватит духа остановить преступление, но сам не отважится. А тем более и причин серьезных не было. Улыбка капитана, видимо, раздражала Швецова, и говорил он с натянутой сдержанностью.

— Ты зря так горячишься, — успокаивающе проговорил Снитко с той же убивающе светлой улыбкой на лице. — Мне кажется, следователю надо иногда поменьше заниматься психологией преступников, а просто считаться с фактами.

— Ну, знаете… — Швецов резко отмахнулся от назойливо гудевшего над ухом комара. Следователь еле сдерживал взрыв внезапной неприязни к своему товарищу. — Факты. А разве не анализ фактов, — продолжал он искусственно спокойным тоном, — дал нам возможность увидеть связь между пожаром в Перевальном и вот этими событиями в партии.

— А что если эта связь порвется?

— Не будем спорить, капитан, — предложил Швецов. — Попросим сейчас начальника партии отвести нас в то место, где был ранен рабочий. Я уверен: мы найдем там немало любопытного.

— Против этого не возражаю. Сходить туда мы обязаны. Ну, а по дороге ты все-таки проанализируй странное поведение коллектора в последнее воскресенье. Ведь он совсем и не охотник, а вдруг на весь день ушел из лагеря с ружьем.

— Хорошо, — пообещал Швецов. — А пока зайдем к раненому. Мне хочется задать ему пару вопросов.

Однако поговорить с Гришей не пришлось: мальчику только что сделали перевязку и самочувствие его ухудшилось.

Павел Осипович шел впереди, указывая дорогу. Позади всех с карабином в руках шагал Петр. На обратном пути Братов намеревался сделать короткий дополнительный маршрут вдоль подножия склона.

В то утро, когда они выносили раненого Гришу, геолог обратил внимание на обилие в русле речки плохо окатанной кварцевой гальки. Кварц был темно-серый с сульфидами. Такая порода может оказаться золотоносной. Если удастся отыскать обломки этого кварца в осыпи, по ним можно установить примерное место выхода жилы.

Пробираясь по лесу, капитан Снитко и Павел Осипович громко разговаривали.

— Мне думается, незачем поднимать лишний шум, — предупредил их Швецов. Сам он всю дорогу шел молча и подозрительно, недружелюбно посматривал на обступающие горы.

— Вы думаете, нам может угрожать опасность?

— Нет. Этого я не думаю. Но осторожность не помешает.

Он вдруг знаком попросил всех остановиться и, вытянув шею, внимательно прислушался к чему-то впереди.

— Слышите? — прошептал он.

Тихо и мягко шелестели ветви деревьев, монотонно пел ручей, но на фоне этих звуков чуть-чуть слышался собачий лай. Все застыли на месте. Лай доносился то громче, то слабее, теряясь в гуле водотока. И вдруг — на этот раз уже явственно — тихие звуки горной долины разорвал выстрел. Немного погодя — второй, третий, потом с небольшими перерывами — еще и еще. Стреляли где-то впереди, примерно в полукилометре от них. Все приготовили оружие.

— Лай собаки раздался ближе и отчетливее.

— Смотрите! — крикнул Петр, указав рукой вперед и в сторону.

В просветах деревьев на короткое время показалась крохотная фигура бегущего человека.

— Идем наперерез! — предложил Швецов и первым кинулся вверх по склону. Но бежать не так-то просто: мало того, что склон довольно крут, на пути лежала глыбовая осыпь, прикрытая только небольшим слоем дерна; между камнями, распластав цепкие корневища, росли лиственницы; то и дело приходилось перелезать через поваленные ветром деревья.

Им не удалось опередить бегущего. Тот находился у самого подножия скал, на открытом месте. Неожиданно человек остановился, привстал на колено. В руках у него блеснула винтовка. Не прицеливаясь, он выстрелил назад, видимо, в своего преследователя. Снова вскочил на ноги и побежал дальше с удивительным проворством. На расстоянии невозможно было разглядеть лицо и одежду стрелка.

Через несколько секунд на то же место быстрыми скачками выбежала крупная серая собака. Так вот от кого отстреливался человек.

— Байкал! — громко крикнул Павел Осипович. Собака резко остановилась.

— Байкал! — снова позвал Братов, с ужасом убеждаясь в справедливости своей догадки. Ловко прыгая через глыбы и деревья, овчарка подбежала на зов.

— Байкал, ты откуда? — Павел Осипович задал этот вопрос таким тоном, словно и на самом деле ожидал услышать от собаки членораздельный ответ.

— Гав, гав! — радостно отозвался Байкал, все еще возбужденный недавней погоней.

— Наташа! — прошептал Павел Осипович. — Она должна быть здесь.

— Что? — едва выговорил капитан. От быстрого бега он раскраснелся, вспотел и еле дышал.

— Наташа… Байкал без нее не уйдет далеко, — бессвязно пояснил Братов. Но капитан понял его больше по встревоженному побледневшему лицу, чем по словам.

— Мы его одни догоним — ищите девочку, — решил он.

Группа сама собой разделилась надвое: капитан и следователь пустились в погоню за бандитом, Павел Осипович и Петр остались на месте.

— Байкал, ищи Наташу!

Понятливый пес взял курс в обратную сторону, выбежал на тропу и вскоре привел их к костру. Наташи здесь не было. Труп убитого, накрытый ватной тужуркой, они заметили не сразу.

— Наташа! — громко крикнул Павел Осипович, тревожно обегая взглядом вокруг.

Петр первым заметил тело, распластанное на земле около костра, сбросил с лица телогрейку и перевернул на спину упрямо неподвижный труп.

— Это никак Елизов Роман, — сказал он, вглядевшись в залитое спекшейся кровью лицо убитого. Лицо Елизова было облеплено корьем и листьями, в бороду нацеплялась хвоя и мелкие сучья. Один глаз закрыл прилипший осиновый листок, другой, остекленевший в мгновенном ужасе, жадно смотрел на покинутый мир.

Байкал потерял след хозяйки и метался взад и вперед, нюхая землю. Потом, должно быть учуяв следы, призывно залаял и уверенно направился под обрыв. Павел Осипович задыхался от бешеных ударов сердца: выстрелы, убегающий убийца, труп человека возле костра — и где-то здесь же Наташа. С сердца словно тонну груза сняло, когда он завидел ее, сидящую на берегу речки спиной к ним. Она обеими руками обхватила Байкала за шею и, вздрагивая от рыданий, целовала его морду.

— Наташа!

Знакомый голос заставил девочку вскочить и обернуться. Не веря своим глазам, смотрела она на приближающихся отца и Петра. Было от чего прийти в изумление: пустынная горная долина, словно по волшебству, вдруг за несколько минут наполнилась людьми. Девочка оставила собаку, бросилась на шею отцу и спрятала у него на груди лицо. Братов дрожащими руками гладил дочь по вздрагивающим плечам.

— Что с тобой?

— Н-ниче-го, — сквозь слезы ответила она.

— Что ты здесь делала, Наташа?

Братов, не чувствуя тяжести, держал дочь на руках, но вдруг обессилел и присел наземь.

— Я пришла за рюкзаком. Гриша говорил: в кармашке самородок.

— Рюкзак?.. Самородок?..

— Ну да, рюкзак под деревом. Я сама положила его туда. А место позабыла. Там должно расти толстое дерево и рядом яма.

Место, где был ранен Гриша, отыскали без труда. Расколотый лоток по-прежнему валялся, брошенный на камни. Рюкзак лежал там же, куда его закинула Наташа, в затененном месте, и был влажный от растаявшего снега.

Как только Гришина находка попала в руки Павла Осиповича, в нем разгорелся профессиональный азарт. Уж слишком тяжел кусок породы для своих размеров. Да, это, несомненно, самородок — и какой великолепный самородок. Золото! Вот в чем кроются все загадки этой злополучной речки. А ключ от них, должно быть, находится в руках у беглеца. Удалось ли настичь его? За судьбу преследователей Братов не волновался: их двое, они вооружены и опытны.

— Папа, папа! Погляди, что это такое? — Наташа, прищурившись, внимательно всматривалась в сторону склона.

— Ничего не вижу.

— Да вон между острым утесом и большим деревом с сухой вершиной.

• Предыдущая
• 24/27
• Следующая