Доктор Дулитл и его звери - Лофтинг Хью - Страница 14

• Предыдущая
• 14/36
• Следующая

Весть о том, что доктор Дулитл уезжает из Африки, тотчас разнеслась по джунглям, по горам, пустыням и долинам. К дому доктора отовсюду стали стекаться звери. Они галдели, гомонили, верещали, рыкали, попискивали и подняли такой шум, что никто никого не мог услышать. Тогда вперед вышел Лев.

— Ти-ше! — рявкнул он. — Нас собралось здесь слишком много. Выберите самых умных и самых уважаемых, и пусть они придут на Большой Звериный Совет. Подумаем, как уговорить доктора остаться.

После этих слов поднялся такой шум и гам, что даже Лев заткнул уши лапами. Но звери постепенно успокоились и быстро выбрали тех, кто пойдет на Совет Зверей.

Вскоре перед логовом Льва, в сиреневой тени пальмы собрались шимпанзе Ши-Ши, зебра Бра-Бра, жираф Раф-Раф, бегемот Му-Му, носорог Ро-Ро, слон Ло-Ло, леопард Оп-Оп, гриф Гри-Гри и множество мелких зверюшек и птиц. Пришли и друзья доктора — обезьянка Чу-Чу, крокодил Кро-Кро и попугаиха Полли.

Лев открыл Большой Звериный Совет.

— Жители джунглей, гор, долин и пустынь Африки, — гремел он. — До сих пор болезни были сильней зверей. Но приплыл в Африку великий звериный доктор и победил болезни. Теперь он хочет покинуть нас. Давайте посоветуемся, как упросить его остаться в Африке.

— Свить для него теплое гнездо на самой высокой скале! — послышался клекот грифа Гри-Гри.

— Вырыть для него самую глубокую нору, — пискнул какой-то крот.

— Так уж и быть, пусть поселится на моем любимом болоте, в самой его илистой серединке, — буркнул бегемот Му-Му.

— Я ему ус-ступлю с-свой любимый с-сук на баобабе, — прошипел питон То-То. — Пус-ссть живет там и с-сспит с-ссколько ему угодно.

Тут на пальму взлетела попугаиха Полли и прокричала:

— Глупые и неразумные! Где это вы видели, чтобы человек жил в гнезде на скале, в норе под землей, сидел по горлышко в болоте или обвивался вокруг толстой ветки, будто змея? У доктора Дулитла в городе Лужтаун-Болотвиль прекрасный удобный дом. Он ест из тарелки и пьет из чашки.

— Но что же нам делать? — протрубил слон Ло-Ло.

— Я знаю, что делать! — выкрикнула обезьянка Чу-Чу. — Надо сказать доктору спасибо и подарить ему что-нибудь замечательное!

— Верно! — прогудел носорог Ро-Ро. — Подарим ему пучок колючек, чтобы он чесал о них свой бок.

— Дать ему с собой мешок сухого жаркого песка, чтобы он мог в него зарываться по самые уши, — прозвенел голосок пустынной змейки Зу-Зу.

— Я научу его не пить и не есть целый месяц. Это очень просто — нужно только вырастить горб побольше, — брякнул верблюд Лю-Лю.

— Послушайте меня, — вступил в разговор крокодил Кро-Кро. — Мы, то есть обезьянка Чу-Чу, попугаиха Полли и я, не можем расстаться со своей родиной, Африкой, и остаемся здесь навсегда. Доктор Дэдэ согласился оставить нас здесь. Но мы очень много и долго плакали, — тут крокодил пустил громадную слезу. — Мы теряем самого большого друга, а доктор лишается половины своих друзей. Подарим ему друга.

Все надолго замолчали. Каждый хотел бы стать другом звериного доктора, но никто не хотел покидать родную Африку. И снова заговорил Лев.

— Друзей не дарят, — сказал он. — Друзей выбирают.

И снова все наперебой стали советовать, кого выбрать другом доктора. Но каждый почему-то выбирал другого.

— Выберем верблюда, — сказал гриф Гри-Гри, — пусть он возит его по песчаной пустыне.

— Но в городе Лужтаун-Болотвиль нет песчаной пустыни, — возразила попугаиха Полли.

— Тогда пускай отправляется с доктором жираф Раф-Раф, — посоветовал питон То-То. — Он будет доставать доктору самые вкусные листья с верхушек деревьев.

— Но он такой длинношеий, что не уместится под крышей дома доктора, — вставила обезьянка Чу-Чу.

— Тогда… — хотел было что-то предложить слон Ло-Ло, но Лев его перебил.

— Хватит, — сказал он, — хватит спорить. Надо по всей Африке развесить объявления. И пусть тот, кто желает отправиться со звериным доктором в далекую дорогу, придет сюда и скажет.

Объявление, конечно же, взялась написать попугаиха Полли. Она полетела к сове Ух-Ух, и та, как самая грамотная, взяла перо и обмакнула в сок чернильного дерева. Вот какое объявление появилось вскоре повсюду — в джунглях, в горах, в долине и пустыне.

До самых глухих уголков Африки донесли птицы объявление Большого Звериного Совета. Долетела эта весть и до самого укромного из глухих уголков — Травяной полянки, окруженной колючими кустами полезной ягоды оживики, освещаемой по ночам желтыми звездочками веселых цветов салютиков, затененной густыми кронами небывалых деревьев, верхушки которых еле видны были в поднебесной вышине и которые назывались еле-еле. На этой Травяной полянке, сплошь заросшей забавными, разноцветными, словно воздушные шарики, цветами надуванчиками и ощетинившимися острыми шипами ароматными угрозами, жила необычная звериная семья.

Животные эти как бы состояли из двух половинок. Передняя половинка — лошадь, а задняя — антилопа. Впереди лошадиная голова с гривой и острыми чуткими ушами, а позади вместо хвоста тоже голова, но антилопья — с острыми витыми рогами. Эту антилополошадь называли антилошадь Туда-Сюда. А попросту Тудасюдай.

И вот мама антилошадь Туда-Сюда и ее сынок Тудасюдайчик прочитали Объявление, приклеенное на дерево еле-еле, Молодой Тудасюдайчик просто мечтал погулять по белу свету, повидать моря и океаны, познакомиться с другими зверями. Он весело заскакал по Травяной полянке, сбивая цветные шарики надуванчиков.

Оторвавшись от своих стеблей, шарики надуванчиков поплыли над поляной разноцветной стайкой. А Тудасюдайчик скакал и приговаривал:

— Я еду, еду, еду гулять по белу свету! Он скакал сначала в одну сторону, разметав свою лошадиную гриву, потом скакал и обратную, потрясая витыми антилопьими рогами.

Постой! — строго сказала его мама антилошадь Туда-Сюда. — Ты еще мал гулять по свету. А вдруг заболеешь? Кто тебе поможет без мамы?

— Как кто? — удивился Тудасюдайчик. — Конечно же, звериный доктор! А ты, мамочка, не волнуйся. Я буду писать письма.

— Но тебя могут обидеть злые звери, — не унималась мама Туда-Сюда.

Тудасюдайчик весело расхохотался. Передняя, лошадиная голова его тоненько ржала, а задняя, антилопья, радостно игогокала.

— Ха-ха-ха, и-го-го! — смеялся Тудасюдайчик. — Пусть попробуют сначала поймать меня. Ко мне невозможно подкрасться незамеченным. Ни спереди, ни сзади. Ведь у меня и там и там голова. От опасности я унесусь вперед, как быстрая лошадка, а врага встречу острыми рогами, как смелая антилопа. Не волнуйся, мамочка. Ведь я буду писать тебе письма!

Что могла возразить заботливая мама Туда-Сюда? На самом-то деле она тоже считала, что ее мальчик Тудасюдайчик должен повидать свет, набраться ума-разума. Не сидеть же ему весь век на укрытой ото всех Травяной полянке.

— Ладно, — сказала она, — я отпускаю тебя. Но только каждый день пиши мне письма и отправляй с ласточками, со стрекозами, с бабочками или крохотными птичками колибри. А я буду вглядываться вдаль обеими головами, всеми четырьмя глазами, и ждать, ждать, ждать и скучать, скучать, скучать.

И она залилась слезами. И лошадиная ее голова, и антилопья роняли на траву крупные тяжелые капли слез. С тех пор, кстати, на Травяной полянке стали расти цветы мамины слезки. Их хрустальные бутончики были такими солеными, что годились в еду только вместо соли.

• Предыдущая
• 14/36
• Следующая