Маг - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/96
- Следующая
Влад просканировал его – тот просто лучился удовольствием и лукавством… «Ну-ну, лоха вы развели, посмотрим теперь, что будет».
Влад встал, надел на руку щит, проверил клинок меча – нет ли трещины, надвинул шлем и вышел на арену. На трибуне поднялся Камбаз и поставленным гулким голосом сообщил:
– Содержатель бойцов Варута объявил, что если раб-северянин выживет после этого боя, он его отпускает! Я гарантирую это! И теперь на арену выходят все бойцы, которых привез с собой содержатель бойцов Амбаз! Семь человек против одного!
Влад внутренне заледенел: «Ах, сволочи! И тут накололи! Вместо шести – семь! Да по фигу! Только вот где я вас хоронить-то буду? Ах, твари, я бы вас похоронил вместе с Варутой и фигутой… Интересно, они правда, что ли, собираются меня отпустить? Ну не верю я рабовладельцам, ну хоть убейте! Те-э-экс… сканируем: довольство собой, удовлетворение, гордость… Неужто не врет, гадина? Ну посмотрим».
На арену вышли семеро бойцов Амбаза, из них трое принадлежали к негроидной расе – высоченные, вооруженные копьями и овальными щитами. Четверо других были белокожими и имели тяжелое вооружение – длинные мечи, круглые щиты с умбонами, тяжелые шлемы. Влад не обольщался, копье может оказаться очень серьезным оружием в умелых руках. На Земле племя масаи, к примеру, выращивало таких мужчин, которые с этим копьем убивали в одиночку льва – для них это было чем-то вроде посвящения в мужчины. Ну а если добавить к копьеносцам меченосцев… отвратительно.
«Что сделал бы я на их месте? Какую тактику применил против бойца, явно быстрее их, с мечом в руках? Элементарно: меченосцы зажимают в угол стеной металла, а копьеносцы колют через их головы. Догадаются? Догадались, паразиты…» Влад перемещался по арене, следя за отрядом, который загонял его к стене, охватив полукругом. Оценил ситуацию – рванул вперед, ускорившись до предела. Бойцы поворачивались медленно, как в замедленном действии, но гораздо, гораздо быстрее, чем те разбойники, которых Влад когда-то резал в Карауловке. Этих людей годами готовили к боям с такими же умелыми и сильными воинами. Они жили этим. А те, кто был медлителен, давно кормили червей – остались лишь самые быстрые. Проносясь рядом с ними, Влад полоснул мечом по бедру одного негра, распахав ногу до кости, отрубил руку с копьем другому и, пробежав к противоположному концу арены, замер, оценивая ситуацию.
– Минус два, – шепнул Влад, следя за отрядом. Двое лежали на песке: один пытался, стоя на коленях, зажать обрубок руки, из которого фонтанчиками хлестала кровь, другой уже вырубился из-за потери крови – после того как перерезается бедренная артерия, жить остается несколько минут. Особенно если сердце ускоренно гонит кровь, возбужденное боем…
Отряд стоял ошеломленный, наконец опытные бойцы взяли себя в руки и стали снова обходить противника полукругом, передвигаясь приставными шагами и удвоив осторожность. Влад следил за ними, потом снова сделал рывок и, пока они поднимали свои клинки, успел полоснуть мечника по незащищенному боку и пронзить копьеносца, пропустив копье мимо уха так, что наконечник чуть не зацепил его волосы.
«Минус четыре!»
Пока трое оставшихся на ногах бойцов, как в замедленной съемке, поворачивались следом за ним, Влад успел сзади вонзить меч в спину одному мечнику, подрубить ногу другому и обратным движением отрубить руку третьему. Бой был завершен. На арене остались трупы и искалеченные бойцы, не способные сопротивляться.
На трибуне поднялся шум, Карушон сидел красный и злой, Камбаз довольно улыбался, а женщины хлопали в ладоши и облизывали губы. Влада буквально захлестнул поток их похотливых желаний. Он читал о том, что знатные римские дамы были очень падки на гладиаторов. Исследователи объясняли это, во-первых, тем, что гладиаторы находились в центре внимания многочисленной публики, подобно современным футбольным звездам, что на время стирало социальные различия, а во-вторых, подобное восхищение знатных дам римскими гладиаторами объясняют отчасти как раз чрезвычайно низким социальным положением гладиаторов, что называется, запретный плод сладок. И еще – явно их привлекали отменное здоровье и сила гладиаторов…
После окончания боя Камбаз встал и своим звучным голосом объявил:
– Добей их!
Вот этого Влад и боялся. Одно дело – убить противника в бою, а другое – добивать раненого. Но еще он знал, что, если не убьет поверженного противника по требованию распорядителя игр, убьют его самого. Фактически это открытый бунт раба, что невозможно. Неподчиняющийся инструмент уничтожают. Он подошел к покалеченным бойцам, испуганными глазами следящим за его приближением, и поочередно воткнул каждому меч в сердце, стараясь сделать все быстро и без мучений. Через несколько минут на арене лежали только трупы.
Он опустошенно вышел на середину арены и стал, в ожидании глядя на Камбаза. Тот снова поднялся с места и торжественно объявил:
– Согласно данному обещанию, содержатель бойцов Варута отпускает бойца-северянина. – Камбаз помолчал, сделав паузу, и добавил: – Варута отпускает его, а я принимаю! Теперь северянин принадлежит мне!
Влада перекосило от ненависти – что-то подобное он ожидал, хотя внутри все-таки горел ма-а-аленький огонек надежды: а вдруг отпустят? В руках у Камбаза мелькнула серебристая цепь от ошейника Влада, а за спиной магната – физиономия магика.
«Вот оно как, они успели перенастроить амулеты на Камбаза! А где там этот сучонок Варута, теперь его можно и грохнуть… Неужели они сожгут свой „бентли“?»
Влад двинулся в сторону мелькающего за ограждением Варуты, который срочно собирал свои вещички. Тот увидел приближающегося Влада и быстро стал сваливать от него. Влад ускорился, еще шаг – он замахнулся мечом… и был свален на землю приступом дикой боли. Болели голова, тело, шея – оказывается, эти амулеты служили еще и для наказания непокорных рабов… Через цепь Камбаз воздействовал на Влада и остановил его, вызвав приступ боли. Подбежавшие стражники вырвали у него меч, отобрали щит и шлем, потом подняли на ноги и, еще трясущегося от боли, потащили к хозяину.
Камбаз встретил Влада улыбкой превосходства:
– Ты что, раб, думал, что с тобой кто-то будет договариваться? Мы не хотели тебя расстраивать, чтобы не портить бой. Теперь ты мой. И я с тобой сделаю что хочу. Могу выставить на бои, могу запереть в подвале, и ты сгниешь в своих нечистотах. Я тебя купил, и теперь ты мой навсегда, до смерти. Твоей. Впрочем, ты заслужил хорошую похлебку и даже женщину. Ну что так смотришь? – Он усмехнулся и потрепал Влада по потной щеке, вытерев потом руку душистой салфеткой. – Не смотри как на неприятеля – ты должен любить меня и мою семью, как всякий верный раб. – Он гулко засмеялся и сделал жест рукой: – Уведите!
Охранники повели Влада прочь, через длинные коридоры и переходы они прошли в помещение, пристроенное к дому сбоку и не имеющее окон, открыли дверь и втолкнули его в комнату. Там стоял широкий топчан, рядом с ним столик с едой: вездесущее отварное мясо, специи в виде соусов в различных плошках, сладости, вино в кувшине и холодная вода. Его постоянно мучил голод, затихавший только во время обеда, и то ненадолго – организм восстанавливал силы, поэтому он набросился на еду, и несколько минут в комнате стоял треск разрываемых кусков мяса и лепешек. После того как Влад съел все, что ему дали, он удовлетворенно лег на застеленную чистым одеялом постель.
В полутемной комнате было нежарко – толстые, вероятно, глиняные стены хранили прохладу, а свет падал из узких щелей высоко над дверью. На улицу выхода не было никакого. Влад расслабился и постарался поднять черную керамическую тарелочку из-под сладостей – она взлетела над столиком и повисла в воздухе, потом упала на стол. Он еще раз поднял ее – опять упала. Так Влад тренировался, пока не заслышал шаги в коридоре. Молчаливый стражник показал ему: на выход! – и он побрел за ним. Выйдя из дома, они перешли через двор, потом миновали какое-то помещение, выйдя в маленький дворик, в котором торчала из стены труба – из нее лилась вода, ударяясь в желоб и стекая в маленький бассейн. Этот бассейн, видимо, использовался для хозяйственных нужд, в том числе для мытья и стирки. Влад не удивился наличию водопровода в доме богатея – еще в Древнем Риме были построены акведуки, по которым вода приходила в дома богатых римлян и в общественные бани.
- Предыдущая
- 29/96
- Следующая
