Сплошное свинство - Онищенко Алексей - Страница 22

• Предыдущая
• 22/82
• Следующая

— Страна непризнанных поэтов, — вздохнул я. — Ты все еще осуждаешь меня за то, что остаток своих дней я хочу провести в Испании?

— Перейдем к делу, — пропустил мой вопрос мимо ушей Свин. — Около месяца назад, то есть за две недели до гибели Алины Стайгер, на сайте была опубликована статья некоей Риммы Троцкой под названием «Подражательство подражанию». Вот, полюбуйся на автора.

С этими словами он нажал кнопку на клавиатуре. На экране появилась фотография высокой брюнетки с короткой модной стрижкой. На вид я мог бы дать ей лет тридцать— тридцать пять. Ну, может, сорок, если допустить, что фотография прошла правку через программу «Фотошоп». Женщина была довольно симпатичной, с полной грудью и нежным овалом лица. Одежда — модная, прямоугольные очки в тонкой золотой оправе — явно из дорого магазина. Вот только губы подкачали: тонкая, изломанная презрительной усмешкой линия. Я сразу подумал, что у нее что-то не ладится в личной жизни. Впрочем, если она писала статьи вроде тех, о которых упоминал Свин, ее личная жизнь и не могла быть удачной.

— Как тебе? — поинтересовался моим впечатлением Свин.

— Мы же работаем, а не дурью маемся, — поддел я его. — О чем говорилось в статье?

— Полный разгром творчества Алины Стайгер. Причем не того периода, когда она пела песни типа «Возьми меня замуж прямо сейчас». А именно последнего диска. Госпожа Троцкая очень подробно и очень долго разбирает все композиции, представленные в альбоме, и приходит к выводу, что материал полностью вторичный, списанный с западных аналогов. Тексты украдены из Интернета. Названия песен — тоже. Не диск, короче, а полная туфта.

— Ладно, я понял, что Римме очень не понравился альбом. И что из этого следует?

— Мне импонирует ход твоей мысли, — одобрительно хрюкнул Свин. — Действительно, что из этого следует? Если бы все статьи, опубликованные на сайте «Независимое творчество», имели обыкновение убивать, Ваганьковскому кладбищу пришлось бы отводить для нашей элиты дополнительный гектар…

Тут Свин замолчал, смотря на меня с торжеством триумфатора. Я терпеливо выжидал люфт-паузу.

— Особый интерес представляет для нас последний абзац статьи. Приведу его полностью, — сказал Свин, после чего взгромоздился на стул и приблизил рыло к ноутбуку. Дело в том, что он, как и положено свиньям, очень плохо видел. Поэтому для чтения текстов надевал очки, которых стеснялся и которые неоднократно пытался заменить контактными линзами. Но сам он вставлять линзы не мог, а я не всегда был под рукой. Пришлось смириться.

Свин наклонил голову ниже стола, затем сделал резкое движение копытом. Чиркнув по полировке, огромная оправа из панциря черепахи водрузилась ему на нос. Удовлетворившись достигнутым, Свин прочистил горло и начал громко читать:

— «Некий западный режиссер, снимающий давно опостылевшие всем фильмы про гангстеров и драки на самурайских мечах, будучи гостем последнего нашего кинофестиваля, случайно услышал пение госпожи Стайгер и пришел от него в полный восторг. Впрочем, тут еще вопрос, что ему понравилось больше: музыка или сама Алина? Очевидцы, присутствовавшие на „историческом“ концерте, более склоняются ко второму варианту. Слишком уж откровенно демонстрировала главная кошечка нашей эстрады знаки внимания дорогому гостю. Да и уехали они из ночного клуба, где проводился прием, на одном лимузине. Удивляетесь? Лично я — нисколько. По-другому карьеры наших эстрадных звезд и не делаются. Обидно другое. В России, давшей миру столько классиков, и сейчас много интересных, творческих личностей. Но их целенаправленно, другого слова не подберешь, оттирают от телевидения, не пускают в эфир, не дают записывать диски. Вместо этого, куда ни плюнь — везде затянутые в латекс бездарности. И ладно еще, когда этот мусор лежит в собственном дворе. Так ведь скоро и в Америку пролезут! И весь мир будет судить о русской культуре по типажам вроде Алины Стайгер, которым невдомек, что петь и широко раздвигать ноги — совершенно разные вещи».

— Ну как? — спросил меня Свин, закончив.

— У госпожи Троцкой явные проблемы с постелью.

— Зато нет проблем с общественным признанием. Римма ведет программу на одном из второстепенных телеканалов.

— Критикует нашу эстраду?

— Именно. И знаешь что интересно? Передаче уже два года, но она до сих пор пользуется популярностью.

— Но как все это связано с гибелью Алины?

— Думай, — приказал Свин.

— Думаешь у нас ты, — огрызнулся я.

— Эх, Ватсон, Ватсон, — попробовал юродствовать Свин, но понял, что перегнул палку, и заговорил просто, без изысков: — Восемьсот человек заходят на сайт каждый день. Хотя бы треть из них прочитала статью Троцкой. Представь, что твориться у них в голове.

— Все эти непризнанные гении начинают ревновать, — начал прозревать я.

— Правильно, у нас ведь если не «затянутая в латекс бездарность», то обязательно непризнанный гений, — подхватил Свин, — И этот гений сидит в своей дешевой квартире в спортивных трениках с пузырями на коленях, а его благородную душу терзают мрачные мысли. Что же это такое творится в королевстве московском? Я такой правильный, разбираюсь в искусстве, но меня никто не ценит.

— А какая-то дешевая потаскушка собирает полные зрительные залы и мелькает по всем программам телевидения…

— Да скоро еще и на международный уровень выйдет. Несправедливо?

— Несправедливо.

— А как должно быть?

— Я — в телевизоре, а потаскушка… потаскушки вообще не должно быть.

— Вот именно! — воскликнул Свин, чувствуя себя Ньютоном. — Потаскушки вообще не должно быть! Двадцать, тридцать, сто, двести сердец родили подобные мысли…

— Блуждающий Сгусток уловил эти эмоции. И поскольку он не оценивает ситуацию, а просто выполняет приказы, Алины не стало, — закончил за него я.

— Знаешь, пожалуй, ты не так уж и неправ насчет своей Испании, — задумчиво сказал Свин, водя копытом по столу, — Может, подыскать себе высокопоставленную мадридскую семью вместо рязанской?

— Успеешь. Сначала нам надо подумать, как выполнить задание Ангела.

— А чего тут думать? Ребята, которые играют в группе «Обломки кораблекрушения», живут в городе Приморске. Это недалеко от Сочи. Я узнал, что Римма Троцкая в данный момент направляется именно туда: хочет взять интервью у лидера группы.

— И как же ты это узнал? — удивился я.

Свин смущенно поерзал на месте.

— Ну, я позвонил по телефонам, которые есть на сайте, и представился ее поклонником. Сказал, что хочу вручить ей букет и пожертвовать крупную сумму на модернизацию сайта. Мне ответили, что деньги я могу нести хоть сейчас, а вот с госпожой Троцкой мне удастся встретиться только через неделю, поскольку она отправилась в командировку, писать репортаж об очередных бездарностях…

— Итак, мы должны безотлагательно ехать в Приморск, чтобы разобраться с Риммой и защитить музыкантов от возможной энергетической атаки…

— Вуаля, — просипел Свин и, спрыгнув на пол, добавил: — Кстати, в Приморске живет Священник. Хочешь повидаться с ним?

Я глубоко вздохнул. Отец Александр, которого в Отделе называли Священник, в свое время был одним из самых лучших и уважаемых старших офицеров. Я познакомился с ним еще до того, как он принял сан. Произошло это на войне, причем мы оказались по разные стороны линии фронта. Мне в ту пору едва исполнилось восемнадцать лет. Я носил телогрейку, металлическую, не по размеру, каску и державный триколор на рукаве своего х/б. Голова же Священника была повязана зеленым платком с изречениями на тему джихада. Он три раза в день совершал намаз, отпустил бороду почти до пояса и всегда спал с пистолетом под головой. Как я узнал позже, Священник внедрился в группу боевиков по приказанию руководства Отдела. Эти бородатые парни верили, что, перерезая горло неверным, они творят правое дело и Бог помогает им. Поскольку верили они крепко, помощь действительно приходила. От Бога или от дьявола — не знаю. В любом случае наши войска не могли с ними справиться уже довольно продолжительное время. Поэтому Священник занимался тем, что мягко, исподволь разрушал веру боевиков. Для этого ему пришлось стать среди них своим. Он ел с ними, спал с ними, скрывался от облав… И конечно же заводил разговоры у костра, после которых некоторые бойцы начинали сомневаться в правильности того, что они делают. Чаще всего они вскоре погибали… Трудная работа: разговоры разговорами, но Священнику приходилось стрелять в нашу сторону, чтобы доказать боевикам свою преданность. И не просто стрелять, но и убивать… Впрочем, Священник, обладавший даром исцеления, старался тут же помочь солдатам, которых он ранил. Именно так мы и познакомились. Я лежал на спине, в журчащем весенней капелью сугробе, и с ужасом наблюдал, как снег окрашивается в алый цвет кровью, хлещущей из моей груди. И тут надо мной склонилось бородатое лицо Священника… Нет, лучше не вспоминать….

• Предыдущая
• 22/82
• Следующая