Президент - Ольбик Александр Степанович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/145
• Следующая

Разговор с главкомом ВВС состоялся в Кремле. Путин не хотел длинных бесед, но вместе с тем не совсем представлял, как начать щекотливый для него разговор. Когда Корнуков уселся за стол аудиентов, президент был еще у своего рабочего стола. Он тянул время: перекинул календарь и снова вернул листок на место, передвинул лежащие папки с надписью «На подпись президенту» , поправил галстук и медленно, словно каждый его шаг закреплял задуманное, подошел и сел за стол. Спросил:

— Анатолий Николаевич, карта Чечни у вас с собой?

— Конечно, Владимир Владимирович, — главком отщелкнув кнопку на папке, извлек из нее крупномасштабную карту.

Президент долго смотрел в одну точку, которую он знал наизусть и мог бы, наверное, во сне точно указать ее координаты.

— Надо поработать, — начал Путин непростой для него разговор. — Я имею в виду нашу авиацию и прежде всего штурмовую. Впрочем, я, наверно, не то говорю… Это вам решать, какой вид воздушных средств применять, но дело в том…

— Я вас слушаю, товарищ президент, — Корнуков демонстрировал всепоглощающую готовность выслушать своего главнокомандующего.

Путин неотрывно смотрел на карту.

— Вам, конечно, известно, какую цену для нас имеет вот это место, — указательный палец Путина лег на квадрат Е-9.

— Известно, товарищ президент. Это тоже наша болячка, на которую мы потратили не одну сотню бомб.

— А в чем проблема? — вопрос в общем-то бессодержательный, поскольку он знал причину неуязвимости «красного квадрата» , но задан он был с одной целью: получить последнее подтверждение от человека, который, пожалуй, лучше других знает обстановку в этом районе.

Корнуков тоже задумался, глядя в одну точку на карте.

— Неуязвимость объясняется многометровым слоем скальных пород. Чтобы снести их с лица земли потребуется сто лет ежедневной бомбежки или…

— Или?

— Ядерный заряд, причем не один. Объемные бомбы, которые мы там применяли, проблему, к сожалению, не решили. Они страшны для живой силы, а для скал — бесполезны… Да, камень плавится и только, а применение атомной бомбы… вы сами понимаете…

— Хорошо оставим эту тему… У меня к вам еще вопрос… Скажите, можно ли на протяжении какого-то времени провести в этом квадрате беспокоящие террористов полеты?

— Разумеется, хотя горючки для этого потребуется много.

— Речь сейчас не об этом.

— Да нет проблем, товарищ президент! Пошлю пару штурмовиков и десяток вертолетов и проутюжим этот квадрат вдоль и поперек.

— Могут быть потери, ведь у боевиков имеются «стингеры».

— На всякий яд существует противоядие. У каждого боевого борта есть отстреливающие ракеты, уводящие любую цель в сторону. Да и летать мы, наверное, будем ночью и на низких высотах, — оба собеседника замолчали. Путин давал главкому возможность освоиться с новым поворотом в разговоре, а тот, видимо, размышлял над чем-то ему внезапно открывшемся. — Извините, товарищ президент, за вопрос, но, очевидно, намечается какая-то наземная операция.

— Да. Нужна поддержка авиации… Причем не на одну ночь, а как минимум на пару ночей. А лучше всего на три-четыре ночи.

— То есть в течение нескольких ночей мы беспрерывно утюжим это воздушное пространство…

— Совершаете беспрерывные беспокоящие противника полеты. Вводящие его в заблуждение и… чтобы боевики немного попривыкли, усыпили свою бдительность…

— Без поражения целей?

— Возможно, только на заключительном этапе наземной операции. Я уже спрашивал у Сергеева насчет маневренности крылатых ракет… Ширина низинного ущелья… в его верхней границе порядка 40— 50 метров , в отдельных местах сужается до тридцати… двадцати пяти метров. Так вот, в этих параметрах может ли крылатая ракета резко изменить курс и выйти на цель… Вы понимаете, о чем я говорю?

— Нет, в таких измерениях даже тактическая ракета не сможет так резко сменить курс, да этого и не требуется. Я так понимаю: смена курса необходима для того, чтобы нанести удар по подножию ущелья, где боевики нарубали себе норы, в которых они прячутся.

— Именно это я имел в виду.

— Крылатая ракета может лететь на высоте 30 метров , аккуратненько огибая рельеф. Поэтому необязательно проводить маневр в самом ущелье, он может быть задан в предполетном ее задании. А еще лучше, если бы цель была снабжена радиомаяком, тогда вообще проблем нет. Точность попадания была бы абсолютной.

— Каков заряд у ракеты?

— У тактической боевая часть содержит 500 килограммов обычной массы в тротиловом эквиваленте. Чтобы «красный квадрат» стал черной дырой, нужно, на мой взгляд, никак не менее пяти-шести попаданий… Запуск может быть произведен откуда-то с одной из наших баз на Ставрополье. А лучше всего это сделать с базы, расположенной в Ахтубинске, Астраханской области.

— Значит, ПВО Турции, в принципе, может засечь пуски?

— Нет, лесостепной ландшафт позволяет нам прокладывать ракетам курс на предельно малых высотах, недоступных для радаров. Да и расстояние не такое уж великое, чтобы успеть засечь азимут…

Корнукову хотелось спросить Путина о сроках намечаемой операции, но он себя сдерживал. Он не знал до какой степени эта операция засекречена и своим вопросом не желал ставить главкома в неудобное положение. Однако о сроках заговорил сам президент.

— О времени, когда нужно проводить беспокоящие полеты я вам сообщу фельдъегерской почтой. О нанесении ракетного удара вас поставит в известность министр обороны.

— Извините, товарищ президент, но это должен быть ваш Указ…

— Для применения тактического оружия Указа президента не требуется. Достаточно распоряжения Сергеева, отвечающего за антитеррористическую операцию.

— Понял… Честно говоря, я давно ждал столь коренного поворота событий. Тут полумерами не обойтись…

— Почему сами не проявили инициативу?

— Не хочется быть выскочкой и заменять собой Генеральный штаб.

Президенту вспомнились не очень лестные высказывания глав разведки и ФСБ Затонова и Патрушева в адрес Генерального штаба. Вернее, его начальника Квашнина, с чем он не был согласен. Ему нравился этот военачальник и он считался с его мнением.

• Предыдущая
• 41/145
• Следующая