Падение «черного берета» - Ольбик Александр Степанович - Страница 87

• Предыдущая
• 87/101
• Следующая

— Мцыри, задержи этого придурка! — крикнул Одинец. — Эти суки здорово огрызаются…

Слева от себя Карташов услышал учащенное дыхание: это был еще один обрубок, обвешенный гирляндой тротиловых шашек, и направлявшийся в сторону автоцистерн. Он явно желал их достать… Тени от его костылей, при каждом движении, отлетали на потолок, создавая там китайский театр. Ни Карташов, ни Татарин, ни тем более, Одинец не заметили человека с зажатой в руке ф-1. Стопорное кольцо он уже выдернул зубами и оно торчало у него изо рта. Присмотревшись, Карташов узнал — это был Геныч. Он прыгал, словно раненый кенгуру, и неотвратимо приближался к цели. Однако его тоже заметили хозяева ангара, ибо тут же из глубины открылся беглый огонь из всех стволов. Автоматные очереди просто неистовствовали над головой Геныча и он, видимо, уберегаясь от них, нагнулся и потерял равновесие. Упал лицом вниз. Однако гранату из рук не выпустил.

— Геныч, остановись! — закричал Татарин и в этом отчаянном крике Карташов ощутил весь ужас ситуации. Однако живая торпеда продолжала свой путь к чанам. Геныч заполз в пространство между двумя емкостями и все, кто наблюдал за ним, замерли в ожидании взрыва.

Карташов подбежал к Татарину — тот, опустив ствол автомата и, закрыв глаза рукой, тоже чего-то ждал.

Из-за «ниссана», опираясь о машину, показался незнакомец. У него был только один костыль, с помощью которого он довольно быстро стал пересекать ангар по диагонали.

— Стой, чертяка! — попытался остановить человека Карташов, но ему помешал гигантский столб огня, поднявшийся из того места, где недавно они видели Геныча. Прогремел оглушительный взрыв. Карташов, плохо соображая, ощутил как его неодолимая сила волочет по полу. Автомат выпал из рук, его крутануло и не было никаких сил преодолеть инерцию. Однако при этом он видел, как взрывная волна подняла в воздух Татарина и словно табуретку, легко кинула в сторону выхода.

Затем Карташов увидел Одинца — тот, отброшенный к стене, пытался, подняться, но ноги не подчинялись ему. И когда взрывная волна погасла, в открытые ворота ангара влетели «москвич», а за ним «рафик». «Каблучок», сделав вираж, развернулся на 180 градусов и из задних его дверей началось настоящее извержение огня. «Рафик» по инерции пронесся вглубь ангара и, видимо, сделал этим самым роковую ошибку. Подорванная возле стены одна из автоцистерн, зафонтанировала огненным смерчем. Он мгновенно накрыл «рафик» и машина на глазах превратилась в горящую скирду. Из нее стали вываливаться факелы из человеческих полутел, кататься по полу… Кто-то в смертельной агонии еще пытался бросить гранату в сторону цистерн, однако, потеряв равновесие, человек сам упал и то, что было зажато в руке, отлетело в сторону и взорвалось. Звон, который создавали бившиеся о емкости осколки, был для нормального слуха нестерпимым.

Карташов отвернулся и увидел Одинца, лежащего у стены лицом вниз.

— Саня! — крикнул Карташов, — какого хрена ты там разлегся? Подъем, уходим!

Он подбежал к Одинцу и стал его тормошить. Перевернул на спину и, к счастью, нигде не увидел ни царапинки. Саня поднял голову, хрипло, но членораздельно спросил:

— Что с пацанами?

Карташов подхватил его под мышки, помог встать на ноги. Одинец походил на пьяного — движения его были неустойчивые, ноги заплетались.

— Пусти, я сам, — сказал он и освободился от рук товарища. — Где Татарин? Где его безногая банда? — они окинули взглядом дымное пространство ангара, догоравшие машины, бесформенные кучки распростертых на цементе людей.

— Все здесь, — тихо вымолвил Карташов. У него все плыло перед глазами.

Откуда-то из-за завесы огня послышался рев автомобиля и они увидели, как из огненного ада в сторону ворот направляется покатый нос «линкольна-навигатора». Набирая скорость, машина двинулась прямо на них.

— Один момент, Мцыри, я сейчас этого удава остановлю, — Одинец не очень уверенно нагнулся и подхватил за погон лежащий у ног автомат. Оружие, словно ударная доза адреналина, подхлестнула его волю, и он, без упора, всадил полмагазина в лобовое стекло «линкольна». Несколько метров роскошный лимузин двигался по инерции, но в какой-то момент его передние колеса скособочились и повели машину на вертикальную опору. Удар об нее был настолько сильным, что металлическая балка, поддерживающая многотонную конструкцию, надломилась, словно спичка. Массивная железобетонная плита рухнула на машину, наглухо похоронив ее под обломками.

— Мы не уйдем, пока не удостоверимся, что некого больше спасать, — Одинец направился вглубь ангара. Карташов подошел к «ниссану».

Из открытой двери, свесившись головой вниз, лежал безногий человек. На земле, у колес — трупы Бурлаченко и Горелова.

В самом конце ангара рванула еще одна цистерна со спиртом — длинные, огненные сопли разметались по стенам и потолку. Тихо догорал «рафик», возле него — трупы калек… От «москвича» и «волги» остались одни остовы. Посреди ангара одиноко лежал дюралевый костыль. Карташов увидел сидящего на полу Одинца — обняв руками голову, он раскачивался из стороны в сторону.

— Вставай, Саня, здесь нечем дышать, — Карташов снова начал его ставить на ноги. Он видел, насколько его напарнику худо и он, по всей видимости, не совсем отдает отчет в своих действиях.

Когда они вышли на улицу, их поджаренные лица ощутили непередаваемо свежее дыхание зимы. Но звезды, на которые зырнул Карташов, не вызвали в нем никаких эмоций.

У самых ворот ангара лежало нечто неподвижное, что тут же привлекло внимание Карташова. Но он не сразу поверил, что это было то, что осталось от Татарина. Часть лица была без кожи, вместо волос — обуглившаяся корка. Пальцы единственной его руки намертво обхватили стальное яичко гранаты, которую он так и не успел пустить в дело. Одинец нагнулся и разжал его пальцы.

Откуда-то со стороны прудов послышались отчетливые шумы. Карташов хотел было поднять то, что осталось от Татаринова, но Одинец с нескрываемым раздражением остановил его:

— Брось… Ты теперь ему не поможешь… Пусть телевизионщики его снимают, лучшего кадра трудно себе представить…

• Предыдущая
• 87/101
• Следующая