Рассказы и сказки - Шим Эдуард Юрьевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
Далеко-далеко внизу, у корней моих, ручеёк в траве позванивает.
Вровень с поясом берёзки да осинки стоят.
До плеч моих только ели старые дотянулись.
А выше головы моей только лишь облако ходячее в синем небе.
Вот я какая, Сосна!
Не по мне коротышкой быть, в тени сидеть, — свет люблю, ясное небушко. Хочу, чтоб голова была солнцем обрызгана!
Я бы ещё не так вымахала, но ведь мы, деревья, не круглый год растём. Я вот только два весенних месяца кверху тянусь, а там — стоп! Всё. Другими делами надо заниматься: шишки завязывать, хвою обновлять, почки новые закладывать. Зато и вырастаю же я за эти два месяца… Будто подпрыгиваю!
Откуда силы берутся? А ведь я не одна. Наш сосновый бор — вроде большой семьи. У всех сосен корни под землёй связались между собой, срослись, стали общими.
Люди, бывает, спилят Сосну, а пенёк еще долго не умирает, даже подрастает чуток. Это мы, соседки, его поддерживаем, соки гоним.
Вместе-то — лучше! Растём наперегонки, друг дружке помогаем, одна другую поторапливаем.
Этак и до неба добраться можно!
— Ты чего тут?
— А ты сам чего?!
— Я, Бобёр, на этой речке живу.
— А я, Выдра, сама тут жить надумала. Ступай прочь! Да поторапливайся: у меня лапы крепкие, у меня зубы вострые, нелегко со мной спорить-артачиться.
— Я бы ушёл, да как быть с родичами? Вон хатка, — видишь? Там ещё шестеро бобров живут. Давай-ка я их кликну, да вместе и побеседуем.
— Что ты, что ты, хозяин! Пошутила я. У меня лапки слабенькие, зубки тупенькие, где уж мне с семерыми бобрами беседовать. До свиданьичка!
В лесу начал снег таять, полая вода поднялась и затопила медвежью берлогу.
Проснулся Медведь — ахти, горе какое! — под брюхом лужа, лапам холодно, даже на загривке шерсть намокла… Выскочил наружу, трясётся, зубами стучит.
А снаружи-то не слаще. Со всех деревьев капает, ручьи бегут с пригорков, на полянах озёрца разлились. Ступить посуху некуда!
Шлёпает Медведь по воде — злой-презлой, рычит:
— Тьфу, ты, пропасть, что за житьё пошло!.. Зиму спать было скверно, а просыпаться — на тебе! — ещё хуже… За что же такое наказанье?!
И вдруг слышит — песенка. Кто-то задорно так выводит:
Задрал Медведь голову и увидел на берёзе Дятла в красной шапочке. Опёрся Дятел на свой хвостик-подпорку, носом по берёзовой коре бьёт, хихикает, — уж так-то доволен!
— Ты чего, долгоносый, распелся? — спрашивает Медведь.
— А как же не петь-то, дедка? Весна пришла!..
— Ну и чего хорошего?
— Да ты, видно, не проснулся ещё! Весна-красна, понимаешь?!
— Тьфу, пропасть! Да чем она тебе так приглянулась?!
— Как чем? Нынче каждый день — праздник, на каждом сучке — угощенье. Вот я на берёзу прилетел, дырочек в коре наколотил — стук! стук! — и гляди-ка. Сладкий сок из них капает. Пей вволю да Весну-красну похваливай!
— Кому сладкий сок, а кому водичка холодная, — Медведь говорит. — Замолчи, не дразни, без тебя тошно.
Дальше зашлёпал по лужам. Не успел от берёзы отойти, слышит — новая песенка. Да не один голосочек, а сразу несколько её выводят:
Подошёл Медведь поближе — видит: на поляне зайцы играют, друг за дружкой гоняются. До того развеселились, что ничего вокруг себя не замечают.
— Цыц, косые! — рявкнул Медведь. — Что за кутерьма?!
— Весна ведь, Дедушка! Весна-красна!
— А вам-то какой от неё прок?!
— Да как же, дедушка! У нас что ни день, то праздник, на каждом шагу — угощенье. Вот на эту полянку прибежали, а тут уже зелёная травка проклюнулась, позубрить её можно… Как же Весну-красну не хвалить да не славить?
— Кому травка, кому грязь да слякоть, — Медведь говорит. — Брысь отсюда, не бередите мне душу, окаянные…
Дальше побрёл, шлёпает по лужам лапами. А чем дальше в лес, тем больше песен и плясок. Все жители — от малых пичужек и до больших зверей — радуются великой радостью, вешний праздник празднуют. Звенит лес, гуляет!
Сел Медведь на сухом пригорочке, лапой подперся, загоревал:
— Как же так… Всем в лесу хорошо, мне одному нету радости. Нешто я хуже всех?
И тут из-за облачка солнышко выглянуло. Пригрело Медведю спину, над мокрой шкурой парок завился. Закряхтел Медведь от удовольствия, бока подставляет. Так приятно после холодов-то погреться!
От тёплой земли тоже парок пошёл. Потянул Медведь носом — пахнет!.. Знакомым, сладким!
Начал землю рыть, дерновину отворотил — а там корешки завиднелись. Как же он про них-то забыл?! Ведь приходилось лакомиться, весною-то корешки сочны, сахаристы — не найдёшь лучше угощения!
Роет Медведь землю, чавкает, сопит, — ух, развеселился!
Потом слышит: песенка. Выводит кто-то:
Оглянулся — нет никого. А песня совсем рядышком была!
Не сообразил сразу-то, что это сам распевать начал.
Вот как Весна угодила!
Посадил ты меня в землю, а теперь обижаешься — отчего, дескать, медленно Дуб растёт?
Невдомёк тебе, что расту я в обе стороны.
Кверху стволик тянется с веточками.
А вниз — становой корень уходит, землю буравит.
И корень этот куда длинней, чем ствол. И работа у него тяжёлая — землю раздвигать, до глубокой воды добираться…
А вот как доберётся, укрепится, начнёт воду качать, — тогда и я пойду в рост. Будет у меня веток — сотни, листьев — тыщи, желудей — тьма-тьмущая…
И стоять буду крепко. Как дуб!
— Скворец, Скворец, это чей такой дворец?
— Это мне люди скворечник построили.
— За что?
— Видать, есть за что.
— Непонятно… Я ведь тоже насекомышей ловлю, гусениц извожу, людям пользу приношу. Да побольше, чем ты! Отчего же меня не чествуют?
— Из-за малого, сестрица, — из-за песенки!
— Что хромаешь, Журавель?
— Вчера на болоте плясал, серы крылья отмахал, долги ноги оттоптал…
— А куда ж ты торопишься?
— Да опять на болото. Там ещё пляски наши не кончились!
— Глухарь, охотник идёт!
— Тэке-тэке-тэке.
— Глухарь, слышишь? Оглох, что ли?!
— Тэке-тэке-вжжиу… Ась? Кто? Чего? Я ведь, когда пою, — ни чего не слышу.
— Охотник, говорю, идёт!
— Ах ты, ёлки-сосенки, верно ведь! Спасибо, Сорока, выручила. А то спета была бы моя песенка!
— Какой славный кустик, какие красивые цветочки! Можно тебя сорвать и домой унести?
— Нельзя!
— Можно тебя в садик пересадить?
— Нельзя!
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
