Русская проза XXI века в критике. Рефлексия, оценки, методика описания - Капица Федор Сергеевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая

Получается, что ситуативный критик составляет большинство, поскольку постоянно выходят новые книги, которые подвергаются анализу и оценке. Более квалифицированный критик способен не только оценить текст, но и рассмотреть его, представить некоторые сведения биографического свойства об авторе, выявить особенности, словом, провести аналитический разбор. В этих случаях можно говорить об авторской рецензии, особом образовании со своей спецификой, и даже вывести ее особенности как публицистического жанра. Глянцевые издания предполагают аннотирование текста, формат и определяет выбор.

Чтобы выявить акценты, определяющие «лицо» современного литературного процесса, следует рассмотреть авторскую манеру подачи материала. Обычно собственный взгляд предполагает владение материалом, именно сочетание смысловой составляющей с собственным стилем и выделяет обозревателя. Кроме того, наличие разных точек зрения позволяет исследователю увидеть произведение комплексно и оценить более объективно. Авторы, которые своей эпатажной манерой или обилием публикаций привлекают к себе внимание, скоро забываются, поскольку происходит самоповторение, тиражирование однажды найденных приемов. Вместе с тем без полемичности и субъективности дело не обходится.

Как отмечалось, обычно лицо газеты или журнала определяет тот или иной критик, обладающий своим взглядом на литературный процесс. Речь не всегда идет о позиции, главным становится отбор и оценка произведения. Возможность обосновать и выразить свою мысль обуславливает нейтральный и повествовательный тон, а необходимость представления издания широкому читателю – иную, более резкую и жесткую манеру подачи материала. Не секрет, что массовое издание требует и выведения на определенный план конкретных произведений.

Итак, речь идет об авторской манере, которая определяется личностью пишущего и форматом издания. Эту позицию своеобразно объясняет А. Василевский, главный редактор «Нового мира», отмечая, что встречаются два типа критика – ситуативный и аналитический. Один откликается на все, что попадает в поле его зрения, другой пытается представить то, что кажется ему интересным и значительным.

Введем понятие дискурса, манеры подачи материала и разговора с читателем. Она и предполагает определенный настрой, когда журналист выступает в роли квалифицированного партнера читателя, спокойно и неангажированно подающего материал, не стремящегося продемонстрировать свое превосходство и не засыпающего собеседника умными фразами и цитатами.

Устройство текста

Обычно материал располагается по определенной схеме. Анализ глянцевых изданий показывает, что манера изложения менялась, одно время доминировала откровенная набивка текстов, когда смысл совершенно ускользал от читателя. Затем наметился сдвиг в сторону информационности.

Манера подачи материалов

Читателей всегда привлекает яркая, заинтересованная методика изложения фактов. Изменение особенностей восприятия текста, тяготение к конкретности и четкости изложения фактов обуславливает отсутствие многословия, динамичный и упругий стиль. В то же время некоторых авторов отличает стремление удивить своих читателей неожиданной трактовкой, парадоксальными оценками, поворотами движения мысли, языковыми оборотами – приемами публицистических жанров.

Причины появления такой манеры ясно указаны И. Кукулиным: «Борис Кузьминский, в некотором смысле отец чрезвычайно распространенного ныне жанра критической судороги, увидел вдруг, что его стиль чрезвычайно легко имитируется. Практически все особенности этого стиля – болезненный эстетизм в духе Гюисманса, крайний субъективизм, фрагментарность, обилие общих мест навыворот, импрессионизм вместо нудного анализа, – оказались не просто легко копируемы, но и невероятно привлекательны». Когда они сделались предметом подражания, сам Б. Кузьминский стал приходить к здравым вещам и дописался «до критики умной, последовательной и трезвой».

Очевидно, что именно в публицистическом жанре нагляднее всего проявляются особенности авторского мировидения. Конечно, в этом случае нельзя требовать выражения взглядов автора или некоей философии, поскольку формат материала исключает такую возможность. Если лексика выполняет оценочную функцию, то можно признать возможным наличие жаргонизмов и просторечий. Вместе с тем, допуская большую свободу в обращении с языковыми средствами, некоторые исследователи все же ограничивают ее, возражая против введения слишком агрессивной лексики – грубой, резкой, сниженной и даже обсценной. Говорят и о недопустимости речевых ошибок, «неправильном синтаксисе».

Однако в данном случае можно поспорить, следует ли использовать неправильности в письменной речи. Публицистический жанр особый, он изначально ориентирован на устное воспроизведение, и поэтому «устность» становится одним из качеств и письменной публицистики, проявляясь посредством чрезмерной лапидарности и неправильности слововыражения. Сказывается и влияние компьютерного языка, общения в блогах – отсюда в статьи приходит формат сетевой «гостевой книги», построенной на истинном или кажущемся многоголосии мнений.

Впрочем, и так называемая классическая рецензия также не отличается абсолютной точностью организации, в ней допускаются разговорные обороты и выражения: «Книгу Дениса Гуцко “Покемонов день”, вышедшую в серии “Самое время!”, я, признаюсь, читала в каком-то очень рваном ритме: металась в тревожные дни августа 2008-го (впрочем, в последние времена всякий наш август тревожен) от радио и телевизора к сайтам Интернета»[20].

Следовательно, приходится говорить о сочетании книжной, разговорной, специальной лексики, использовании клише, устойчивых и обиходных выражений, англицизмов (слов, даваемых без перевода, хотя иногда можно было бы их заменить уже существующими русскими аналогами): «В своем новом романе “Нелюдь” она [Ю. Латынина] привычно соединила социальную сатиру и экономический триллер с фантастическим антуражем».

Иногда создается впечатление, что критик ставит перед собой задачу удивить и поразить читателя, отсюда и использование обиходных фраз: «хватай мешки, вокзал отходит…» Если подобные «фенечки» выполняют характерологическую функцию, они вполне уместны в публицистическом тексте, к которому относится и газетная статья. Скажем, допустимы некоторые определительные пассажи: «Для человека, который почитает Реверте или ждет от книги интонаций “Маятника Фуко” – эка, эка невидаль – начинаются проблемы с языком на уровне неловкой фразы, кривые метафоры и иногда безвкусные и чрезмерные патетические авторские ремарки. Ну и язык не тургеневский, что ж тут…» (рассуждения В. Березина связаны с анализом романа Д. Глуховского «Сумерки»).

Возникает своеобразный «рваный стиль», когда кажется, что на критика нападает икота, и он перестает владеть пером, допуская паузы, междометия, пропуская слова. Исчезает прежняя повествовательная манера, когда последовательно, постепенно рассказывалась «история» произведения. Главное, чтобы не было скучно. Играет роль и зрительное впечатление, фраза должна «цеплять», останавливать внимание. Суть подобных игр проста – создается новая повествовательная динамика, отвечающая меняющемуся мышлению читателя.

Возможно, это происходит и потому, что современная статья соединяет в себе свойства рецензии и репортажа: «Ку-ку! – крикнул из зала публицист и литкритик Вадим Назаров, глядя, как Инна Живьева поднимается на сцену за дипломом», – так начинается разговор о прозе молодого прозаика, автора фэнтези.

Многое, конечно, зависит от начитанности и культурного багажа критика. Они влияют на глубину прочтения текста, ассоциативные связи и переходы, собственно содержание. В проявлении подобных свойств отчасти проявляются новаторство и оригинальность критика, он может отличаться от других своим языком и литературным багажом. Важно, чтобы критик выражал собственную мысль, нес информацию, обладал определенным мировидением.

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая