Повелитель книг - Одом Мэл - Страница 3

• Предыдущая
• 3/89
• Следующая

Одетая в домотканое платье служанка, подойдя к Рейшо, учтиво спросила:

— Чего изволите, милорд?

— Милорд! Ну надо же! — Молодой матрос расхохотался и хлопнул себя по коленке.

Девица покраснела, смущенная его буйной веселостью. Другие посетители таверны обернулись посмотреть, в чем дело, но, увидев, что дракой тут не пахнет, быстро потеряли к происходящему интерес, возвращаясь к своим разговорам и кружкам эля.

— Рейшо, — сказал Джаг, пожалевший служанку: его приятель не имел в виду ничего дурного, но она-то, не будучи с ним знакомой, знать этого не могла, — пожалуйста, не задерживай ее слишком. В таверне полно народу, и у девушки много дел. — Кроме того, двеллеру совсем не улыбалось, чтобы какой-нибудь заждавшийся своей порции выпивки моряк полез с ними драться.

Он постарался взять себя в руки и перестать нервничать после столь неожиданного появления Рейшо. Здесь, на материке, вдали от безопасных Рассветных Пустошей, большинство людей не уважало двеллеров. Если они вообще вспоминали об этих существах, то считали их либо мелкими вредителями, либо дешевой рабочей силой. Гоблины часто называли двеллеров просто едоками и поминали их примерно тем же тоном, что и стаю саранчи.

Деревни двеллеров вне немногих городов на побережье были легкой добычей гоблинов-работорговцев. Как только гоблины заковывали всех пойманных двеллеров в цепи, они сжигали их поселения словно источник заразы, так что если какому пленнику и удавалось сбежать, обратного пути домой ему все равно не было.

— Мне эля, — сказал Рейшо служанке. — Побыстрее да побольше, а то что-то меня жажда замучила. — Он глянул на приятеля. — А тебе что?

— Чая из ягод чулоц, — ответил двеллер, — будь любезна.

— Я мигом, милорды! — воскликнула девица и поспешила на кухню, взмахнув подолом.

— Спасибо! — крикнул Джаг ей вслед. Ему все еще казалось странным, что человек может ему прислуживать; в Великой Библиотеке двеллеры выполняли все подручные работы сами. Правда, многие люди, приезжавшие в Хранилище Всех Известных Знаний за ответами на свои вопросы, обращались с ним как с равным.

Он даже беседовал с волшебником Крафом, другом Великого магистра Фонарщика; а Краф, знаменитый волшебник с загадочным прошлым, мало кого называл другом. В городе болтали, что кто его сильно раздражал, тот вскоре увеличивал количество жаб в округе.

— Так зачем ты сюда пришел? — спросил молодой матрос, обведя таверну размашистым жестом. — Если желал почувствовать себя в безопасности, так остался бы лучше на «Ветрогоне».

— Я хотел снова почувствовать твердую почву под ногами, — честно признался Джаг.

Рейшо сокрушенно покачал головой.

— Говорил я тебе, приятель, в море таким, как ты, не место. Жизнь у нас тяжелая, да и одинокая, даже если в делах везет. Двеллеру такое не годится — слишком уж вы семейные.

С большинством двеллеров так дело и обстоит, согласился про себя Джаг.

— Ты же знаешь, у меня семьи нет, — произнес он вслух. Собственный тон показался ему необычно унылым и резким, хотя эмоций в свои слова вкладывать он не собирался. Рана потери никак не заживала в его сердце.

Улыбка сбежала с лица матроса.

— Ты мой друг, Джаг. Не надо думать, что у тебя нет семьи; пока я жив, я готов быть твоей семьей насколько могу. — Он смущенно взглянул на двеллера. Говорить о чувствах и эмоциях для Рейшо было непривычно.

— Я очень тебе благодарен, — сказал двеллер. — Жаль, что мало могу предложить в ответ.

— И ничего не мало. Я много плавал по Кровавому морю и повидал десятки портов вроде этого болота, но таких друзей, как ты, у меня еще не было. — Парень ухмыльнулся, дернув бровью, и добавил хриплым шепотом: — Особенно таких, которые могли бы мне помочь разбогатеть на торговле.

Несмотря на тревожное напряжение, вызванное тем, что он мог опасно влипнуть, делая записи в дневнике, Джаг рассмеялся. Он снова наклонился над тарелкой. В конце концов, двеллеры не зря получили у гоблинов свое прозвище.

Служанка вернулась с пивом для Рейшо и чаем для Джага. Молодой матрос сунул ей в руку серебряную монету, с лихвой покрывавшую стоимость напитков.

— Спасибо, — сказал он с улыбкой не менее щедрой, чем его чаевые. — Я и вправду не хотел сказать ничего дурного.

Девица кивнула, и по ее улыбке двеллер понял, что она уже успела прикинуть доставшуюся ей прибыль.

— Вы мне скажите, если еще чего надо, милорды. — Она попятилась, потом повернулась и убежала.

— Ну? — спросил Рейшо с интересом.

— Что «ну»? — спросил Джаг, будто не зная, о чем говорил его друг.

— Книжица твоя. Что ты в ней такое писал?

Джаг тщательно пережевывал кусок оливковой лепешки, обводя взглядом таверну. «Сломанный румпель» обслуживал в основном моряков и докеров, доставлявших товары с кораблей в гавани. К этой компании обычно примешивались и пираты, хотя в гавань Келлох они никогда не входили под черным флагом.

Таверна выглядела так, будто первые строители сколотили ее из обломков кораблей, вынесенных на скалистый берег или на рифы подальше в гавани. Скорее всего, поначалу в здании, сооруженном из кормы большого торгового корабля, был один большой зал, но теперь таверна состояла из четырех тесных комнатушек, которые соединялись узкими кривоватыми дверьми, и все они в данный момент были под завязку набиты посетителями.

Подобные постройки торчали в каждой щели сломанных скал вокруг небольшой гавани — все они раньше были либо частями кораблей, либо их сколотили из досок и обломков мачт. Если бы Джаг не знал, что здесь жили люди и несколько гномов-кузнецов, он мог бы поклясться, что это была деревня двеллеров. Именно его сородичи славились тем, что устраивались на остатках чужих богатств, хотя некоторые злопыхатели утверждали, что все двеллерские богатства состоят из мусора да обломков.

— Я записывал свои мысли, — ответил Джаг туманно, надеясь, что матрос не будет настаивать на продолжении разговора.

— Какие мысли? — С этими словами Рейшо вопросительно взглянул на тарелку с едой, стоявшую перед его другом.

— Бери, если хочешь, — сказал двеллер, хотя поначалу ему и хотелось самому доесть остатки обеда. Он теперь был на материке, а не в Рассветных Пустошах, где ни один двеллер не голодал после работы, и спать на камнях вместо подушек им тоже не приходилось. Отплыв на «Ветрогоне» из Дальних доков, стоявших на берегу Рассветных Пустошей, где плескалось Кровавое море, Джаг быстро переключился на привычки прежней голодной жизни. Ему было стыдно, что эгоистичное стремление к чревоугодию так легко к нему вернулось.

— Спасибо, друг! — воскликнул матрос, без промедления хватая пшеничную лепешку и намазывая ее маслом и золотисто-оранжевым джемом из огненной груши. — Свои, говоришь, мысли?

— Ну да, — кивнул Джаг. — Как джем? Я его еще не пробовал. — Двеллер не рискнул это сделать — от одного только резкого запаха ему обожгло нос.

— Тебе не понравится. Слишком жгучий. — Рейшо взял еще одну лепешку, предпоследнюю, и намазал ее джемом.

Джагу не хотелось вот так просто сидеть и смотреть, как матрос поглощает его лепешки — у Рейшо был почти двеллерскии аппетит, и он уплетал за обе щеки даже тогда, когда никак не мог испытывать голод. Он взял оставшуюся лепешку, набрал ложку джема, намазал его на нее, снова понюхал и сказал себе, что огненные груши не могли быть настолько жгучими, насколько казались. Потом откусил лепешку и тут же почувствовал, будто ему кузнечными мехами накачали полный рот горячих углей или, может, к нему туда залетел рой разъяренных пчел. Двеллер поспешно схватил кружку с чаем и отпил глоток, успокаивая обожженное нёбо мягким вкусом ягод чулоц.

— Я тебя предупреждал, — усмехнулся Рейшо.

Джаг еще некоторое время вертел в руках лепешку, питая надежду на то, что можно будет соскрести джем и хоть как-то спасти ее, но, осознав все же, что это бесполезно, сунул кусок другу.

— Спасибо, — ухмыльнулся тот, когда Джаг признал свое поражение.

— Не стоит благодарности, — просипел двеллер и потянулся за чаем.

• Предыдущая
• 3/89
• Следующая