Я и Тёмка - Яралёк Ольга - Страница 43
- Предыдущая
- 43/57
- Следующая
– Предлагаю уйти на лестничную клетку, – входя обратно, объявил Андрей. – Это надо же! Как с ним родители справляются? Ужас! Просто ужас!
Пока мы рассуждали о том, как хорошо, что у нас нет младших сестёр и братьев, к нам никто не приходил.
– Слушай, давненько его нет. Пошли, посмотрим, что он там делает?
– Пошли, – ответила я.
Когда мы вошли в комнату, Артём стоял на стуле и доставал очередную машинку из серванта.
– А! – закричал Андрей, подбегая к Артёму и вырывая из рук машинку. – Ты что делаешь? Я тебе сказал ничего не брать! А на полу-то! Он почти все машинки достал! Ах ты! Зараза! Дверцу от «Волги» отломал… Кто это отломал? Кто?! Я тебя спрашиваю!
Артём от неожиданности замер, а потом как заорёт… Слёзы брызнули в два ручья, а крик поднялся такой, что захотелось заткнуть уши. Тут в комнату влетела баба Валя.
– Что случилось? Маленький! Золотой мальчик. Что вы с ним сделали?
– Ничего мы с ним не сделали, с твоим золотым мальчиком, хотя надо было бы ему по голове настучать! Он мне машинку сломал!
– Ничего с твоими машинками не случится. А он живой, не нужно на него кричать.
– Он-то живой, а вот я сейчас дуба дам! Никаких детей в моём доме! – прокричал Андрей, встав в центре зала и подперев бока руками. – Никаких и никогда! Я их не перевариваю!
– А ты с фесталом попробуй, – посоветовала баба Валя и увела Артёма на кухню.
– Я его с кетчупом и майонезом попробую! – Андрей сердито сел на диван. – В лото больше не хочу, всё настроение испортили…
Трудовой лагерь
Ура! Какое счастье, закончились восемь классов нашей школьной жизни! Только двор, только улица и только отдых! Сегодня последнее классное собрание. Нам скажут напутственные слова и отпустят на все четыре стороны… Уже нет никаких сил сидеть за партой. Состояние «прыгающе-бегающее» какое-то.
Мы рассаживаемся. Я стучу Кошкина учебником по голове: он забрал мой пенал. Андрей играет в крестики-нолики с Лёшкой Стрелковым, кто-то кидает самолётики. Всё как всегда. Но вот входит Александра Захаровна, наша классная: мы замолкаем, и тут выясняется…
– В августе едем в трудовой лагерь, – сообщает учительница. – Родителей поставлю в известность сегодня вечером. Первого августа жду вас на крыльце школы в 9:00. С собой взять одежду для работы и отдыха. Всё понятно?
Что тут началось!
– Куда?
– Это что? Это… Ну, вообще…
– Какой лагерь?
– А каникулы?
– Я летом отдыхать хочу!
– Что за фигня такая?
Александра Захаровна даёт нам время на вопли и негодование. Когда же мы выпускаем пар, заканчивает:
– Это будет не просто сбор урожая. Вы получите свой первый заработок. А теперь все свободны. До первого августа – и хорошо вам отдохнуть.
Возвращаясь домой, мы с Андреем возмущаемся:
– Ну и что это такое? А если я на юг в августе ехать собирался?
– Ахинея какая-то, – вторю ему я. – Наше лето. Почему, например, в сентябре не поработать?
– А название-то! Название-то какое! ТРУДОВОЙ ЛАГЕРЬ!
– Это уму непостижимо! Работать в каникулы!
Мы идём и злимся, а дома рассказываем бабе Вале «о безобразии». К нашему удивлению, она не разделяет негодования:
– Ну и хорошо. Побудете на свежем воздухе своей компанией. А заодно научитесь трудиться – и, надеюсь, чужой труд ценить.
Родители тоже нас не поддержали и мы успокоились. Что возмущаться, когда все за этот лагерь?
Первого августа мы стояли на крыльце школы в рабочих штанах, штормовках и радостно делились с одноклассниками впечатлениями о прошедших месяцах отдыха. Внутри всё ёкало от нетерпения. Как там оно будет на новом месте? Все были в радостном ожидании. Подкатил автобус. Мы заскочили внутрь. Расселись и стали махать руками тем родителям, которые пришли нас провожать. Ехали не долго, часик. А потом разместились в каком-то одноэтажном бараке. Жильё «не фонтан», но всё есть. Душ, туалет, комнаты для девочек и мальчиков.
– Ты как? – заглядывал каждые пять минут к нам в комнату Андрей.
– Ужасно! Дует из окна! Ты как?
– Без подушки и одеяла. А так нормально.
И снова:
– Ты как?
– Ты уже спрашивал. Ужасно! Кровать проваливается. Подушку и одеяло дали?
– Дали, но тумбочку умыкнули…
И опять:
– Ты как?
– Ужасно! Наши двери не закрываются! Тумбочку нашёл?
– Дверь починим. Тумбочку взял. Можно сказать, стибрил!
– Украл?
– Занял… Буду уезжать, верну.
– У кого занял?
– Да там, в конце коридора, в комнате номер пять… Она пустая пока.
– Беги, возвращай! Туда мужская часть учительской команды заселилась.
И так весь вечер. Пока, наконец, нас не вывели на построение и не объяснили, что и как будет.
Утром подъём в 9:00, завтрак в столовой в 10:00, трудовые работы с 11:30 до 14:30, обед в 15:00, свободное время с 16:00. Затем ужин в 19:00 и опять свободное время до 22:00.
– Ну, отлично! Много свободного времени, – говорю. – Отдохнём! Хотя нас и поместили в какие-то конюшни. Во дворе будем свободное время проводить по максимуму.
На следующий день начались наши трудовые будни. Девчонок послали на свёклу, мальчишек на морковь. И уже через час мне стало понятно, почему народ бежит из деревни. Сначала заболела спина, потому что нужно работать, наклонясь. Потом шея – по той же причине. Через некоторое время перестали гнуться пальцы, заболела голова и начал заплетаться язык. Нас позвали на обед, после которого мы ещё вчера договорились с мальчишками поиграть в пионербол. Но я чувствую, сил уже ни на что нет. Поели. Поплелись к себе… Завалились на кровати…
– Да, – говорю. – Тяжела и безысходна жизнь крестьянина на Руси…
– Батюшки! Что это из тебя слог такой полез? – спрашивает, смеясь, Таня.
– Нет сил у меня ни на что. Похоже, не пойду я никуда, буду спать.
– Заметь! Уже всё равно, что кровать проваливается и дует из окна, – пошутила Юля.
– Однозначно, – отвечаю.
Все меня поддержали, и тут раздался стук в окно. Смотрим, мальчишки наши стоят, галдят:
– Эй, вы, сонные тетери! Что? Забыли о матче?
– Мы не забыли, мы устали…
– Что за новости! Вы что, бабки старые? Выползайте из своей конуры! Или испугались?
– Ой! Кто вас испугался? – отвечает Яна. – Идите лучше сетку натягивайте. Пошли, девчонки! Воздухом подышим. Ещё до отбоя очень далеко.
Мы нехотя поплелись во двор. Там уже стояла наша мужская половина класса. Мы разбились на две команды, каждая из которых имела хорошую группу поддержки. Так состоялся первый матч. Прямо сами удивились! Не было сил вилку держать. Она у меня в руках на обеде подпрыгивала. А тут – пожалуйста. Порвали мальчишек, как Тузик грелку. А что творилось на «трибунах»!
– Каррамба! Давайте! Накидайте им горяченьких! – кричала наша группа поддержки.
– Эй! «Растяпам щаз вляпам!» – орали мальчишки.
Чтобы загнать нас спать, учителям пришлось действовать методами убеждения, устрашения и, наконец, поощрения. Нам вынесли ящик сгущёнки и велели идти пить чай. Это подействовало – мы радостно отправились чаёвничать.
– Они устали! – говорил Андрей после игры. – Это мы устали! Сил на игру не осталось. Вот завтра продолжим! И размажем вас, как кашку по тарелке!
– Мечтайте до завтра.
Так мы стали регулярно играть в пионербол после трудового дня. И что интересно – после работы идёшь, думаешь: «Ну, нет! Сегодня точно не пойду играть». А пришёл, поел, умылся… и помчался!
Через некоторое время мы так втянулись в работу, что спины и шеи болеть перестали. За месяц все научились мастерски играть в пионербол. И тут выяснилось, что завтра рабочая практика заканчивается. Утром в кассу за деньгами – и домой. Что тут началось! Мы так не переживали даже тогда, когда нам про трудовой лагерь сказали!
В последний вечер устроили большой костёр. Пекли картошку и разговаривали. Как было хорошо! Душевно…
- Предыдущая
- 43/57
- Следующая
