Я и Тёмка - Яралёк Ольга - Страница 31

• Предыдущая
• 31/57
• Следующая

На большой перемене мы поплелись в медпункт. Около него стояли два наших одноклассника, ждали остальных. Из-за двери доносились дикие вопли. Я замерла на месте.

– Кто там? – шёпотом спросила Наташа.

– Борька, – ответил Валера.

– Он же прививок не боится! – искренне удивилась я.

– Врун он и хвастун, – процедил сквозь зубы Димка. – Всех нас вперёд себя пропустил, надеялся, что его в списке нет.

– Я ещё ничего не делаю, что ты так кричишь? – раздался приглушённый голос медсестры.

– А-а-а! – орал Борька, ничего не слыша.

– Может, и не врун. Может, это так больно, что просто страшно! – округлила глаза Юля.

– А кто там ещё? – спросила я. – Андрей?

– Андрей. Кому прививку сделали, сразу не выходит. Виолетта Леонардовна просит посидеть на кушетке. Потом смотрит, какая реакция, что ли…

– Так ему уже сделали?

– Сделали.

Только Димка это сказал, как дверь открылась: вышел Андрей.

– Ну что? – подбежала я.

Ор за дверью перешёл в визг, потом наступила тишина. Девчонки зажали рты руками, а у меня даже дыхание перехватило.

– Ужас кошмарный! – выпучив глаза, сказал Андрей.

Я поджала губы. Глаза наполнились слезами, в носу защекотало.

– Эй! Спокойно! Я пошутил. Неприятно чуть-чуть, когда вводят вещество… ну и потом, когда на кушетке сидишь…

– А что чувствуешь? – спросила Наташа.

– Как будто кто-то сжал кожу и не отпускает.

– А колют в лопатку?

– Так говорится, что в лопатку. Кожу оттягивают и колют в кожу, но, действительно, в районе лопатки.

Мы задавали вопросы, Андрей отвечал. Оттого, что говорил он спокойно и уверенно, отходить от него не хотелось: хотелось слушать и стоять рядом.

Тут дверь открылась – вышел весь потрепанный, с красным и мокрым от слёз лицом, Борька. Он громко шмыгнул носом и прошёл мимо.

– Хвастун! – процедила ему вслед Юля.

– Девочки, заходите, – выглянула Виолетта Леонардовна.

Мы зашли и столпились у входа.

– Не бойтесь, мы же не слабая половина человечества, а самая что ни на есть сильная, – сказала она, улыбаясь. – Сейчас тут у меня был один недотрога. Так. Рассказываю. Бояться нечего. Укол в лопатку, безболезненный. Будет ощущение онемения. Вот и всё. Кто первый?

– Я.

– Ты – Оля? Правильно?

Я кивнула. Мне всё равно было страшно. Кто бы что ни говорил. Я боюсь уколов, и всё! Но перед девочками было неудобно. Я видела, как медсестра готовила шприц, потом встала к ней спиной и почувствовала, как её тёплые, почти горячие пальцы оттягивают мою кожу и держат чуточку сильнее, чем хотелось бы.

– Всё. Следующий, – сказала Виолетта Леонардовна, – а ты посиди на кушетке.

– Всё? – удивилась я. – Это всё?

– А ты чего хотела?

Я заулыбалась. Ощущение, что меня кто-то продолжает держать, осталось, но боли не было.

– Девочки! Это совсем не больно! – сказала я уже радостно.

Девчонки заметно повеселели. Мы получили свои прививки и вернулись в класс.

– Бояться нечего! – сказала я, входя в класс. – Правда.

Девчонки заулыбались, мальчишки ухмыльнулись. Только Борька сидел, нахохлившись, подняв воротник пиджака, и смотрел в парту.

Когда тётя Оля берёт нас с Андреем в театр, то часто делает разные замечания. Оказывается, яблоко, которое я ела в антракте, не доедают до самой сердцевины. Хотя мне не совсем понятно это правило. Но тётя Оля считает, что так едят только очень голодные люди.

В антракте, когда мы кинулись с Андреем обсуждать спектакль, говорить громко тоже, оказывается, нельзя.

– Что вы так кричите? Думаете, кому-то интересно ваше мнение о спектакле? Разочарую вас: никому.

Номерок от пальто вообще нужно прятать глубоко-преглубо-ко, потому что если вертеть его в руках, что я очень люблю делать, он с шумом почти всегда падает на пол или вообще может потеряться.

А ещё тётя Оля рассказала нам о трёх итальянских словах: «бис», «браво» и «брава», которые часто кричат в театре. Я вот слышала, например: «Браво! Бис!».

– В театре так кричать нельзя. Слово «бис» означает повтор уже увиденного. Получается, «повторите спектакль сначала», кричите вы! А слова «браво» и «брава» используют в тех случаях, когда вам очень понравилось выступление, и вы благодарите артиста. Если мужчину, то «браво», а если женщину, то «брава».

Ничего этого я не знала.

– Отсутствие хороших манер и незнание того, как себя вести, могут быть незаметны для самого невежи. Страдают от такого поведения не они, конечно, а окружающие.

– А как они страдают? – спросила я, но тётя Оля не успела ответить: начался спектакль, а потом я забыла переспросить.

– Мы с тобой какие-то тёмные, – прошептала я Андрею.

– Да уж, некультуришен. Это факт, – отозвался он.

– Сколько в театр ходим, что-нибудь не так да сделаем.

Но тут произошло вот какое событие. В театр собрался идти весь наш класс. Это был дневной спектакль в субботу. В вестибюле, где сдают пальто, началась свалка. Борька с Валеркой кинулись бегать за Димкой с Лёшкой, сбивая по пути девчонок. Александра Захаровна пыталась их успокоить, но, пока ловила одного, из рук вырывался другой. Смешно! Не до смеха было только нашей учительнице. Причёска на её голове развалилась, лицо покрылось красными пятнами. Наконец пришёл кто-то из родителей – шалунов успокоили.

– Где Юля и Наташа? – пересчитав всех, спросила Александра Захаровна.

– Они ещё не пришли, – ответила Таня.

– До начала спектакля всего пять минут. Мы не будем их ждать. У каждого билеты на руках. Поднимаемся, ребята.

Наши места были на ярусах, это такие балконы вокруг партера. Я никогда раньше на ярусах не сидела. Это высоко и здорово! Когда мы поднялись, места Кости и Димы были заняты какими-то парнями.

– Эй! Уходите. Это наши места, – сердито сказал Котька.

– Что за ваши, шпана? Мотайте отсюда, пока не настучали по голове!

– Какие культурные мальчики, – проговорила Александра Захаровна, подходя к ребятам. – Здесь сидит весь наш класс. Покажите свои билеты, пожалуйста.

Парни билетов не показали, но зато встали и ушли.

– Придут, блин, в культурное место всякие уроды, – возмущался Котька. – И что они здесь забыли? «Шпана», «мотайте»! Это надо же! Им на рынке место!

– Успокойся, Костя. Скоро начнётся спектакль, а ты крутишься. Все всё видели и слышали. Комментарии излишни, – попросила Александра Захаровна.

Только Котька успокоился, выключили свет. Заиграла музыка, занавес начал раскрываться… И вдруг на противоположной стороне от нас появились две фигуры. Одна длинная и худая, другая толстая и короткая.

– Это Юлька с Наташкой лезут! – почему-то обрадовано крикнул Борька. – Эй! Места заняты! Мы с другой стороны!

Все на него зашикали. А две тени продолжали пропихиваться среди усевшихся зрителей, ничего не слыша. Потолкавшись и поняв, что они не туда пришли, тени поползли обратно. Выглядело это так, словно пальцем нажимают на клавиши фортепиано. Наташа идёт, раз – один человек встал, прошла чуточку – второй встал… и так дальше по всему ряду. Спектакль уже давно начался, а они только дошли до своих мест и, наконец, сели.

– А я ему говорю, сам ты неумный! Положи, это мои вещи, – услышала я шёпот за спиной.

– А он?

– А он драться полез!

Это разговаривали Маша с Таней.

– Замолчите сейчас же, – прошипела я.

Девочки посмотрели на меня и продолжили перешёптываться.

– Я сейчас кому-то в лоб дам! – повернулся к ним Коля.

Они показали ему языки, но замолчали. Тут зазвучала весёлая музыка и я, наконец, впервые посмотрела на сцену. Но Коля ни с того ни с сего начал постукивать ногой в такт музыке!

– Что ты делаешь? – зашипела я. – Прекрати сейчас же!

– Так музыка весёлая!

– Ты мешаешь мне слушать!

– Я же не разговариваю. Это разговаривать неприлично.

• Предыдущая
• 31/57
• Следующая