Я и Тёмка - Яралёк Ольга - Страница 22

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая

– Из-за чего вы дрались?

– Он конфету съел! – вся в слезах, я закричала.

– Я свою половину съел!

– Ты себе больше отломил! – попыталась я достать обидчика ногой.

– Так. Любовь Ивановна, – обратилась наша учительница к другому педагогу, – помогите привести его в порядок, а я займусь Олей. Нечего перед всей школой наш класс позорить!

Валентина Ильинична стёрла платком мои слёзы, заправила оторванную лямку куда-то за ворот, наскоро причесала и тут я услышала…

– … ученики второго «Б» класса Арсёнова Оля и Толкачёв Андрей с песенкой «ВСЁ МЫ ДЕЛИМ ПОПОЛАМ».

– Быстро! Взяли друг друга за руки – и марш на сцену!

Я зло посмотрела на Андрея. Заиграла музыка: взявшись за руки, мы вышли на сцену.

Летом тётя Оля сняла дачу в Речкуновке. И нас туда «вывезли». На даче было здорово: солнце, речка, огород. Мы целыми днями бегали на улице, уставали так, что даже днём спать ложились, как маленькие. Правда, мы не всегда засыпали, мы просто любили полежать в прохладной комнате, помечтать.

Вот в один из таких жарких дней, когда после лазанья по сараям и беготни, уставшие, мы вернулись домой, баба Валя вымыла нас из лейки, накормила и сказала:

– Чтобы я вас час не видела и не слышала! Хочу тишины и покоя.

Мы пошли в дом и забрались на свои кровати. Я так устала, что даже говорить не хотелось. Тут Андрей полез в чемодан, который стоял под его кроватью, и вытащил толстую-толстую книгу.

«Что он с ней делать будет? – думаю. – Мух убивать?».

Но Андрей лёг, поставил книгу себе на живот и раскрыл где-то посередине. Потом соскочил, сбегал на кухню, принёс две тарелки клубники, дал одну мне, а со второй опять завалился на кровать.

– Ты читаешь, что ли? – спросила я.

– Угу, – ответил Андрей.

– А что читаешь?

– «Том Сойер», Марк Твен.

Я села на кровать.

– Что ты сказал?

– «Том Сойер» Марка Твена.

Гляжу, Андрей с интересом начал читать. А мне признаться неудобно, что я ни одного слова не поняла. Что такое «омойе марка тена»? Слово «марка» я знаю, но что с того, если я не поняла остальное? Посидела я на кровати, посидела – и опять спрашиваю:

– А про что эта книга?

– Да про мальчишку одного.

– А кто автор?

Андрей посмотрел на меня с удивлением:

– Я же тебе сказал: Марк Твен.

– Я не поняла, – отвечаю.

– Ну и глухня, – сказал Андрей и отвернулся.

Я лежала и думала, какие уже взрослые книги Андрей читает! А главное, толстые какие. А я? Что читаю я? «Золушку», «Спящую красавицу», «Серебряное копытце» да про Карлсона… Короче, сказки. Может, про этого мальчишку, ну, про которого Андрей читает, – тоже сказка? Ведь есть сказки про Чиполлино или Буратино. Надо посмотреть, а ещё лучше прочитать. Но как-то страшно такую толстую книжку в руки брать. Там, наверное, и картинок нет. Я люблю книжки только с картинками! И никогда в библиотеке книжку без картинок не беру. Потом стала думать, что уже стыдно читать одни сказки. Дома целая библиотека всяких книг, а я даже к шкафу не подхожу. Интересно, что читают одноклассники? Неужели я одна такая? Думала, думала и не заметила, как заснула.

Проснулась, а Андрея уже нет. Смотрю, книга на кровати лежит. Подошла, взяла в руки: «Приключения Тома Сойера». Марк Твен. А! Это так зовут кого-то!

Полистала. Есть картинки, но не цветные – и очень мало. Тогда я открыла книгу на первой странице и стала читать. Удивительно, но читалось легко. Я даже не заметила, как Андрей подошёл.

– Ну что? Пошли на речку?

– Пошли, – отвечаю. – А ты давно эту книгу читаешь?

– Да нет, в городе ещё начал, а потом забыл про неё.

– Интересная?

– Интересная. Про клады.

– Надо и мне почитать.

– Возьмёшь, когда я дочитаю.

Но вышло так, что я прочитала книжку первая. Андрей то с мальчишками на великах кататься убежит, то лодку пойдет строить. Мне это не очень-то интересно, поэтому я «Тома Сойера» достаю и читаю. А когда прочитала, поняла, что толстые книжки без картинок тоже бывают очень интересными. С тех пор я всякие книжки читаю.

Моего славного пёсика зовут Тарасик: это цирковая болонка. Я так думаю. Выглядит он, как болонка, с белой длинной шерстью и большими круглыми глазами-бусинами, а ножки высокие, как у фокстерьера, и окраска такая же.

Сколько всего мой Тарасик умеет! На носу держать сахар, танцевать на задних лапах, прыгать в обруч, кататься по полу из стороны в сторону… Умнейший пёс. Он – моя самая большая радость на свете! Когда я прихожу из школы, никто так не радуется мне, как Тарасик. Он подпрыгивает на четырёх лапах и лижет мой нос в воздухе! Я его очень люблю, а Тарасик любит меня и всех моих друзей. Как будто помнит историю, которая произошла, когда ему было всего два месяца. Помнит и благодарен…

Когда Тарасик был совсем маленький, он напоминал толстый пушистый комочек. Этот комочек перекатывался то медленно, то быстро, падал, вставал и снова падал. Вот он покатился под стол. Бац! Перевернёшь его! И он бежит обратно. Не заметил, что его развернули!

Когда Тарасика только принесли, он подошёл к старой шали (её сложили в несколько раз, сделав для пёсика «кроватку»), повернулся к ней боком, упал и сразу заснул – только лапки во сне подёргивались, будто он бежит.

Когда ему первый раз налили в мисочку молока, он зашёл в неё целиком, а когда всю вылакал, там же уснул с мокрыми лапами и смешным, раздувшимся после еды, животиком.

Он обожал гоняться за бантиком, который я тащила за собой на верёвочке. А когда догонял, смешно начинал мотать головой и рычать.

Тарасик долго боялся прыгать с кровати на пол. Залезть залезет, а слезть не может. Прыгал только на подушку, и то так забавно! Подходит к самому краю кровати. Тут у него передние лапки встают, как вкопанные, а задние продолжают двигаться вперёд, словно он сам себя подталкивает. Выгнется весь дугой и скулит. А когда равновесие теряет, падает вниз. Но постепенно он научился прыгать. Да ещё как! Не просто соскальзывает, а подскакивает вверх. Приземлится и залает, мол, вот какой я молодец!

Тарасик не любит спать на своём месте. Вернее, своим местом считает дедушкину кровать. Когда дед на работе, Тарасик ложится на кровать, кладёт голову на подушку и даже прикрывается покрывалом.

Тарасик всегда там, где собирается большинство членов нашей семьи. Когда мы смотрим телевизор, пёс непременно лежит рядом. Но как! Когда все идут в зал к началу какой-нибудь передачи и выбирают себе место, Тарасик тоже готовится. Он прыгает на диван, хватает в зубы подушку-думку, спрыгивает вниз и начинает свой обычный ритуал. Не выпуская подушку, он обходит комнату, прикладываясь на думку то там, то сям. И только когда последний из нас усаживается возле телевизора, когда начинается сам просмотр, Тарасик успокаивается и, положив, наконец, подушку, кладёт на неё свою голову.

Пока он был маленький, я гуляла с ним без поводка. Да и куда там поводок-то было цеплять? И вот однажды….

Был летний солнечный день. Мы вышли с Тарасиком на улицу. Он весело вилял маленьким хвостиком, который чуть угадывался под пушистой «шубкой». Тыкался в мои щиколотки и отбегал, тыкался и отбегал. Во дворе играли Аня с Димкой: они что-то рисовали возле подъезда мелками. Тут же следом за мной вылетел Андрей с целым пакетом мелков.

– Что делаете? – спросила я ребят, поздоровавшись.

– Мы тут чучундру рисуем.

– Кого?

– Чучундру!

– Да? А как она выглядит?

– Кто же знает? – удивился Димка.

– И чего тогда рисуете?

– Рисуем, как себе ее представляем, – сказала Аня, аккуратно рисуя круглый глаз.

– Я тут обзывался на Аньку. А папка мимо проходил и предложил нам нарисовать это «обзывательство». Вот рисуем.

– У тебя она злая какая-то, – посмотрела я на рисунок Андрея.

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая