Лесная смерть - Обер Брижит - Страница 9
- Предыдущая
- 9/67
- Следующая
Негромкое покашливание. Я жду. Вполне возможно, что этот тип — единственный, кто способен как-то помочь Виржини.
— Вам, безусловно, известно, что в настоящее время мы заняты расследованием убийства Микаэля Массне, равно как и другими, несколько ранее совершенными убийствами восьмилетних мальчиков; напасть на след убийцы на данный момент нам так и не удалось. Вы располагаете каким-нибудь способом отвечать на мои вопросы?
С этим типом определенно можно иметь дело! Я приподнимаю палец.
— Прекрасно. Теперь я буду называть имена, и если они вам о чем-то говорят — приподнимите палец.
Он перечисляет имена убитых мальчиков. Когда он доходит до Рено Фанстана, я приподнимаю палец.
— Вы были знакомы с малышом Фанстаном?
Мой палец остается недвижим. Комиссар опять покашливает.
— Так, понятно. Небольшая проблема в способе общения. Вы просто имели в виду, что слышали о нем?
Я приподнимаю палец.
— Из телевизионного репортажа?
Мой палец остается недвижим.
— От кого-то из его родственников?
Я приподнимаю палец.
— Может быть, от матери?
Никакого движения с моей стороны.
— От отца?
Палец мой остается недвижим. Беседа грозит принять несколько утомительный характер.
— От малышки Виржини?
Я приподнимаю палец.
— Вы знакомы с Виржини Фанстан?
Наконец-то! Лицемер несчастный! Тебе ведь прекрасно известно, что мы с ней знакомы, и ею ты интересуешься куда больше, чем мной. Правда — нужно отдать должное, — к счастью.
— Послушайте, мадемуазель Андриоли, я вовсе не намерен злоупотреблять вашим временем, ходя вокруг да около. Напротив, я хочу задать вам вполне прямой вопрос: создалось ли у вас впечатление, будто Виржини что-то знает об этом деле?
Я уже было собралась поднять палец, как вдруг меня остановила одна мысль. А вправе ли я выдавать секреты Виржини? Но если ее жизнь действительно в опасности? И я решаюсь-таки приподнять палец.
— Она говорила вам о том, что знает, кто совершил все эти преступления?
Я приподнимаю палец.
— И назвала вам имя убийцы?
Мой палец остается недвижим.
— А вам не показалось, что у девочки имеют место некоторые нарушения психики?
Внезапно — с некоторым ошеломлением — я начинаю понимать, куда он клонит. Решил, что Виржини — сумасшедшая! Мой палец остается недвижим.
— Поймите меня правильно. Да, девочка просто очаровательна, однако она получила в свое время тяжелейшую душевную травму, обнаружив труп своего сводного брата.
Сводного? А вот этого я не знала.
— Когда Элен Сиккарди вышла замуж за Поля Фанстана, Рено было уже два года. Первая жена Поля Фанстана умерла в 1986 году от рака. Новая мадам Фанстан всегда очень трогательно заботилась о Рено, как, впрочем, и о Виржини; но девочка ведет себя очень необщительно, директор школы считает даже подобную замкнутость в ее возрасте несколько ненормальной. Общаясь со мной, она моментально как бы захлопывается, словно устрица, мне и слова из нее вытянуть ни разу не удалось. Именно поэтому я взял на себя смелость вот так явиться к вам. Мне кажется, что если девочка и в самом деле хранит в душе какую-то тайну, то поведать ее она способна скорее всего вам. Она сообщила вам хоть что-то, что способно помочь установить личность преступника?
Мой палец остается недвижим.
— А утверждает ли она, что была свидетелем одного или даже нескольких убийств?
Если я отвечу на этот вопрос — они тут же объявят ее сумасшедшей? И разлучат с родителями? Чтобы через сеть сиротских служб поместить в психушку? Если из-за меня Виржини окажется в подобном заведении… Черт, я совсем растерялась. И палец мой буквально прирос к месту.
— Подумайте хорошенько. Ведь вы, безусловно, единственный человек, способный помочь Виржини, ну и, разумеется — нам.
Вот это номер! Если они рассчитывают на меня, то им еще долго придется расхлебывать неприятности! Палец мой даже не дрогнул.
— Ну что ж. Очень благодарен вам за содействие. Теперь, если вы не возражаете, я уйду. Похоже, мне крайне необходимо еще раз навестить малышку Виржини. До встречи, мадемуазель Андриоли. Желаю вам скорейшего выздоровления…
Дверь за ним закрывается. Кретин! Можно подумать, что я больна каким-нибудь гриппом! «Скорейшего выздоровления!» Да тебе самому впору пожелать скорейшего выздоровления. Может быть, мне все-таки следовало ответить на его последний вопрос? И почему я решила хранить молчание? Я просто дура. И спохватилась слишком поздно.
Жара стоит удушающая. Самый настоящий июль. Я лежу в тени, в обвитой зеленью беседке, заботливо устроенная на специальной, поглощающей влагу, подушке. Иветта собрала мне волосы на затылке в «конский хвост» — терпеть этого не могу, но она не потрудилась поинтересоваться моим мнением на сей счет. У меня такое ощущение, будто я страшно похудела. Так что с убранными назад волосами, бледным, измученным болезнью лицом я, должно быть, куда больше смахиваю на вампира, нежели на топ-модель.
Однако, судя по всему, у Поля мой вид отнюдь не вызывает отвращения. Ведь он тоже заходил к нам несколько раз — приносил фрукты, испеченный Элен пирог; приводил Виржини, которую Иветта обещала сводить в кино… А вчера он положил мне руку на плечо и тихонько сказал: «Понимаю, что мои слова могут показаться жестокими, но иногда я завидую вашему одиночеству, ибо подчас меня охватывает желание точно таким же образом уйти от этого мира». Прекрасно, просто потрясающе — давайте-ка поменяемся местами, да поскорее! Увы, подобное невозможно. Я так и осталась сидеть, прикованная к своей инвалидной коляске, а он встал на ноги, дружески сжал мне плечо и ушел.
И вот теперь я вспоминаю об этом, изнывая от жары под зеленым сводом беседки. Иветта занята приготовлением фруктового супа. Мы приглашены на вечеринку с жареным на вертеле мясом, и она не хочет идти туда с пустыми руками.
Да, дела обстоят именно так: я теперь отнюдь не персона, исключенная из общества — Элен и Поль познакомили меня со своими друзьями; это молодые супружеские пары из тех, что имеют свой земельный участок с бассейном и обожают играть в теннис; они дружно приняли меня в свою компанию. Отныне я Новый Фетиш Зоны Нового Городского Строительства Буасси-ле-Коломб. Понятия не имею, почему эти люди так мило ко мне относятся. Может быть, терпеливо снося мое присутствие, они начинают чувствовать себя добрыми и милосердными? Тот факт, что выгляжу я не так уж омерзительно, безусловно, сыграл во всем этом немалую роль. Я не пускаю слюну, не дергаюсь в конвульсиях и не имею привычки дико вращать глазами. Скорее, нечто вроде Спящей Красавицы, навеки прикованной к своему «трону». Поэтому они повсюду таскают меня с собой и частенько даже ко мне обращаются. Так — маленькие фразы, сказанные как бы между прочим, за которыми кроется дружеская забота. Я уже научилась узнавать их по голосам и мысленно составила себе их «портреты».
В числе самых близких друзей Фанстанов — супружеская чета Мондини, Клод и Жан-Ми; он — инженер, она — член католической благотворительной организации. Когда я слышу ее голос, то представляю себе энергичную жизнерадостную молодую женщину, чуть скованно ведущую себя на публике; еще мне почему-то кажется, что она регулярно бегает трусцой. А энтузиазм, который неизменно звучит в голосе Жан-Ми, наводит на мысль о том, что он желает производить впечатление человека простого и симпатичного. Голос у него довольно красивый — на досуге он поет в хоровом обществе. У них трое очень воспитанных детишек — два мальчика и девочка. А еще одна пара — Бетти и Маню Кэнсон — совсем другого рода: они «живут в ногу со временем», то бишь обожают тяжелый рок, знают все рок-группы, употребляют исключительно наимоднейшие словечки, увлекаются лечением морским воздухом и купаниями, буерным спортом и макробиотикой — то есть диетами, способствующими продлению жизни. Маню занимает какую-то весьма ответственную должность в «Эр-Франс», Бетти содержит лавочку роскошных подержанных вещей неподалеку от Версаля. Маню, как мне кажется — маленький коренастый бородач. А у Бетти, наверное, этакое «кошачье» лицо, пышная кудрявая шевелюра; еще, по-моему, она имеет привычку носить довольно просторные платья. Особое место среди друзей Фанстанов занимают Стеф и Софи Мигуэн. Их семьи особенно близки. Стефан — предприниматель в области строительного бизнеса, Софи нигде не работает. По словам Элен, их вилла — самая роскошная в наших краях. Низкий голос Стефана — настоящий бас — звучит весьма впечатляюще, а от взрывов его хохота я едва ли не вздрагиваю. Он всегда все опрокидывает: бутылки вина, бокалы, тарелки — ну прямо какое-то огромное животное; то и дело слышишь: «Стеф, в настоящий момент ты стоишь на моей ноге, и она вот-вот превратится в лепешку», или: «Стеф, ты не мог бы поиграть с детьми в „коммандос“ где-нибудь в другом месте, а не под столом?» Софи куда более сдержанна, у нее несколько жеманный голос; я воображаю ее себе этакой кривлякой, всегда одетой в костюмы «под Шанель», с безупречно подкрашенным заостренным лицом. Хотя я и не имею возможности участвовать в их разговорах, я все же отнюдь не скучаю в этой компании. Развлекаюсь тем, что подбираю лица к голосам. Всякий раз, будучи приглашена на очередную вечеринку, я меняю им глаза, волосы — как если бы мне нужно было составить их фотороботы.
- Предыдущая
- 9/67
- Следующая
