Сияние Вышних Богов и крамешники - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/125
• Следующая

— Не совсем, — почесал я затылок.

— Сначала, посредством принятия нового языка западными подвластными Риму русами-бореалами, была исковеркана их генетика. Опущены до принятия культуры соседей, я имею в виду тунгров и неметов.

— А потом произошло генетическое смешение и тех, и других, так? — спросил я.

— Так, именно так. Вот почему в скелетах западных немцев, особенно в их черепах, до сих пор прослеживается грубость и архаичность. Западного немца легко отличить от центрального, или восточного. Последние являются потомками венетов. По крови они близки к нам. Но не западные. Те — другие, так же как и восточные французы, которые имеют с западными немцами схожее происхождение.

— Ты имеешь в виду бургундов? — спросил я.

— Да, их, — ответил старик.

И тут я вспомнил народный германский эпос о нибелунгах. Как раз его события происходили в средневековой Бургундии. Когда я его читал, то удивлялся воинственности и кровожадности бургундов. В битве с гуннами вместо воды их правители и рыцари пили человеческую кровь, и это считалось у них достоинством.

— Что-то ты стал задумчивым? — посмотрел на меня дедушка.

— Да вот вспомнил Бургундского Хагена, Гюнтера и его братьев.

— Это из сказания о нибелунгах?

— Откуда же ещё?

— Помнишь, какие зверюги?

— Гунны царя Этцеля или Атиллы, по сравнению с ними, — сущие ангелы.

— Да, это так, кровожадности и свирепости у них хоть отбавляй. Понимаешь, откуда все эти замечательные качества?

— Из генофонда тунгров и неметов.

— А знаешь, почему неметов звали именно так? Заметь, и на германском наречии, и на славянском, это слово звучит одинаково.

— Наверное, от слова «немые»? — высказал я предположение.

— Не умеющие говорить! Какие народы не знали членораздельной речи, давай, вспоминай!

— Наверное, очень близкие к неандертальцам или сами неандертальцы. Как считают современные учёные, у них отсутствовал речевой аппарат.

— Всё так и есть, — посмотрел на свою карту дедушка. — Позднее слово «неметы» перешло на германцев в виде знакомого нам — немцы. Как ты думаешь, почему?

— Не знаю.

— Потому что неметы растворились в новом этносе, дурень! Мы же об этом уже говорили.

На слово «дурень» я не обиделся. Дед Чердынцев ругательные слова всегда говорил с особой мягкостью, полушутя, поэтому обижаться на его высказывания в свой адрес было глупо. Мне стало смешно, заулыбался, глядя на меня и седоголовый лектор.

— Суть я понял: если высокоорганизованному этносу насильно навязывается язык племени «тумбу-юмбу», естественно с условием, что свой родной язык он забудет, то генетика высокоорганизованного этноса под воздействием нового языка опускается ровно на столько, насколько позволяет этот язык.

От моих слов дедушка поморщился.

— Ну и примитив же ты. Говоришь о серьёзных вещах языком необразованного дворника. Когда ты, наконец, поймёшь, что любые звуки человеческой речи являются своего рода мантрами или звуковыми высокочастотными генераторами электромагнитных колебаний. Всё дело в них, дружище. А они, в зависимости от звуковых колебаний, — разные. Одни звуковые частотные генераторы вызывают электромагнитные колебания узконаправленного векторного характера, другие — фронтального плоскостного, а третьи — объёмного, где три вектора направляются из одной точки. Есть электромагнитные колебания не только объёмные, но и устремлённые по временному континууму. Здесь я коснулся четырёхмерности. Понимаешь, о чём я тебе говорю?

— Смутно, — честно признался я.

— Тогда я попробую объяснить тебе иначе, — вздохнул специалист по звуковым колебаниям. — Там, где ЭМК имеют векторный характер, — это поле первого измерения, где плоскостной — второго, а где ЭМК имеют объёмную конфигурацию — измерение третье.

— Теперь понятно, — прервал я разгорячённого хранителя. — Там, где объём устремляется по вектору времени — измерение четвёртое!

— Ты не перебивай и слушай, — старик явно нервничал. — Ты должен уяснить, что наш русский язык потому и является самым архаичным и древним, что он, несмотря на все реформы, до сих пор остаётся не просто образным и объёмным, но и не растерял своей четырёхмерности. Звуки нашей речи всегда связаны со временным континуумом. О чём это говорит? Только о том, что он, наш русский язык, со всеми его диалектами является прямым потомком древнего космического праязыка белых богов — наших предков. Звуковые частоты нашего языка вырабатывают не только объёмную форму электромагнитных колебаний, но и временную. Это легко доказать на множестве примеров. Например, возьмём названия жилища. Что приходит в голову? Конечно, дом. Что означает это слово? Настоящее время. Если сказать в прошедшем, то надо добавить слово «был». А если взять слово «хибара»? Одно слово, но оно указывает на дом-развалюху. Значит, на временной вектор. Был когда-то дом или домик, прошло время, и получилась хибара. Но это звуковые частоты, взятые на слух. В электромагнитном поле картина иная. Там не только прошлое и настоящее, но и будущее, и всё это легко воспринимается нашим подсознанием. Кстати, подсознание как раз и работает в четвёртом измерении. Это его поле деятельности. Понял, о чём я тебе говорю?

— Не совсем.

— Тогда слушай дальше. Ты должен осознать, что генетика человека и электромагнитные колебания, рождённые нашей речью, между собой тесно связаны. Естественно, первична генетика. Слова и рождённые ими электромагнитные колебания вторичны. Что мы наблюдаем? Уравнение или систему. Так?

Я кивнул.

— А теперь вспоминай, что может дать речевой частотный примитив, например второго измерения, где действуют в электромагнитном диапазоне два вектора?

— Своего рода удар по генетике. Часть генетического кода человека по причине ненадобности начнёт деградировать. Такова природа всех систем. Любая система стремится к наименьшей отдаче энергии.

— Верно! И что произойдёт?

— Система опустится на порядок ниже. Налицо акт психической дегенерации. Почему? Да потому, что работа происходит на уровне ДНК человека. Рушится ДНК — из более сложного, оно превращается в более примитивное. Какой можно из вышеизложенного сделать вывод? Как ты думаешь? — посмотрел мне в глаза хранитель.

— В плане языков только один наш русский язык, вместе со всеми своими диалектами — языками украинским, болгарским, сербским и другими — является самым древним на Земле.

— Я не об этом! Только идиот усомнится в подобном. Мне хотелось услышать другое. Ведь тут всё яснее некуда: посредством замены языка у психически высокоорганизованного этноса на более примитивный происходит слом генетического аппарата. Следовательно, начинается дегенеративный процесс…

И тут только до меня дошло, что хочет, от меня старый.

— Уж не хочешь ли ты мне внушить, что все представители и романской языковой семьи и германской являются, по сравнению с нами, русскими, в какой-то степени дегенератами?

— Наконец-то до тебя докатило! — засмеялся дедушка. — Но заметь, мы их таковыми не считаем. Они нас — да! Мы у них — и варвары, и язычники, и дикари, и вообще, азиаты… На что это указывает? На то, что дегенератами и варварами являются как раз они, а не мы. Есть один психологический закон: обычно в несовершенстве ближнего обвиняет тот, кто более всего не совершенен. Но ни англосаксы, ни германцы этого закона, оказывается, не знают. Вот беда! Ты догадываешься, какого уровня их языки? Я имею в виду языковую романскую группу и германскую?

— Могу только предположить.

— Давай, я с интересом послушаю.

— Я точно знаю, что обе западноевропейские языковые группы: и германская, и романская, образностью не блещут. Значит, перед нами не третье измерение, а скорее всего, второе — рациональное плоскостное…

— Молодчина! Вижу, что ты меня понял. Да, и германские языки, и романские — знаковые. Они хороши только для общения на примитивном, грубоматериальном уровне. Их и создали под будущую техногенную цивилизацию. Грустно, но это так.

• Предыдущая
• 41/125
• Следующая