Земля которой нет - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 35

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая

Из-за туч показалось солнце, отбросившее луч на горн. Вода, ветер и земля ринулись друг на друга. Они устремились в одну точку, не оставляя шанса на то, что за этим выпадом последуют другие.

Торнадо столкнулось с водяными лентами, булыжники заколотили о песок и о стены. Замелькало оружие. Сабли трещали, сталкиваясь с булавой, меч ревел, рассекая кожаный доспех. Капли крови вылетали из этого безумного танца хаоса, словно разбрасываемые кем-то рубины. Падая на землю, они собирали песок в бурые комочки, которые мгновением позже взлетели в воздух, увлекаемые ветром.

Вода резала камень, камень разбивал потоки ветра, ветер рассекал плоть. Взгляд не успевал следить за движением берсерков. Они будто размазались, исчезли из этой реальности, переместившись в иную – свою. Воображение слилось с действительностью, грохот оглушал. Но внезапно все стихло.

Замер ветер, рассыпавшись, подобно облетевшим лепесткам. Каплями опали водяные ленты, а расколотые камни вонзились в стены. Перед толпой наконец предстали сражавшиеся. Это было страшное зрелище. Растерзанные, окровавленные, но все еще стоящие на ногах. Каждый залит кровью, доспехи прочно врезались в плоть, заворачиваясь краями в глубокие раны, из которых толчками била алая жидкость, заливая золотой песок багровым озером.

Первым упал юноша. Его булава надломилась, и вместе с металлическим шаром на песок полетел павший гладиатор, чья глотка обзавелась вторым ртом, а на теле не осталось места, где бы не красовался разрез. Стоять остались лишь двое – северянин и мечник.

Впрочем, могло показаться, что они стоят по чистой случайности. Клинок мечника прошил землянина насквозь, а сабли землянина, в свою очередь, то же самое сделали с телом мечника. Словно скульптура, замерли они, и не было шанса узнать, дрожит ли воздух от их дыхания или схватку не пережил никто. Проносились секунды, сменяясь минутами, а они все так же стояли. Ни хрипа, ни стона, ни крика. Молчаливые изваяния – вот кем они являлись в этот момент.

Когда же начал подниматься наместник, видимо, желая объявить об окончании схватки и о смерти всех троих гладиаторов, один из них упал. Его руки соскользнули с рукояти, и тело глухо опустилось на песок, подкидывая в воздух песчаное облако. На ногах удержался лишь один. И теперь, когда не стало преграды, можно было увидеть, как мерно вздымается его грудь. Он все еще дышал.

Тим Ройс

Видимо, и у жижи есть свои ограничения, так как в этот раз меня лечили по старинке, чем обеспечили целый сонм из не самых приятных воспоминаний. Впрочем, до костоправов наемников этим умельцам далеко, так что не стоит жаловаться на не самый лучший сервис. Да и справились они быстро: через декаду я уже был как огурчик и в одиночестве бродил по некогда заполненным помещениям. Стоявшая здесь тишина и полумрак пугали меня, отчего я все больше времени стал проводить либо в комнате, либо на плацу. Вернее, на стене плаца, где слушал шепот ветра, чьих историй было не счесть.

Скрипнули петли, и в каморку вошел старший малас, навестивший меня всего раз, чтобы поздравить с победой.

– Я пришел, дабы выполнить наш уговор.

Кивнув, я поднялся с лежанки и поспешил к выходу. Ответы были рядом.

Старик, приложив ладонь к двери подвала, вновь отворил путь во тьму. Осторожно ступая по древней лестнице, вырубленной в камне, я еле сдерживал себя, чтобы не перейти на бег. Малас же, степенно шедший впереди, порой чуть оборачивался, демонстрируя то ли усмешку, то ли оскал. Несложно было догадаться, что тренер знал о моем нетерпении. Порой мне даже казалось, что он специально замедляет шаг.

Вскоре мы оказались перед дверью, от которой до сих пор веяло неподдельным ужасом, пробирающим до костей. Поежившись и задержав руку на саблях, я поспешил убраться подальше от этого места.

Еще через несколько пролетов я заметил и вторую дверь. Эта, словно противореча своей предшественнице, вызвала лишь вспышку азарта. Не было сомнений в том, что, доведись мне оказаться за ней, полосу препятствий я прошел бы так же легко, как путь от канала Грибоедова до Эрмитажа. Пожалуй, это можно было бы сделать даже с закрытыми глазами. Хотя в нынешнем моем положении, когда глаза не очень-то и важны, это звучит несколько лукаво.

Но в этот раз мы не останавливались. Наш путь продолжался, уходя все ниже и ниже, где не помогал даже взгляд глазами ветра, настолько здесь было темно. Хотя скорее не темно, а мрачно. Словно свет, испугавшись, решил навсегда покинуть это место, оставив его на откуп первозданному мраку, не терпящему ни искры, ни блика.

– Ступай осторожно, Тим Ройс, – зловеще прошептал проводник. – Никогда не знаешь, что притаилось во тьме.

– Во тьме подвала? – поспешил уточнить я. – Разве что крыса или землеройка.

Малас хмыкнул, хотя это больше походило на вороний кашель:

– Ты стал отважнее, чем был.

– Сочту за комплимент, – пожал я плечами.

Я собирался отпустить очередную шуточку, но тут сердце дрогнуло.

– Мы пришли, – твердо произнес старец.

– Да, – тихо пролепетал я, ежась, словно от промозглого холода. – Я знаю.

И действительно, не заметить того, что маленькое путешествие закончилось, было попросту невозможно. Стоило на мгновение замереть, остановиться, как ясно ощущалось отсутствие магии. Вернее, ощущался ее непрерывной отток. Магия, будто песок из разбитых песочных часов, утекала, ни на миг не задерживаясь. И путь ее, столь краткий и незаметный обычному смертному, заканчивался за тяжелыми, массивными воротами. Хотя, будь я несколько более патетичен, назвал бы их Вратами. Настолько они огромны и монументальны.

Чем ближе я подходил, тем отчетливее понимал, что магия не просто поглощается гигантскими створками: она словно уходит за них, рассеиваясь в неизвестности. Фактически ее впитывали не Врата, а то, что находилось за ними.

– Ты точно хочешь войти?

– Да, – твердо ответил я, ни секунды не сомневаясь в своем решении.

– Как знаешь, землянин. – Малас поднял свою странную трость, больше похожую на не менее странный посох, и с силой ударил ею по шву створок. – Порой не стоит находить то, что ищешь.

Посох на миг превратился в черное, рассеивающееся во мраке нечто, похожее на копье без наконечника, а спустя удар сердца двери стали с гулом отворяться. Лишь только они задрожали, скидывая с себя вековую неподвижность, как я невольно зажмурился, спасаясь от света, бьющего из увеличивающегося проема.

Мрак, задрожав, скрылся, отступая перед мерным сине-голубым светом, изливающимся из зала, находящегося за дверьми. Уже с первого взгляда я понял, что вижу перед собой. То же самое я видел чуть меньше полугода назад, когда «Морской сокол» пристал к острову в океане, где я нашел зиккурат. Там, в пещере, росли точно такие же кристаллы, только они были в десятки раз меньше. И точно такие же кристаллы были в той пропасти, в которую я сам себя загнал, когда отрабатывал «насмешку ветра» в Алиате.

– Иди, землянин.

Чуть заторможенно кивнув, я переступил порог и подошел к первому кристаллу. Он был просто огромен. Толщиной в два обхвата, а высотой – метра два с половиной, может, даже немного больше. Сперва я этого не заметил, но стоило приглядеться – и оказалось, что кристалл мерцает. Его сияние дрожало, то чуть затухая, то разгораясь с новой силой.

Мне не понадобилось больших усилий, чтобы почувствовать, как он впитывает не просто магию, а саму ее суть – энергию. Эта энергия стекалась отовсюду, закручиваясь в настоящий водоворот.

– Пойдем, землянин, ты увидел достаточно.

Так и не получив ответ на тревожащий меня вопрос, я уже собирался было последовать за маласом, как что-то привлекло мое внимание. А именно – небольшое затемнение, но не на поверхности, а внутри кристалла.

– Секунду, – попросил я старца и подошел практически вплотную.

Дождавшись очередного мерцания, я присмотрелся, заглянув вглубь… и отшатнулся. Сердце забилось быстрее, на лбу выступила испарина, а нервы сковал ледяной ужас. Там, внутри, словно муха в янтаре, навеки застыл человек. Он был одет так же, как и любой иной виденный мной гладиатор, а лицо его олицетворяло покой. Этот человек будто спал, спал вечным сном, закованный в мерное голубое сияние.

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая