Последний пожиратель греха - Риверс Франсин - Страница 19

— Это сойдет за причину вполне. Ты что, хочешь, чтоб сюда чужие приходили со своими правилами и нас жить учили? Да мы — Кай, Форбес, Хьюм и все остальные — мы в эту долину для того и пришли, чтоб подальше от всего этого быть. У нас свои пути, Фая. Ты это знаешь. Это уже испытанные и правильные пути.

— Своипути? Да Броган Кай такие законы на нас наложил, похлеще, чем...

— Не говори про него плохо, Фая.

— Они ведь сделали то, что он хотел, разве не так? А мы за это прокляты!

— Мы не прокляты! Не говори глупости такие.

— Трое детей умерли, Ангор. Что тут еще сказать? Трое!

Она заплакала.

— И у других дети умирали, от лихорадки и другой хвори. Лучше тебе благословения свои считать, чем купаться в своих горестях. У нас же есть дети! Ивон и Кади у нас есть. — Его голос зазвучал мягче. — Ты лучше про них думай.

— Ивон уйдет от нас. Подрастет еще и уйдет от нас. А Кади? Что от нее хорошего, она ж помешанная.

— Не помешанная она!

— Как не помешанная, если сама с собой говорит все время?

— Может, знахарка правду говорит, что она с духом дружбу водит?

— Не говори это!

— Да это ж для тебя утешение! — теперь его голос звучал холодно и жестко. — Может, Элен от нас и не ушла вовсе.

Мама заплакала сильнее, а для меня тяжесть вины стала невыносимой. Сейчас они ссорятся из-за того, что я сделала. Я села спиной к стене, закрыла голову руками и стала слушать, как они нападают друг на друга.

— Держись подальше от человека этого, как я говорю тебе, — сказал папа. — Ты ведь в Бога веришь, и я тоже. Нам не надо, чтоб кто-то нас спасал и уж точно не надо, чтоб лишнее ярмо на нас наложили. Хватит нам того, что есть уже.

— Почему ты думаешь, что он на то сюда пришел?

— Кай слышал и так сказал. Мне этого достаточно.

— У Брогана на то свои причины есть.

Папа помолчал немного. — Если этот чужак придет, я его припугну.

— А если вы с Ивоном на охоте будете?

— Дверь на замок закрой и не разговаривай с ним. Ежели меня не будет, Ивон то же сделает.

— Ты Ивону сказал? Когда? Я думала, он на охоте был.

— Он у Бирнесов был, когда Броган к ним зашел.

— А что он там делал?

— Клани подрастает. Ты не заметила разве?

— Клани? — с грустью переспросила мама.

— Я-то думал, ты обрадуешься, Фая! Может, она будет той цепочкой, что его к этой долине привяжет. Может, и не уедет.

Я слышала, как папа прошел по комнате, потом спустился по ступенькам. Мама плакала. Я вскочила и побежала в лес. Мчалась что есть силы, ветки хлестали меня по лицу, пока не я остановилась от усталости. Я опустилась на корточки, прислонилась спиной к стволу огромной сосны и, задыхаясь от быстрого бега, глотала воздух. Мне хотелось умереть — лишь бы только не слышать, как родители терзают друг друга.

Вскоре я успокоилась, слушая пение птиц и шелест ветра. Я побрела вниз по склону холма и села на солнышке среди желтолицых ромашек, которые повернули к небу свои соцветия. Я легла на спину и стала смотреть, как по небу медленно плыли облака. Они меняли свои очертания, вздымались белыми волнами. Одно походило на спящую собаку, другое — на сидящего на траве человека, который простер одну руку в сторону горизонта.

Я стала думать о человеке Божьем: интересно, что он пришел нам сказать и почему Кай не хочет, чтобы его слушали? Наверно, это во мне опять заговорил мой дурацкий характер. А то что еще могло меня заставить идти в нижнюю часть долины, хоть я и боялась?

Я подумала, что это мой ищущий дух, который все время ищет то, чего никогда не найдет — путь назад, в прошлое...

Я остановила эту мысль и стала думать о другом. Кай дал повеление, и папа сказал держаться подальше от пришельца. Тогда почему что-то у меня внутри не дает мне покоя и подталкивает пойти и послушать этого странника? Его послал Бог. Кто может идти против Бога и не поплатиться за это? Бог видел и слышал все и теперь, наверно, пришел судить меня? А разве я уже не достаточно осуждена?

Я стала спускаться вниз и остановилась на краю леса. Передо мной была нижняя долина. Я присмотрелась и увидела, как в утреннем воздухе поднимались завитки дыма; на берегу сидел пришелец и жарил рыбу. Мое сердце учащенно забилось, затаив дыхание, я решила подобраться поближе. Вскоре пришлось ползти на четвереньках. Не позволяя страху остановить себя, я продолжала пробираться вперед сквозь высокую траву. Так я добралась до кустов, росших вдоль реки, и посмотрела вниз на берег, где сидел незнакомец, низко склонив голову. Закончив есть, он встал, вымыл руки и снова сел, склонив голову.

— Один день в присутствии Божьем лучше, чем тысяча дней без Него, — донесся чей-то шепот.

Я обернулась назад и увидела Лилибет, которая стояла рядом. Испугавшись, что нас увидят, я знаками попросила ее сесть и не издавать ни звука. Она подошла ближе и улеглась на живот рядом со мной.

— Катрина Энис, он знает, что мы здесь.

— Я очень тихо подкрадывалась.

— И так решительно!

— Это плохо?

Она улыбнулась, — Истина не далеко от тебя, — сказала она.

— Ты давно здесь?

— С того дня, как ты меня увидела на реке.

Иногда я совсем не могла рассудить, что она говорит.

Рядом зашелестела трава. От страха я затаила дыхание.

Это вполне могла быть змея-медянка, — они встречались здесь, у реки, в кустарнике и на камнях. Напрягшись всем телом, я быстро осмотрелась. Это оказался Фэйган. Он явно не ожидал увидеть меня здесь и на мгновение испугался. Так же, как и я, он добрался сюда на животе.

— Ты чего здесь делаешь? — с досадой прошипел он тихо.

— А сам чего здесь делаешь? — я прошептала в ответ, недовольная его присутствием.

— Мой отец не говорил тебе разве подальше отсюда держаться?

— Так же, как и тебе!

Он сжал губы. Его лицо приняло решительное выражение, которое говорило, что он все равно будет делать то, что задумал, как бы там ни было, и так же ползком, на животе, стал пробираться вперед, пока не оказался рядом со мной — там, где была Лилибет. Она была смелой со мной, но робкой с другими. И странной превыше моего понимания.

По правде, я обрадовалась появлению Фэйгана и не пыталась это скрыть.

— Я его видела, когда он только пришел сюда. Он через Ущелье по тропинке шел.

— И что?

— Он говорил с Богом. И Бог ответил.

— Ты с ума сошла!

— Вот и нет!

— Ш-ш-ш-ш!

У меня на глазах выступили слезы от долгого высматривания.

— Он говорил что-нибудь сейчас? — спросил Фэйган.

— Нет.

— Что-то делал?

— Рыбу съел, ту, что испек.

— Может, он спит сейчас, — прошептал Фэйган. — Отсюда не видно. — Он стал подползать ближе. Громко хрустнула сухая ветка и с силой ударила мне в лицо. От неожиданности и боли я вскрикнула. Ветка покачнулась и задрожала у меня над головой. Я отпрянула назад и закрыла рукой поцарапанную щеку.

— Ну вот, ты все испортила! — сказал Фэйган дрожащим голосом. Я посмотрела туда, где был незнакомец, и замерла от страха: он поднял голову и напряженно смотрел в нашу сторону — как зверь, встревоженный появлением врага. Когда он встал на ноги, мое сердце на секунду остановилось, а потом забилось так быстро, что стук раздавался даже в горле. Я едва переводила дыхание.

— Он смотрит сюда, — прошептал Фэйган.

— Вижу. Вижу. — Не двигайся. Я думаю, он нас не увидел.

Незнакомец подошел к самой воде. «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей!» — раздался его громкий голос.

Он смотрел на другой берег реки, как раз туда, где мы затаились. Я застонала. Фэйган быстро отполз назад и крепко зажал мне рот рукой, его пальцы крепко впились в мои щеки: «Ш-ш-ш!»

«Но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь! И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое и лист которого не вянет; и во всем, что ни делает, успеет», — продолжал незнакомец.