Бешеный - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 22

• Предыдущая
• 22/77
• Следующая

— Ты вот силенкой хотел мериться, могучим себя почитаешь, всесильным и уж не бессмертным ли?

— Замолчи! — крикнул Распутин. — Замолчи, нечистый!

— Головка болит? — участливо спросил Сера-пион. — Ну этой беде мы поможем. — Он встал и, подойдя к Распутину, медленно провел ладонью над его головой, не касаясь волос. Боль тотчас прошла.

Не обращая больше внимания на гостя, Сера-пион снова лег на диванчик и уткнулся в книгу.

Некоторое время Распутин молча сидел в кресле, искоса посматривая на хозяина комнаты. В голове теснилось множество вопросов, но спросить он не решался. Странная, дотоле неведомая робость охватила его.

— Одного я не понимаю, — наконец произнес он, — чего ты у этих кержаков делаешь, чего забыл на этом тухлом кладбище.

Серапион отложил книжку и внимательно посмотрел на своего гостя:

— Да ничего особенного, живу, интересно у них, встречи разные бывают, вот, например, с тобой… Надоест, уйду. Россия велика.

— И ни власти, ни богатства не хочешь? Серапион громко и весело засмеялся.

— Ступай себе с Богом, — отсмеявшись, сказал он.

Не попрощавшись, Распутин вышел.

Всю дорогу в Питер он был мрачен, пил водку и на расспросы Симановича либо ничего не отвечал, либо матерился.

Дома он несколько дней ходил пасмурный, но скоро отошел и постарался забыть о неприятной встрече. И только спустя четыре года, когда его, недострелянного и недотравленного, запихивали убийцы под лед Невы, в меркнувшем сознании внезапно возникла маленькая комнатушка в доме на Рогожском кладбище, невзрачный человек с водянистыми серыми глазами. Все, что с ним сегодня случилось, он уже видел! Видел, но вот, к сожалению, не понял.

А Серапион? Что произошло с ним? Да кто его знает… Может, сгинул где-нибудь в дни великих потрясений, а может, мирно дожил свой век. Второе вернее. Ведают, надо думать, о его судьбе на Рогожском кладбище, только вряд ли расскажут.

Очнулся Олег на широком кожаном диване. Он повел глазами по сторонам и понял, что находится в большой незнакомой комнате с высоким потолком. Поднялся, огляделся: где он? Похоже, в чьем-то кабинете: полированная мебель, два телефона на письменном столе, портрет руководителя страны на стене. Куда его занесло?

В кабинете было пусто. Олег вспомнил, как шел по длинному пустому коридору, как навстречу вышел человек, назвавшийся заместителем главного врача больницы. А что же случилось потом? Кажется, он потерял сознание. Странно. Ничего подобного с ним до сих пор не случалось. Должно быть, устал, переволновался, но все равно странно. Видать, влип в историю. Эх, сбежать бы отсюда. Он глянул в темное окно. На дворе была глухая ночь. Дождь, только начинавшийся, когда они шли к Монастырю, разошелся не на шутку. Его капли с силой били по оконному стеклу, вода клокотала в водосточной трубе.

«И дождь смывает все следы», — меланхолично подумал Олег. Он подошел к входной двери и толкнул ее. Дверь не поддавалась, видно, была заперта. Тогда он подбежал к окну и попытался открыть шпингалет, но и тут его ждала неудача. «Труба», — тоскливо подумал парень. Он представил последствия своего поступка, и стало совсем тошно. «Эх, идиот! — мысленно корил он себя. — Надо же было полезть в этот чертов дурдом. Для чего, зачем?! Из идиотского любопытства. С пророком он, видите ли, желал познакомиться. Вот и познакомишься! Да кто в это поверит? Решат, что полез воровать… Приедет милиция… Что же делать? — он заметался по кабинету, покосился на телефон. — Может быть, позвонить куда-нибудь? Но куда? Директору школы, например… А номер телефона? Да и что он ему скажет? Мол, звоню из Монастыря, пришел сюда на ночную экскурсию…»

В этот момент невеселые размышления были прерваны звуком открываемой двери. На пороге возник давешний человек, назвавшийся заместителем главного врача. Он дружелюбно посмотрел на Олега и кивнул на стул: мол, садись. Олег робко сел на краешек и приготовился к допросу. «Ладно, — решил он, — скажу правду, а там будь что будет».

— Итак, молодой человек, — улыбаясь, сказал вошедший, — давайте знакомиться, а то неловко как-то. Меня зовут Степан Иванович Козопасов, должность свою я вам уже сообщил, теперь хотелось бы узнать, кто передо мной.

Олег назвал себя.

— Учитель истории? — удивился Козопасов. — Вот странно. Что привело вас в сию обитель в столь поздний час? Или вы здесь собирались заняться репетиторством, давать, так сказать, частные уроки? Интересно кому? Вы не стесняйтесь, рассказывайте.

Насмешливый тон Козопасова смутил Олега еще больше. Он ожидал, что на него будут кричать, угрожать милицией.

— Я, — нерешительно начал Олег, — собственно, хотел познакомиться с одним человеком.

— Познакомиться с человеком? — удивился Козопасов. — С кем же? Уж не со мной ли?

Дверь снова распахнулась, и возникло новое действующее лицо. Это был невысокий человек тоже в белом халате. Не обращая внимания на Олега, он сел за стол и поднял телефонную трубку.

«В милицию звонит», — похолодел Олег.

Но незнакомец звонил не в милицию, а, по-видимому, домой, потому что он сообщил кому-то, что немного задерживается, и просил не волноваться. Кончив говорить по телефону, он посмотрел на присутствующих.

— Что тут происходит? — холодно спросил он у Козопасова.

— Да вот, Ромуальд Казимирович, задержали в отделении этого гражданина, назвался учителем истории, говорит, что хотел тут у нас с кем-то познакомиться.

— Странно, — произнес Ромуальд Казимирович, — довольно неподходящее время для знакомств, да и учреждение наше не то место, куда приходят знакомиться. Но уж если это необходимо, то сначала обращаются к главврачу, то есть ко мне, и просят на это разрешение. Не так ли, Степан Иванович?

Козопасов кивнул, подтверждая, что именно так.

— Учреждение наше режимное, — продолжал главврач, — и любое проникновение на его территорию без разрешения карается очень строго.

Ледяные глазки главврача впились в Олега.

— Очень строго! — многозначительно повторил он.

Олег сидел как в воду опущенный. По тону главврача он понял, что последствия будут даже хуже, чем он предполагал.

— И все же зачем вы появились здесь? — спросил Ромуальд Казимирович.

— Видите ли, — запинаясь, начал Олег, — я совсем недавно закончил университет, а там, то есть в университете, специализировался на отдельных моментах русской истории, связанных с некими лицами…

«Нет, — подумал он тоскливо, — не то говорю, не поймут…»

— Продолжайте, — подбодрил его главврач. Олег, сбиваясь и путаясь, рассказал о рухнувшей школе, о слухах, связанных с этим, об Авеле, о своем знакомстве с Комаром…

Рассказ получился длинным и несвязным, но присутствующие не перебивали. Раз только они переглянулись при упоминании имени Авель.

Олег кончил и потупил голову в ожидании приговора.

— Мне понравилась искренность молодого человека, — неожиданно изрек Козопасов, до этого молчавший. — Чувствуется, что он говорит от души.

— Возможно, — неопределенно сказал главврач, — но все равно это не повод для оправдания.

— А что это за Комар? — обратился он к Козо-пасову.

— Видимо, Комаров, санитар.

— Ну с Комаровым мы разберемся, а что делать с молодым человеком? По правилам полагается отправить его в милицию.

— Но это конец карьеры, — взволнованным голосом сообщил Козопасов.

— Его карьеры, — поправил заместителя главврач.

— Жалко парня, — грустно сказал Козопасов, — пытливая нынче молодежь, ищущая…

— Так вы считаете, что в нашем учреждении содержится человек, подобный Авелю? — спросил Ромуальд Казимирович.

Олег молча кивнул.

Главврач некоторое время молча смотрел на него, видимо, что-то обдумывая.

— Такой человек действительно существует, — неожиданно сказал он, — и коли уж вы действительно желаете с ним познакомиться, то мы можем вам это устроить. Наверное, это будет лучше для всех, в органы не придется обращаться. Вы мне симпатичны, молодой человек, и я вам добра желаю, да и научный интерес мне понятен. Так что — вперед!

• Предыдущая
• 22/77
• Следующая