Бешеный - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский - Страница 17

• Предыдущая
• 17/77
• Следующая

Он валялся в постели под сонное бормотание дождя и размышлял: «Нет, безусловно, интересно». Не предполагал он, что в наше время существует нечто подобное. Однако какая-то опасность, казалось, витала над этим делом. Что породило ее? Упоминание о диссидентах, сообщение, что Монастырь — секретный объект?.. Трудно сказать. Однако опасность, несомненно, присутствовала. Так прошел день. А на следующее утро Олег услышал, как в дом кто-то постучал.

— Спит он, — недовольно сказала старуха хозяйка.

— Какой спит, уже день давно! Пропусти, старая!

— Не пущу! — кричала хозяйка. — Нечего парня с пути сбивать. Знаю я вас, нажраться за чужой счет норовите!..

Олег узнал голос Валентина, нехотя поднялся, надел брюки, прошел к двери.

— Кто там? — спросил он.

— Олежка, — откликнулся новый приятель, — легок на помине.

— Не пущу, — артачилась хозяйка, — шел бы ты, Валька…

— Ну мать… — знаток и почитатель Высоцкого был настойчив.

— Пускай заходит, — откликнулся Олег.

— Заходит, — бурчала старуха, — он-то зайдет, да ты, милок, как бы не вышел.

Но парня пропустила.

— Ну, братуха, — сказал Валентин, — хозяйка-то у тебя чистый цербер!

— Слова какие знаешь, — откликнулся Олег.

— А что, и мы кой-чего читали, ну да ладно, не в этом дело, барон, не в этом дело… Собирайся, нас ждут.

— Куда? — закричала хозяйка, подслушивающая у двери.

— Куда надо, — грубо отозвался Валентин, — тебя, старая зараза, не спросили. Ты, помнится, хотел познакомиться с Комаром? — осведомился он.

— Но мы вроде познакомились, — неуверенно сказал Олег, вспоминая злополучный день.

— Познакомились, да не очень, — заявил парень. — Давай собирайся, он ждет тебя.

— С Комаровым?! — завопила хозяйка. — Ну ты и дружков себе подбираешь. Так недолго и до греха.

— До греха недолго. Это точно, — хмыкнул Валентин, — заткнись, старая лярва.

— Ну и ну, — промолвила старуха, — не туда вы шагаете, товарищ учитель!

Но Олег не слушал хозяйку. Слова парня о том, что его ждет Комар, пробудили в душе сладкое чувство опасности.

— Понравился ты ему, — доверительно сообщил Валентин, — где, говорит, учитель?

Олег неуверенно кивнул.

— Беги за ним, говорит, — продолжал Валентин, — душа требует общения с интеллигентом.

Они шли по раскисшей от дождя улице. Желтые потеки глины, мокрые кучи золы, почерневшие заборы — все, казалось, говорило: ну куда ты прешься, вернись, забейся в свою каморку. Тоскливо было на улице, но Олег не обращал внимания на знаки, расставленные судьбой.

— Ну вот и пришли, — сообщил Валентин, останавливаясь перед деревянным домишкой, ушедшим в землю по самые окна. Он толкнул калитку, потом дверь в дом, и шедший за ним Олег очутился в странном месте.

Обстановка в комнате, куда он попал, представляла собой странную смесь музея и притона. Просторная горница была уставлена разнокалиберной мебелью, которой было так много, что с трудом можно было повернуться. Здесь стоял пузатый старинный комод, судя по формам, вышедший из-под рук хорошего мастера, но выкрашенный почему-то желтой краской. Ломберный столик с гнутыми ножками соседствовал с шифоньером базарной работы. Половину одной из стен комнаты занимала печь-голландка, украшенная голубыми антикварными изразцами. Кое-где древние плитки отлетели, и пустоты были заполнены небрежно приляпанным современным кафелем. В красном углу находился большой иконостас, перед которым теплилась лампадка, но тут же на стенах были наклеены вырезанные из зарубежных журналов фотографии полуголых красоток. На здоровенной, тоже старинной кровати, на несвежих скомканных простынях лежал человек. Он, казалось, спал. Олег узнал в нем давешнего знакомца, представленного как Комар.

Валентин кашлянул, человек открыл глаза и посмотрел на вошедших.

— Вот привел, — почтительно сказал парень и показал рукой на Олега.

— Молодец, — одобрил Комар, — садитесь, ребята.

Олег нерешительно топтался, не зная, куда сесть: на нескольких стульях были в беспорядке раскиданы предметы мужского и женского туалета.

— Да сбрось барахло, учитель, — сказал Комар, увидя его замешательство, — а ты чего стоишь, — покосился он на Валентина, — не первый раз.

— Чего рассиживаться, — откликнулся тот, — магазины уже открылись.

— Открылись, говоришь, ну что ж, сгоняй, купи портвешка.

Валька выразительно похлопал себя по карману: пусто, мол.

— На-ка вот… — Комар протянул парню пятерку, которую выудил из кармана мятых брюк, — пулей!

«Опять пить», — тоскливо подумал Олег, и тоска, видимо, отразилась на его лице, потому что Комар внимательно посмотрел на него:

— Чего кривишься?

— Интересно тут у вас, мебель старинная… — не отвечая на вопрос, протянул Олег.

— Это бабы моей дом, — пояснил Комар, — ей от стариков достался, старины здесь хватает, только трухлявое все, за что ни возьмешься, все гниль.

— Ну почему же, — возразил Олег, — тут есть очень интересные вещи, вот столик, например, — ампир, начало прошлого века.

Комар с интересом посмотрел на своего гостя:

— Ты, видать, разбираешься, ценный, говоришь, а сколько он может стоить?

— Ну, вещь на любителя, — уклонился от конкретного ответа Олег, потому что и сам не знал, сколько он может стоить.

— Примерно? — не отставал Комар.

— Рублей пятьсот, наверное, а может, и больше.

— Пятьсот, — удивленно произнес Комар, — а я хотел на помойку выкинуть. Так ты понимаешь в старине?

— Немного, — скромно сообщил Олег, — я по специальности историк.

— Историк, — уважительно протянул Комар. — Кому его продать можно?

— Мало ли, — Олег скорчил неопределенную гримасу, — сейчас на такие вещи мода, в областном центре есть любители, но в основном, конечно, в столице. Те, если узнают, что где-то есть ценные вещи, сами приедут.

— Да ну! — не поверил Комар. — Из-за какого-то старья припрутся в эту глушь?

— Точно, — подтвердил Олег, припоминая слышанные разговоры.

— И ты можешь меня свести с покупателями? — с интересом спросил Комар.

— В принципе, да. Или вот изразцы, — Олег кивнул головой на голландку, — каждый не меньше трояка стоит, а то и пятерку. — Он поднялся со стула и внимательно стал разглядывать плитки, украшавшие печь. На них были изображены голландские мельницы, корабли под парусами, женщины в цепях.

— Да и иконы у вас хорошие, — заметил он, переводя взгляд на иконостас.

— Иконы нельзя, — досадливо произнес Комар, — баба за них удушит. Смотри-ка, с тобой есть о чем поговорить, да и дело вроде сделать можно. — До этого он сидел на кровати, внимательно слушая, что ему рассказывает Олег, теперь же поднялся, надел брюки. — Пойду умоюсь, — сообщил он и вышел из комнаты.

«Вроде и здесь контакты налаживаются», — размышлял Олег, продолжая осматриваться по сторонам. В комнате было действительно много интересных вещей. Вошел Комар, на ходу утираясь полотенцем. Он начал прибирать одежду, раскиданную по стульям.

— Баба, зараза, ушла на работу, — не то возмущаясь, не то оправдываюсь, бормотал он. — Тебя вроде Олегом звать?

— Точно, а вас? А то неудобно…

— Комаром все зовут, а вообще-то нарекли Пантелеем. И давай не выкай. Ты вчерась Монастырем интересовался, — перевел он разговор, — зачем тебе о нем знать?

— Да так, просто любопытно, — сказал Олег.

— Темнишь, — насмешливо произнес Комар, — в прошлый раз откровеннее был. Правда, в тот раз был «под балдой». Все про Авеля какого-то лепетал.

— Я так понял, — сказал Олег, — что Монастырь ваш — особая психиатрическая больница?

— Точно, — подтвердил Комар.

— И что там находится человек, способный предсказывать будущее?

Комар отвел глаза в сторону. Он подошел к печке и стал ковырять пальцем плитки:

— Пятерку, говоришь, каждая стоит, а их тут сотни две. Ну где этот черт? — он досадливо покосился на дверь. — За смертью его посылать…

Олег не торопил собеседника, молча смотрел в окно, понимая, что разговор только начинается. За окном промелькнул силуэт Валентина, хлопнула калитка.

• Предыдущая
• 17/77
• Следующая