Тройка мечей - Нортон Андрэ - Страница 15

• Предыдущая
• 15/35
• Следующая

— Эта глина, — продолжала Леди Дагона, — с берега нашего ручья, эти волосы — с головы Криты, эта ткань, в которую замотана кукла, тоже принадлежит ей.

— Кто?

Рука Лорда Кайлана легла на рукоять меча. Молодое лицо его было угрюмым, сам он выглядел так, будто пытался заглянуть в будущее и угадать битву, в которой он может потерпеть поражение.

— Крита.

Леди Дагона ответила так спокойно, что нам потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать её слова. Я собрался было решительно запротестовать, но Лорд Хорван опередил меня.

— Как, неужели она сама устроила себе ловушку? Это бессмысленно, Леди!

— Она и не делала этого осознанно, милорд. Девушка из вашего Дома обладает гораздо большим Даром, чем вы себе представляете. Однако нетренированная Сила может творить не только добро, но и зло; она извлекает из души девушки все скрытые в ней проявления Дара так жадно, как человек, томимый жаждой, пьёт воду из источника; при этом он не думает ни о чём плохом и даже не догадывается, что вода в этом источнике может быть заражена или отравлена… Крита — природный врачеватель, но Дар в ней ещё не оформился. Её нетренированная Сила может открыть дверь тому, чего мы так все боимся…

Да, мы поставили надёжную охрану, и наша Долина стала неприступной для зла. Но чей-то изощрённый мозг нашёл способ воздействовать на неискушённое сознание девушки. Не обладая соответствующими навыками, Крита, скорее всего, ни о чём и не догадывалась. Заключённый в ней Дар использовали против её воли. Но теперь всё кончено, зло обнаружило себя и не сможет впредь использовать Криту для своих целей… Урук, кто сейчас правит фасами?

Он ответил не сразу, и голос его был задумчив, как если бы он столкнулся с трудной загадкой.

— Леди, ты сказала, что я — легенда в вашем новом мире. Это так. Я жил в другие времена, в другом Эскоре. Моим врагом был Тарги. Фасы платили ему какую-то дань, кроме того, он использовал их норы в качестве тюрьмы для меня. Вот всё, что я знаю. Жив ли он? Я и сам бы хотел это знать! Мы слишком связаны враждой.

— Тарги убит в Эмнине… — слова эти слетели с моих губ, но принадлежали не мне. Со всех сторон на меня обратились изумлённые взгляды.

— Это была проигранная битва. Проигранная Бэннер-сами из Эфта, братством ХаГарка…

И это тоже сказал не я, не Йонан.

— Однако Тьма тоже была отброшена, так что ни одна из сторон не могла провозгласить победу в тот день.

Моя ладонь взлетела к губам и плотно прикрыла их. Я и сам был потрясён внезапным пробуждением того, ДРУГОГО. И мне было хорошо видно как сидевшие вокруг костра отшатнулись от меня, будто я обнаружил себя как скрытый враг. Но почему, я же выбросил Ледяное Жало!..

— Я — Йонан!

Эфутур, нахмурившись, смотрел на меня. Его губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать, но Леди Дагона жестом остановила его. Она подняла руку и начертала в воздухе нужные символы. Они загорелись сначала зелёным, потом синим огнём. Мне показалось, что я стремительно, до головокружения, мчусь через этот огонь, возникший в воздухе, обнажённый и беззащитный перед её могуществом.

— Кто ты? — властно спросила она. Я слышал её слова неясно, как бы издалека, и догадался об их смысле только по движению губ. Между нами словно разверзлась бездна.

Я изо всех сил сопротивлялся, говорил себе: «Я — Йонан, Йонан!», но глубинный голос внутри меня отчётливо произнёс моими устами:

— Толар… Владелец Ледяного Жала.

— Зачем ты здесь, Толар?

— Прошлое должно предать уничтожению, замыслы зла — должны быть разбиты.

— Это твоё желание, Толар?

— Моя воля здесь ни при чём. На меня накинута волшебная сеть. Но прошлая моя неудача, возможно, прощена, и начался новый отсчёт времени…

И вот я, или тот, кто был частью меня, больше не стоял перед Леди Зелёного Безмолвия. Каким-то образом я вернулся в своё тело — но уже не как человек Хорвана. Я стоял, открытый всему, не чувствуя, как языки пламени костра чуть ли не облизывают мои сапоги. С горечью я осознал, что тот, с кем я так упорно боролся, всё-таки одолел меня. Теперь мне предстоял путь в странный и пугающий мир, не имеющий ничего общего с тем, какой я знал от рождения.

— Я должен вернуться…

Губы мои были скованы, весь я продрог, несмотря на жар костра. Даже, можно сказать, окоченел, как тогда, когда разбивал ледяную колонну, чтобы освободить Урука. Во мне росло убеждение, что я иду к смерти, но я был уже не в силах противостоять внутреннему принуждению, которое правило мной.

Урук поднялся.

— Это также и мой путь. Когда-то Тарги удалось победить меня, теперь настал мой черёд.

Он отсалютовал Дагоне топором.

— Леди, мы идём во Тьму. Пожелай нам счастливого пути, потому что нас ожидают большие трудности и такие опасности, которым мало кто подвергался в жизни.

— Мальчик…

Я осознал, что это Лорд Хорван рядом со мной, и его рука сжимает мою правую руку. В ней возникло ощущение боли, которая всё усиливалась, и я понимал, что боль эта не оставит меня до тех пор, пока я снова не надену перевязь с Ледяным Жалом в ножнах.

— Йонан, как ты намерен поступить?

В голосе его звучало участие, он одобрял мужество юноши, который вырос в его семье и которого звали Йонан. Но того юноши оставалось во мне всё меньше и меньше, поэтому я даже не знал, кто именно ответил Лорду Хорвану:

— Милорд…

Я обращался к нему так, как требовал ритуал, но голос мой звучал словно издалека.

— Я иду туда, куда должен идти, и намерен поступить так, как должен поступить. Я уже не принадлежу себе, моим господином является Меч, и я должен служить ему до конца. Надеюсь только, что на этот раз конец окажется более счастливым.

Во всяком случае, я надеялся на это. Я снова почувствовал острую боль в своём израненном теле, когда мысленно устремился к той площадке на склоне, где оставил Ледяное Жало. Хотелось думать, что оно по-прежнему находится там.

Лорд Хорван отпустил мою руку. И уже через минуту мы с Уруком плечом к плечу уходили в темноту от весёлого пламени костра. Я буквально чувствовал, как внутри меня какая-то частица моего естества разрушается и начинает отмирать. Когда она полностью отомрёт, я лишусь последних надежд в этой жизни и мне останется служить одной только идее.

Стояла непроглядная темень, но мои ноги, казалось, сами находили дорогу, да и руки часто помогали им, так как склоны были крутыми и иногда приходилось карабкаться по ним на четвереньках. Однако я никогда ещё не испытывал такой лёгкости и никогда не поднимался в горы так быстро, как в этот раз. Урук двигался справа от меня, но сознание этого не приносило мне облегчения. Он-то хорошо знал, что именно держало меня в плену и убивало Йонана так уверенно и безжалостно, будто разрывало ему грудь, чтобы вырезать сердце.

Когда мы достигли вершины, то сразу чуть в стороне я увидел свет, и он магически потянул меня. Оставленный мною меч светился, как факел. Я нагнулся, поднял перевязь и надел её, крепко застегнув пояс. Дотронувшись до рукояти, я почувствовал, что она до сих пор хранит тепло руки, державшей её когда-то.

Урук заговорил — впервые с тех пор, как мы ушли от костра. Он произнёс одно-единственное слово, которое прозвучало не вопросом, а утверждением принятого раньше решения.

— ХаГарк!

— ХаГарк, — отозвался я, соглашаясь. Этот находившийся во мне человек, которого они называли Толаром, подавлял волю и подчинял себе тело, но над разумом моим был не властен. Не перешла ко мне и его память, за исключением отдельных обрывочных и разрозненных во времени картин. Поэтому, только когда Урук произнёс название давно разрушенного города, я понял, что он и является целью нашего похода.

Но нам не удалось добраться до этих почти забытых руин незамеченными. Как только мы стали спускаться по наружному склону горной цепи, защищающей Долину, я почувствовал, как спину между лопаток будто бы кольнуло что-то. Я невольно напряг слух, зрение, даже обоняние. И понял, что в ночи разлито зло. Угроза была явной и достаточно сильной для того, чтобы принять все меры предосторожности. Я не мог, не имел права рисковать жизнью, ибо моя жизнь мне уже не принадлежала.

• Предыдущая
• 15/35
• Следующая