Трое против колдовского мира - Нортон Андрэ - Страница 28

• Предыдущая
• 28/37
• Следующая

Колдовство! Может быть, не то, что мы знали, но колдовство пришло к нам на помощь. С хлыстом в руке я всматривался вдаль.

— Дахаун! — прошептал я, и был почти уверен, что она ответит мне.

Они появились неожиданно между двух свечей-менгиров — словно возникли из воздуха. Дахаун — не призрачная, настоящая, в ореоле зеленых волос, точно таких же, как поток под копытами Сабры, с отливающей зеленью кожей. Ее спутники были того же цвета. Они лениво помахивали хлыстами, Дахаун держала свое грозное оружие наготове, потом стеганула им по небу.

Мы ничего не увидели, только услышали, как все выше и выше уносится пение птицы, потом оно смолкло в ночном небе, чтобы уже не вернуться. Потом откуда-то сверху хлынул огненный дождь, разбрасывающий зеленые блестящие брызги между нами и звездами. Эти блестки медленно падали, мерцая в воздухе. Трое всадников по-прежнему сидели верхом и задумчиво смотрели на нас.

Дахаун сопровождали двое мужчин, внешне похожих на людей, если не считать небольших изогнутых рожек, не таких, как у их лошадей, а цвета слоновой кости. На них была такая же одежда, как и на мне, но плащи были пристегнуты на плечах и развевались за их спинами. В их облике не было ничего изменчивого, как у Дахаун, но какое-то отчужденное выражение их лиц ставило между нами барьер.

— Идите! — ее зов прозвучал властно и настойчиво. Я чуть было не поддался без раздумий. Но другая половина моего «я» удержала меня на месте. Я обернулся и протянул руку Каттее. Теперь они стояли рядом со мной, мои брат и сестра, и смотрели на тех, что ждали нас между менгиров и не делали навстречу ни шага. Я понял, что они не могут — это место не пускало их. Один из спутников Дахаун нетерпеливо ударил хлыстом о землю — посыпались искорки.

— Идите! — на этот раз она позвала нас вслух. — У нас мало времени. Свора отступила ненадолго.

Подхватив Каттею под руки, мы направились к ним. Я вдруг заметил, что взгляд Дахаун обращен не ко мне, а к моей сестре. Каттея тоже пристально смотрела на Дахаун.

Всадница подалась вперед. Она протянула руку, и та засветилась зеленым огнем, потом осторожно начертила какие-то линии в воздухе, и они тоже засветились. Каттея с трудом подняла руку. Мы с Кемоком мысленно помогали ей, вливая в нее новые силы. Пальцы ее двигались медленно, очень медленно, но чертили в ответ какие-то линии, которые мерцали голубым светом, а не зеленым, как у Дахаун.

Я услышал, как воскликнули от удивления всадники.

— Иди… сестра… — Дахаун протянула руку Каттее. И я услышал, как с облегчением вздохнула моя сестра.

Мы прошли через освещенные зеленым сиянием камни, чувствуя, как пощипывает кожу. Маленькие искорки стали отлетать от нас. Я ощутил, как встают дыбом волосы.

— Она поедет со мной! — распорядилась Дахаун, подавая руку Каттее. — Нужно уезжать немедленно!

Я вскочил на Сабру, Кемок уселся за мной. И мы помчались прочь от этого места. Впереди скакала Дахаун со скоростью ветра, Кемок и я — за ней, завершали шествие два всадника, размахивающие своими хлыстами. Мы миновали мерцающие менгиры — нас сопровождал зеленоватый туман, застилавший все вокруг. Я пытался разглядеть хоть что-нибудь, но тщетно. Что же, будем полностью полагаться на Дахаун. Она мчалась уверенно, не сбиваясь с темпа. Я удивлялся выносливости ее скакуна.

— Куда мы едем? — спросил Кемок.

— Не знаю, — ответил я.

— Может быть, нам грозят еще большие неприятности, — заметил он мрачно.

— Кто знает, хотя сомневаюсь. Здесь нет зла…

— Что-то не верится. Посмотри на тех, кто скачет сзади — не очень-то они расположены к нам.

— Они пришли, чтобы спасти нас.

В чем-то брат был прав. Дахаун вызволила нас из убежища, которое стало нашей тюрьмой — оказала нам услугу. Но что ждет нас впереди? Неизвестно.

Я не видел дороги, но мне казалось, что мы скачем в горы, к целебным резервуарам — наверное, там живут те, кто сопровождает нас.

— Не нравится мне ехать вот так, ничего не видя, вслепую, — проворчал Кемок. — Но не думаю, что они используют такое прикрытие, чтобы сбить нас с толку. Эта земля, которую мы воспринимаем по-своему, словно ослеплена неведением. Киллан, если мы нарушили равновесие мира, то должны ответить за это — поплатиться жизнью?

Заглядывая в глубь веков, я не мог найти, как можно было бы что-либо изменить — наши знания ничего не давали для спасения этой земли. Я услышал приглушенный смех брата.

— Отлично, Киллан, предлагаешь прийти на помощь, этому миру? Разве не наши родители выступили против колдеров вслепую, обладая лишь внутренней силой? Чем мы хуже их? И нас трое, а не двое. По-моему, мы скачем к неприятелю — но втроем мы выстоим.

Мы не сбавляли шага, и туман стирал ощущение времени и пространства. Наверное, уже утро. Туман медленно таял, мы начали различать деревья, кустарник, траву. А потом нас озарил рассвет. И с первыми лучами солнца мы въехали в узкий проход между двумя скалами. Дорога под ногами наших рогатых лошадей стала ровной, а на скалах я увидел некие символы, которые показались знакомыми, хотя разобрать их я не мог. Я услышал, как Кемок за моей спиной присвистнул.

— Эйтаян!

— Что?

— Слово Власти — я встречал его в древних свитках в Лормте. Должно быть, это хорошо защищенное место, Киллан. Ни одна злая или вражеская сила не может проникнуть через такую преграду!

Символы кончились, и вскоре перед нашими взорами предстала прекрасная долина с лесами, равнинами, серебряной извивающейся полоской реки… Сердце мое затрепетало от радости. Такая же картина возникла перед нашими глазами, когда мы увидели эту страну в далеком прошлом — сказочная золотистая земля, которая не знает Зла… Пьянящий воздух, свежий ветер, — добрая страна, свободная от нечисти, полная сердечности и миролюбия.

И этот мир был реальным. Над нами парила птица с изумрудным оперением, сияющий на солнце фланнан; на камне я заметил двух ящериц, сидящих на задник лапках и провожающих нас взглядом. Рогатые кони мирно паслись на лугах. И над всем этим ощущалась аура такого покоя и благодати, которых я не испытывал за всю свою жизнь.

Мы пошли легким шагом, минуя новый коридор каких-то знаков. По обе стороны дороги благоухали цветы, словно садовники соткали богатый гобелен по случаю праздника. Потом мы выехали к реке и увидели замок. Нет, это было не здание в привычном для нас смысле слова — он вырастал из земли словно специально для того, чтобы стать пристанищем для его обитателей. Стены его — не из камня, не из мертвого леса. Это деревья или мощные высоченные кусты неизвестных нам пород образовывали крепкие перекрытия, поросшие виноградом, цветами, листвой.

Не было ни привычных крепостных стен, ни внутреннего двора. Широкий свод входа обвивал виноград. Но больше всего меня поразила крыша, пронзающая острием небо, она вся была словно соткана из перьев — изумрудных перьев тех птиц, которых мы уже видели.

Мы спешились, и наши рогатые скакуны помчались по своим делам — а для начала к ручью, напиться воды. Дахаун обняла мою сестру за плечи и повела к двери. Мы с Кемоком пошли следом, изрядно устав после длинной дороги. За виноградным занавесом нас ждал зал, устланный упругим мхом. Ширмы, сплетенные из перьев и увитые виноградом, образовывали всевозможные навесы и ниши. И везде мягкий зеленый свет.

— Проходите… — обратился один из стражей к нам с Кемоком. Дахаун и Каттея успели уже скрыться за одной из ширм. Мы направились в противоположном направлении и вышли к тому месту, где пол переходил в бассейн. Я увидел густую красную жижу — знакомый запах — как в тех резервуарах. Разделся, Кемок последовал моему примеру. Мы погрузились в бассейн — постепенно вся наша усталость и волнения куда-то ушли, наступил покой и благодать как для тела, так и для души.

Потом мы как следует подкрепились тем, что поставили перед нами на гладких деревянных подносах. Наконец глаза наши закрылись, и мы уснули на кушетках, покрытых сухим мхом. И мне приснился сон.

• Предыдущая
• 28/37
• Следующая