Понятие "революция" в философии и общественных науках: Проблемы, идеи, концепции - Завалько Григорий Алексеевич - Страница 35

Так же хорошо известно, что Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1883) назвал действия Солона и Клисфена революцией.

«Солон, – нас здесь не интересует способ, каким была проведена его реформа… – открыл ряд так называемых политических революций, причем сделал это вторжением в формы собственности» [287]. Слово «политический» не должно вводить в заблуждение: дальше революция Солона сравнивается с Великой Французской, а низвержение собственности кредиторов в пользу собственности должников – с низвержением феодальной собственности в пользу буржуазной. «Реформа» Солона – социальная революция, проведенная «сверху». Итог социальной революции подвела политическая революция Клисфена.

О революции в Римской республике упоминает К. Маркс в работе «К критике политической экономии» (1858-1859): «Великая социальная революция, вызванная падением стоимости благородных металлов в Европе, есть столь же общеизвестный факт, как и противоположная революция, вызванная в раннюю эпоху древнеримской республики повышением стоимости меди, в которой были заключены долги плебеев» [288]. Очевидно, несмотря на выражение «общеизвестный факт», это второе, после А. Феррана, применение понятия «революция» к античном обществу, и первое – к борьбе плебеев и патрициев в Риме (Ферран называл революцией лишь смену республики империей).

Вновь с античной революцией мы встречаемся в работах выдающегося немецкого историка Эдуарда Мейера (1855-1930) «Экономическое развитие древнего мира» (1895) и «Рабство в древнем мире» (1898).

В них Э. Мейер утверждал наличие двух циклов «средневековье – новое время» в истории Европы; первый из них прошел в Античности.

«Первый период древности, – эпоха Гомера и параллельные ей эпохи в других государствах, – соответствует первому периоду христианско-германского мира и, подобно ему, может быть назван средневековым, период же расцвета древнего мира соответствует новому времени, являясь, подобно последнему, во всех отношениях новым периодом. Если крепостные отношения аристократической эпохи древности, гомеровского периода, соответствуют хозяйственным отношениям христианского средневековья, то рабство стоит на равной линии со свободным трудом нового времени и выросло из тех же моментов, что и последний» [289].

В дальнейшем рабство было вытеснено крепостничеством (колонатом). «Процесс развития возвращается к той же точке, из который он вышел: средневековый порядок вторично становится господствующим» [290].

Смена крепостничества рабством является революцией: «Переворот в отношениях древнего средневековья, вызванный вторжением торговли, промышленности и денежного обращения и произошедший в Греции во время революции эпохи тиранов, в VII и VI столетиях, а в Риме во время сословной борьбы V и IV столетий, повел везде, где только старый порядок не был сохранен с помощью искусственных мер… к освобождению сельского населения, к устранению всяких привилегий и к полному уничтожению того средневекового расчленения народа на наследственные сословия, при котором рождение… определяло для каждого его призвание и образ жизни» [291].

Несмотря на общую ложность схемы и неоправданную модернизацию («фабрики», «партии», «капитал», «пролетариат» в Античности), ныне отвергнутую, Э. Мейер подметил две очень важные черты в развитии Античности.

Во-первых, в отличие от Ф. Энгельса, считавшего, что античная революция свергает «родовой», т. е. доклассовый строй, в концепции Э. Мейера происходит революционная смена одного классового общества другим: крепостнического – рабовладельческим.

Во-вторых, колонат и основанная на нем система считается регрессом по сравнению с рабством, даже для раба: «Рабу при ловкости и удаче открыт путь к свободе и богатству, его детям (а часто и ему самому) – к высокому положению в государстве и обществе… Для колона и его потомства этот путь навсегда закрыт; он никогда не может выбиться из своего сословия, а если и попытается сделать это, то его ждет тяжелая кара» [292].

Формальная свобода весит меньше, чем реальная безысходность.

Хотя Э. Мейер неоправданно отождествил «гомеровское» предклассовое общество, общество архаической Греции, колонат, феодализм и крепостничество, его схема более точна, чем привычное признание прогрессивности колоната. Он выделил главное в истории Античности – три стадии: дорабовладельческая, рабовладельческая и послерабовладельческая. Переход от первой ко второй – прогресс, переход от второй к третьей – регресс.

Взгляды Э. Мейера оказали большое влияние на советских историков 1920-х годов, но увлеченность «античным феодализмом» привела некоторых из них (В. С. Сергеев) к периодизации истории с отсутствием рабовладения и, соответственно, с отсутствием антично-рабовладельческой революции [293].

Под влиянием Э. Мейера создана и концепция «революции VII века» отечественного историка А. И. Тюменева (1880-1959), изложенная в «Очерках экономической и социальной истории Древней Греции», первый том которых носит название «Революция» (1917, опубликован в 1920). Период «гомеровской Греции» – это период господства землевладельческой знати; революция VII века до н. э. – свержение ее власти «торговой аристократией», сложившейся из «отдельных элементов того же землевладельческого класса, из тех представителей землевладельческой аристократии, которые… нашли для себя более выгодным обратиться к занятию торговлей» [294]. Движущей силой революции VII века были крестьянские массы, возглавляемые «торговой аристократией» [295].

Развитие Спарты представляло собой «политическую эволюцию в обратном направлении» [296]: там была законсервирована власть землевладельцев.

К V-IV векам «торговую аристократию», которую А. И. Тюменев, как правило, именует не классом, а «фракцией аристократии», сменяет у власти «класс фабрикантов-рабовладельцев» [297], он же – «класс денежных капиталистов» [298]. Эта смена власти революцией не называется: «Весь этот, по-видимому столь решительный социальный и политический переворот… выразился почти исключительно в видоизменении одних внешних форм и в то же время лишь в самой незначительной мере повлиял на сущность и общий характер политической жизни» [299].

Рабовладение как особый способ производства в схеме А. И. Тюменева отсутствует. Развитие греческих полисов постоянно сравнивается с развитием средневековых коммун – в пользу последних, а революция VII века – с «коммунальной революцией» средневековья, чисто городской и поэтому более успешной в исторической перспективе. Так А. И. Тюменев стремится найти объяснение тому, почему в Античности развитие «капитализма» не дало таких плодов, как в Новое время. Античность с точки зрения А. И. Тюменева – первая проба сил «городской культуры» Европы, окончившаяся полным крахом [300].

Попытка разработать марксистскую теорию антично-рабовладельческой (также называемой «генетической», создающей классовое общество) революции была предпринята в 1933 году историками С. И. Ковалёвым (1886-1960) и А. И. Тюменевым. Она заслуживает серьезного внимания.