Том 6. Зверобой или Первая тропа войны - Купер Джеймс Фенимор - Страница 76

• Предыдущая
• 76/120
• Следующая

В тот момент, когда гуроны изменили план действий, их пирога была не в особенно выгодном положении. Они захватили с собой только два весла, и третий человек являлся лишним и бесполезным грузом. Далее, разница в весе между сестрами и тремя мужчинами, особенно при чрезвычайной легкости обоих судов, почти свела на нет преимущество в физической силе, бывшее на стороне гуронов, и делала состязание отнюдь не таким неравным, как можно было ожидать. Джудит берегла свои силы, пока не приблизилась вторая пирога и не раскрылись намерения индейцев. Тогда она стала умолять Хетти всеми силами помочь ей.

— Зачем нам бежать, Джудит? — спросила простодушная девушка. — Гуроны никогда не обижали и, вероятно, никогда не обидят меня.

— Быть может, это верно по отношению к тебе, Хетти, но я — это дело другое. Стань на колени и молись, а потом помоги грести. Когда будешь молиться, думай обо мне, дорогая девочка.

Джудит сочла необходимым говорить в таком тоне, потому что знала набожность сестры, которая, не помолившись, не приступала ни к одному делу.

На этот раз Хетти, однако, молилась недолго, и вскоре пирога пошла гораздо быстрее. Все же обе стороны берегли свои силы, понимая, что погоня будет долгой и утомительной. Подобно двум военным кораблям, которые готовятся к бою, Джудит и индейцы, казалось, хотели предварительно проверить скорость движения друг друга, прежде чем начать решительную схватку. Через несколько минут индейцы убедились, что девушки хорошо владеют веслами и что настичь их будет нелегко.

В начале погони Джудит свернула к восточному берегу со смутной мыслью, что, может быть, лучше искать спасения в лесу. Но, подплыв к суше, она убедилась, что неприятельские разведчики неотступно следят за ней, и отказалась от мысли прибегнуть к такому отчаянному средству. В это время у нее еще были свежие, нерастраченные силы, и она надеялась благополучно уйти от преследователей. Воодушевляемая этой мыслью, девушка налегла на весла, отдалилась от прибрежных зарослей, под сенью которых уже готова была скрыться, и снова направилась к центру озера. Этот момент показался гуронам наиболее подходящим, чтобы ускорить преследование, тем более что водная поверхность расстилалась перед ними во всю ширь и сами они оказались теперь между беглянками и берегом. Обе пироги стремительно ринулись вперед. Недостаток физических сил Джудит возмещала ловкостью и самообладанием. На протяжении полумили индейцам не удалось приобрести существенных преимуществ, но долгое напряжение явно утомило обе стороны. Тут гуроны сообразили, что, передавая весло из рук в руки, они могут поочередно отдыхать, не уменьшая скорости движения пироги; Джудит по временам оглядывалась назад и заметила эту уловку. Девушка не рассчитывала уже на успешный исход бегства, понимая, что к концу погони силы ее, очевидно, не смогут сравниться с силами мужчин, сменявших друг друга. Все же она продолжали упорствовать.

Индейцам не удалось подплыть к девушкам ближе чем на двести ярдов, хотя они шли за пирогой по прямой линии, в кильватере, как говорят моряки. Джудит, однако, видела, что расстояние между ней и гуронами постепенно сокращается. Она была не такая девушка, чтобы сразу потерять мужество. И, однако, ей вдруг захотелось сдаться, чтобы ее поскорей отвели в лагерь, где, как она знала, находился в плену Зверобой. Но мысль, что она может еще предпринять какие-нибудь шаги для его освобождения, заставила ее возобновить борьбу. Гуроны увидели, что наступил момент, когда надо напрячь все силы, если они хотят избежать позора быть побежденными женщиной Мускулистый воин, взбешенный этой унизительной мыслью, сделал слишком резкое движение и переломил весло, которое ему вручил товарищ. Это решило исход состязания. Пирога с тремя мужчинами и только одним веслом, очевидно, не могла настичь двух таких беглянок, как дочки Томаса Хаттера.

— Смотри, Джудит! — воскликнула Хетти. — Я надеюсь, теперь ты уверуешь в силу молитвы. Гуроны сломали весло и не смогут догнать нас!

— Я никогда в этом не сомневалась, бедная Хетти. Иногда на душе у меня горько, и мне хочется молиться и меньше думать о своей красоте. Теперь мы в безопасности. Нужно только отплыть немного южнее и перевести дух.

Индейцы разом прекратили погоню, словно корабль, случайно вышедший из-под ветра и потерявший поэтому приобретенную скорость. Вместо того чтобы гнаться за пирогой Джудит, легко скользившей в южном направлении, гуроны повернули к "замку" и вскоре там причалили. Девушки продолжали плыть вперед и остановились только тогда, когда расстояние между ними и неприятелем устранило всякие опасения, что погоня может возобновиться. Впрочем, дикари, как видно, и не собирались продолжать преследование. Час спустя переполненная людьми пирога покинула "замок" и направилась к берегу.

Девушки со вчерашнего дня ничего не ели. Они повернули обратно к ковчегу, убедившись, наконец, по его маневрам, что он находится в руках друзей.

Несмотря на то что "замок" казался пустым, Джудит приближалась к нему с величайшими предосторожностями. Ковчег теперь находился в одной миле к северу, но он держал курс на "замок" и плыл так правильно, что, очевидно, на веслах сидел белый. Очутившись в сотне ярдов от "замка", девушки описали круг, желая убедиться, что там действительно никого нет. По соседству не было видно ни единой пироги, и это дало им смелость подплывать все ближе и ближе, пока наконец, обогнув сваи, пирога не причалила к самой платформе.

— Войди в дом, Хетти, — сказала Джудит, — и посмотри, не остались ли там дикари; они не причинят тебе вреда. А если увидишь хоть одного, дай мне знать. Не думаю, чтобы они стали стрелять в бедную, беззащитную девушку. Я буду спасаться от них, пока сама не решу, что пора явиться к ним в лагерь.

Хетти повиновалась, а Джудит лишь только сестра вышла на платформу, отплыла на несколько ярдов и остановилась в полной готовности к бегству. Но в этом не было никакой надобности: через минуту Хетти вернулась и сказала, что в доме им не угрожает опасность.

— Я побывала во всех комнатах, Джудит, — сказала она, — и все они пусты, кроме отцовской спальни. Отец у себя и спит, но не так спокойно, как бы мне хотелось.

— Неужели с отцом что-то случилось? — спросила Джудит, вскакивая на платформу.

Девушка с трудом произнесла эти слова, ибо нервы ее были в таком состоянии, что она легко пугалась.

Хетти, видимо, была чем-то расстроена. Она бросила по сторонам беглый взгляд, словно не желала, чтобы кто-нибудь, кроме Джудит, ее услышал.

— Ты ведь знаешь, что делается с отцом, когда он выпьет, — сказала она наконец. — Он тогда сам не понимает, что говорит и делает… И мне кажется, что он пьян.

— Это странно. Неужели дикари напоили его, а потом бросили? Ах, Хетти, тяжело дочери смотреть на отца в таком виде! Мы не подойдем к нему, пока он не проснется.

Тут стон, долетевший из внутренней комнаты, заставил Джудит изменить свое решение. Обе девушки подошли к отцу, которого они не раз видели в положении, низводящем человека до уровня скота.

Он сидел, прислонившись спиной к стене, в углу комнатки, и голова его тяжело свешивалась на грудь.

Подчиняясь внезапному порыву, Джудит бросилась вперед и сдернула с отца колпак, нахлобученный на голову и закрывавший лицо почти до самых плеч.

Она увидела ободранное, трепещущее мясо, обнаженные вены и мышцы…

Хаттер был скальпирован, хотя все еще жив…

Читатель должен представить себе весь ужас, который испытывали дочери, неожиданно увидя потрясающее зрелище, описанное в конце последней главы. Мы не станем распространяться об их чувствах, о проявлениях дочерней преданности и будем продолжать наш рассказ, пропуская наиболее отталкивающие подробности разыгравшейся здесь сцены. Изуродованная голова с ободранной кожей была перевязана, запекшаяся кровь стерта с лица страдальца, ему были оказаны другие услуги в том же роде, и лишь потом сестры задались вопросом, что же случилось с их отцом. Как ни просты были совершившиеся факты, они во всех своих подробностях стали известны лишь несколько лет спустя; мы, однако, изложим их теперь же в немногих словах. В борьбе с гуронами Хаттер получил удар ножом от того старого воина, который из предосторожности отобрал оружие у всех своих подчиненных, но оставил его у себя. Натолкнувшись на упорное сопротивление своего противника, гурон решил дело ударом ножа. Случилось это как раз в тот момент, когда дверь отворилась и Непоседа вырвался наружу. Вот почему ни старого индейца, ни его врага не было на платформе в то время, когда там шла борьба. Хаттер совершенно обессилел, а его победителю было стыдно показаться со следами свежей крови на руках, после того как он так убеждал молодых воинов захватить пленников живьем. Когда три гурона вернулись после неудачной погони за девушками и решено было, покинув "замок", присоединиться к отряду, оставшемуся на берегу, Хаттера попросту скальпировали, чтобы приобрести этот освященный обычаем трофей. Затем его оставили умирать медленной смертью, — случай, не редкий в этой части Американского континента. Однако если бы ранения, причиненные Хаттеру, ограничились верхней частью головы, он мог бы еще поправиться, но удар ножом оказался смертельным.

• Предыдущая
• 76/120
• Следующая