Том 1. Шпион, или Повесть о нейтральной территории - Купер Джеймс Фенимор - Страница 35
- Предыдущая
- 35/109
- Следующая
— Да, немалое удовольствие проследить за пулей, которая, так сказать, прошла зигзагами через человеческое тело, не повредив ни одного важного для жизни органа; но, когда солдаты капитана Лоутона...
— Скажите,— прервал его Данвуди,— есть ли какая-нибудь надежда? Вы можете найти пулю?
— Проще простого найти то, что держишь в руке, майор Данвуди,— невозмутимо ответил хирург, готовя перевязку.— Она прошла, как выразился бы этот грамотей капитан Лоутон, кружным путем, а вот его солдаты рубят саблей наотмашь, хоть я обучал его сотням способов по науке наносить удары. Сегодня, например, я видел лошадь с почти отрубленной головой.
— Это моя работа,— сказал Данвуди,— я убил эту лошадь.— Его щеки опять порозовели, и темные глаза заблистали надеждой.
— Вы! — воскликнул хирург, в изумлении выронив бинт.— Вы! Но ведь вы же знали, что это лошадь.
— Подозревал, не отрицаю,— с улыбкой отозвался майор, поднося питье к губам своего больного друга.
— Такие удары, нанесенные человеку, смертельны,— продолжал доктор, занимаясь своим делом,— они сводят на нет пользу, которую приносит нам свет науки, а в битве, где требуется всего-навсего вывести врага из строя, они бессмысленны. Сколько раз, майор Данвуди, просиживал я в ожидании, пока капитан Лоутон сражался, но мои надежды никогда не оправдывались — не было ни единого случая, достойного упоминания: или жалкие царапины, или убитые; сабля — мрачное оружие в неопытных руках! Да, майор Данвуди, немало часов я загубил, стараясь втолковать сию истину капитану Джону Лоутону.
Нетерпеливый Данвуди молча показал на раненого, и хирург стал работать быстрее.
— Ах, бедняга Джордж, такой трудный случай, но...
Его прервал вестовой, доложивший, что присутствие командира необходимо на поле битвы. Данвуди пожал руку своему другу и, отойдя от кровати, знаком подозвал к себе доктора.
— Как вы полагаете,— спросил он шепотом, когда они вдвоем направились к выходу,— он будет жить?
— Будет!
— Слава богу! — воскликнул молодой человек и поспешил вниз.
Он зашел на минуту в гостиную, где, как обычно, собралось все семейство Уортон. Теперь лицо майора сияло улыбкой, и он сердечно, хотя и торопливо поздоровался со всеми. Бегство и возвращение капитана Уортона не привлекли его внимания; казалось, он считал, что капитан и не уходил оттуда, где они расстались перед боем. На поле сражения они не встретились. Английский офицер гордо отошел к окну и ни словом не прерывал Данвуди.
После всех переживаний этого бурного дня Френсис и Сара очень устали; обе они молчали, а беседу поддерживала лишь мисс Пейтон.
— Есть ли надежда, кузен, что ваш друг выживет? — спросила она и, приветливо улыбаясь, подошла к своему родственнику.
— Конечно, есть, конечно, дорогая мисс Пейтон! — с радостью ответил майор.— Ситгривс сказал, что рана не смертельна, а он никогда меня не обманывал!
— Это известие радует меня не меньше, чем вас,— человек который дорог вам, майор Данвуди, не может не вызывать теплых чувств в сердцах ваших друзей.
— Добавьте — так заслуженно дорог,— горячо сказал молодой человек.— Синглтон — добрый гений нашего полка, его любят все; он такой мягкий, справедливый, благородный, кроткий, как ягненок, и нежный, как голубка... Однако на поле битвы Синглтон превращается в льва.
— Вы говорите о нем, как о возлюбленной, майор Данвуди,— улыбаясь, заметила мисс Пейтон и бросила взгляд на младшую племянницу, которая, побледнев, сидела в углу, прислушиваясь к разговору.
— Я и вправду люблю его, как невесту! — пылко воскликнул взволнованный майор.— Но он нуждается в заботе и покое, теперь все зависит от ухода за ним.
— Поверьте, сэр,— с достоинством сказала мисс Пейтон,— под этой крышей у него ни в чем не будет недостатка.
— Извините меня, дорогая мисс Пейтон, вы — сама доброта, но Синглтону сейчас нужна забота, которая многим мужчинам могла бы показаться докучливой. В такие трудные минуты и так тяжко страдая, воин порой нуждается в женской нежности.
При этих словах он взглянул на Френсис с таким выражением, что у нее опять сжалось сердце. Вспыхнув, она поднялась со стула и сказала:
— Все внимание, какое возможно оказать человеку постороннему, будет оказано вашему другу.
— Ах,— покачав головой, воскликнул майор,— холодное «постороннему» убьет его! Ему нужно ежеминутно облегчать страдания, ходить за ним нежно и любовно.
— Это обязанности жены или сестры.
— Сестры!— повторил Данвуди, и кровь бросилась ему в лицо.— Да, сестры! У него есть сестра; она могла бы появиться здесь завтра с восходом солнца...— Он замолчал, задумался, с беспокойством посмотрел на Френсис, потом тихо добавил: — Это необходимо Синглтону, и это должно быть сделано.
Женщины не без удивления заметили, что выражение лица майора изменилось. Наконец мисс Пейтон сказала:
— Если сестра капитана Синглтона от нас неподалеку, то я и мои племянницы охотно приглашаем ее приехать.
— Так надо, иначе поступить нельзя,— сказал Данвуди с нерешительностью, которая не вязалась с тоном, каким он только что говорил. — Нужно послать за ней сегодня же вечером.
Словно желая переменить тему, он подошел к капитану Уортону и тихо промолвил:
— Генри Уортон, честь для меня дороже жизни, но я знаю, мне нечего беспокоиться, раз она в ваших руках! Оставайтесь здесь без охраны, пока мы не уйдем из Вест-Честера, а это произойдет через несколько дней.
Отчужденность в поведении молодого Уортона исчезла, и, взяв протянутую Данвуди руку, он с теплотою ответил:
— Я не обману ваше великодушное доверие, Пейтон, даже если буду уверен, что Вашингтон повесит меня, как повесил Андре.
— Генри, Генри Уортон,— с укором сказал Данвуди,— вы плохо знаете человека, который командует нашей армией, иначе не бросили бы ему такого упрека! Но меня призывают мои обязанности, и я должен покинуть дом, где мне хотелось бы остаться и где вы не можете чувствовать себя очень несчастным.
Пройдя мимо Френсис, Данвуди, как бывало, взглянул на нее с нежной улыбкой, и ужасное впечатление, произведенное на нее женихом, когда он вернулся с поля битвы, несколько сгладилось.
В числе ветеранов, которые в это тревожное время, позабыв о своем стариковском покое, стали на защиту родины, был и полковник Синглтон. Он родился в Джорджии и с ранних лет нес солдатскую службу. Как только началась война за свободу, он предложил родной стране свои услуги; из уважения к нему они были приняты. Однако преклонный возраст и слабое здоровье мешали старику участвовать в сражениях, и ему поручали важные посты, на которых он мог верно и бдительно служить своим соотечественникам, не подвергаясь тяготам военных походов. В последний год ему была доверена охрана дорог, ведущих в нагорье; сейчас он вместе с дочерью находился в горах, на расстоянии однодневного перехода от места, где Данвуди сражался с неприятелем. Раненый офицер, о котором мы упоминали, был единственным сыном полковника. К нему-то и собирался Данвуди послать вестового с грустным известием о ранении молодого капитана и с приглашением от семейства Уортон, на которое мисс Синглтон, конечно, должна была отозваться и не мешкая приехать ухаживать за братом.
Майор Данвуди выполнил эту обязанность, но с большой неохотой: казалось, его тревога и смущение еще усилились. Он отправился в поле, где стояли его отряды,— за деревьями уже было видно, как остатки английского войска в полном порядке и с большой осторожностью отступают по горному кряжу к своим судам. Отряд драгун под командованием капитана Лоутона держался неподалеку от их фланга, нетерпеливо выжидая удобного случая, чтобы нанести удар. Вскоре и американцы и англичане исчезли из виду.
На небольшом расстоянии от «Белых акаций» лежала деревушка, где скрещивалось несколько дорог и откуда поэтому было удобно разъезжать по окрестностям. Здесь не раз располагалась на постой американская кавалерия, а во время разъездов по долине — и легкие конные отряды. Майор Данвуди первый оценил преимущества этой стоянки, и сейчас, когда нужно было задержаться в Вест-Честере до получения приказа от командования, он, конечно, не забыл о ней. Сюда было велено отойти солдатам, взяв с собой раненых; уже приступили и к печальной обязанности хоронить убитых. Распоряжался всеми этими делами наш молодой воин, как вдруг новое обстоятельство привело его в смущение. На поле битвы он увидел полковника Уэлмира, который сидел в одиночестве, задумавшись о своих злоключениях; его размышления прерывались лишь учтивыми приветствиями проходивших мимо американских офицеров. Данвуди, обеспокоенный раной своего друга, ни разу не вспомнил о полковнике и теперь, подойдя к нему, извинился за то, что о нем еще не позаботились. Англичанин холодно выслушал вежливые слова Данвуди и пожаловался на ушибы, полученные будто бы тогда, когда его лошадь, случайно споткнувшись, упала. Данвуди, видевший, как один из его драгун довольно бесцеремонно сбросил полковника с лошади, с легкой улыбкой предложил ему врачебную помощь, а так как хирург находился в «Белых акациях», оба туда и направились.
- Предыдущая
- 35/109
- Следующая
