Соколиная магия - Нортон Андрэ - Страница 3

• Предыдущая
• 3/51
• Следующая

Кот и сокол соревновались в преследовании грызунов, в результате ни один дом в округе не был так свободен от мышей и крыс, как дом сокольничего. Животные так пристрастились к этому занятию, что расширили свои охотничьи участки — к радости и забаве соседей.

— Они как будто соревнуются, кто поймает больше мышей, — со смехом говорила соседка Эйран Эйдин. — Кто бы мог подумать?

Единственным недостатком в жизни Эйрана и Ярет было то, что Ярет так и не стал фермером и никогда им не станет. Он продолжал уходить в горы и приносил жителям деревни свежее мясо. Со временем он стал главным охотником Благдена. У него не было меча, только охотничий кинжал, а игольное ружье — не охотничье оружие, даже если бы он сумел найти для него боеприпасы. Но он умело ставил сети и ловушки и с большой эффективностью пользовался пращой. Один из жителей деревни, сам не лучник, выкопал из земли лук, который пролежал там много лет, и Ярет прекрасно им пользовался. По вечерам он делал стрелы и другие вещи, которыми они оба пользовались.

И они любили друг друга. Ярет, со всем своим врожденным высокомерием и строгостью, полюбил ее. Иногда они расходились во мнениях — и такие споры бывали громкими и яростными, потому что Эйран никогда не хотела смириться. Они кричали друг на друга, иногда он топал ногами, но никогда, ни разу не поднял на нее руку.

Он в десять раз, в сто раз больше мужчина, чем этот жалкий Рофан, мрачно думала про себя Эйран, сворачивая на тропу к своему дому. Я так счастлива, что он мне достался.

Эйран так глубоко задумалась, что не сразу поняла, что что-то неладно. Красивый маленький домик в конце аллеи показался ей странно покинутым. В окне не горела приветливо лампа, из трубы не вился дым. На крыльце не ждал ее возвращения Прыгун. Открылась дверь соседнего дома, и из нее выбежала Эйдин.

— О, Эйран, она уехала, уехала! — воскликнула Эйдин. И разразилась слезами.

Эйран с усилием заставила себя сохранить хладнокровие.

— Успокойся, Эйдин, — сказала она. — Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне, что случилось. Кто уехал? Что произошло?

— Дженис. — Эйдин с трудом глотнула, пытаясь взять себя в руки. — Она уехала.

На это раз настала очередь запаниковать Эйран.

— Дженис? Уехала? Куда? Что случилось? Если она заболела…

— Нет, нет, ничего подобного. Пожалуйста. Пойдем в дом. Согрейся. Ты, должно быть, замерзла до полусмерти…

— У меня нет для этого времени! Я должна идти за ней…

— Нет, Эйран. Они ее забрали.

— Они? Кто они?

— Вооруженные всадники. И женщина в сером. С ней на пони было еще пять девочек. И шестой пони.

— И Дженис уехала с ними? Это ты мне хочешь сказать? Моя Дженис никогда бы так не поступила! — Эйран пробежала мимо Эйдин, раскрыла дверь и ворвалась в опустевший дом. Из своего укрытия вышел Прыгун и с жалобным мяуканьем начал тереться о ноги.

Эйран обыскала весь дом, надеясь, что Дженис, как Прыгун, просто спряталась. Но дрова в очаге прогорели до пепла, забытый на плите котел с овощами издавал запах горелого. И ни следа Дженис.

Эйран машинально взяла Прыгуна на руки и принялась гладить его. Он холодным носом ткнулся ей в подбородок, как обычно, когда требовал внимания. Она почесала его за ухом.

— Она действительно уехала, — сказала Эйран коту. — Моя Дженис уехала. Что же мне делать?

Полтора дня Эйран ждала в напряжении, доведя себя почти до болезни. Она отнесла Бельде обещанные травы и небольшой мешок муки, выбрав время, когда Рофана не было дома. Она старалась, чтобы голос, лицо и манеры ее не выдали. Ничего она не добьется, если встревожит и Бельду. Выполнив это дело, она попеременно занималась Прыгуном и различными домашними весенними работами. Вечером приводила в порядок платья Дженис и обнаружила, что плачет над стежками.

Ела она только потому, что Прыгун напоминал ей о времени еды. На второй день, около полудня, вернулся Ярет.

Чтобы не думать, Эйран начала выкапывать древесные корни, которые остались в огороде от расчистки прошлого года. Занятая упрямыми корнями, она не слышала шума возвращения охотников и подняла голову только тогда, когда Рангин фыркнул, приветствуя мерина. Ярет слез с коня и отправил его в конюшню. Расседлает и разотрет потом. Сокольничий улыбнулся и с раскрытыми руками заторопился к жене.

— Я велел тебе подождать моего возвращения с этим делом, — сказал он полуворчливо. — А теперь застаю тебя в грязи. Не такой я думал увидеть тебя снова…

Она со слезами бросилась в его объятия, едва не сбив его с ног.

— Эйран, Эйран, чуть сдержанней! — Он рассмеялся и повернул ее голову. И сразу стал серьезным. Это не слезы радости. — В чем дело? Что случилось?

— Дженис…

Не так она хотела рассказать ему — спокойно, без страха и паники, которые ощутила во время рассказа Эйдин. По мере ее рассказа он начал дрожать. Они опустились на колени, обнимая друг друга, и Эйран рассказала все, что знает, что узнала с того вечера.

Тогда он встал, подняв и ее на ноги, и они пошли в дом. Здесь он сел за стол, и по привычке Эйран поставила на огонь чай. Смельчак уже сидел на насесте, он забил крыльями и приветственно закричал.

— Сколько вооруженных всадников? — холодно спросил Ярет.

— Пятеро, сказала Эйдин. Пять мужчин, одна женщина, шесть девочек.

— И женщина была в сером? Ты уверена?

— Так сказала Эйдин. Я сама их не видела. Я.., я уходила.

Он нахмурился.

— Ты оставила Дженис одну?

— Я не в первый раз так делала. Я была нужна в другом месте в деревне. Дженис всегда присматривала за домом до моего возвращения.

— А где ты была?

— Бельду избили.

Ярет ударил кулаком по столу.

— Этот никчемный человек! Ты ухаживала за его избитой женой, а в это время ведьмы Эсткарпа украли мою дочь… — Он начал вставать. — Я его убью…

— Нет! — Эйран снова усадила его. — Это ничего не даст! Что это значит — ведьмы Эсткарпа?

Он нахмурился. Под глазом у него задергалась мышца.

— Никто другой не может быть. Женщина в сером, вооруженные мужчины, дети — все девочки?

— Так сказала Эйдин.

— Тогда нет сомнений. Ведьмы почти все погибли от напряжения, когда устроили этот Поворот и разрушили Гнездо. Многие в Эсткарпе надеялись, что они все погибли. Теперь они пытаются восстановить свои ряды, крадут дочерей у ничего не подозревающих…

— Но они не могли ждать, пока родители всех шести девочек будут отсутствовать…

Ярет встал. Теперь от него исходила решимость.

— Прошло много времени, след будет совсем холодным. Но неважно. Я знаю, куда они увезли ее. Я отправляюсь в город Эс и привезу дочь назад.

— Ты не поедешь один.

— Почему?

— Потому что она моя дочь не меньше, чем твоя! — свирепо посмотрела на него Эйран, не сознавая, что прижала руки к животу. — Даже больше, чем твоя. Я носила ее в животе все эти месяцы! Я выносила ее. Моя боль выпустила ее в мир. Ты думаешь, я не отправилась бы за ней в ту же минуту? Но я считала, что должна подождать тебя. А теперь ты считаешь, что можешь оставить меня? Никогда! Я еду с тобой, и это окончательно!

Ярет посмотрел на нее желтовато-карими глазами, свирепыми, как глаза сокола, Смельчака. Другой человек, даже воин, мог бы дрогнуть под этим взглядом; Эйран представляла себе, что так происходило много раз в прошлом, когда на пути сокольничего вставал кто-то. Не то, что простая женщина. Но она не просто женщина, она жена Ярета и мать Дженис, и она отправится с ним и потребует своего ребенка у тех, кто его увез.

— Я не хочу, чтобы Рангин нес двойную тяжесть до города Эс, — сказал Ярет.

Ноги Эйран слегка задрожали; она боялась, что он найдет способ удержать ее на месте, не брать с собой.

— Ты забыл о Дорни. Дай мне несколько минут на подготовку.

Он отвел взгляд.

— Я теряю время, дожидаясь тебя.

— Лишний час ничего не изменит. Ты только что вернулся, проведя неделю в горах. И кое-что должен сделать, прежде чем снова уходить.

• Предыдущая
• 3/51
• Следующая