Опасный спутник - Нортон Андрэ - Страница 37

• Предыдущая
• 37/51
• Следующая

Конвульсии червя были как удаленный барабанный бой. Но теперь стали слышны и другие звуки. Этот мир, который при сгущении тумана всегда был таким тихим, вдруг стал оживленным, хотя, я не сомневалась, все эти звуки исходили снизу, не угрожая нашей безопасности. Я не могла определить, что их издавало, да и не хотела.

Оомарк пересел ближе.

— Пришел первый, маленький, а теперь побольше. Скоро они закончат червя, и потом могут пойти за нами.

— Действительно, — согласился Косгро. — Нам пора двигаться дальше. — Он взглянул на Бартаре и еще раз осторожно прикоснулся к повязке.

— Твоя рана… ей надо заняться.

— Позже. Сейчас у нас нет времени, — сказал он с серьезным видом. — Но я уже не смогу нести ее долго.

— А еще далеко? — резко спросил Оомарк. — Посмотри на корень, Килда. Далеко?

Я забыла о нашем удивительном проводнике. Теперь я его снова достала.

Оказавшись у меня в руке, он указал в том же направлении, куда уходил далее выступ, на котором мы пристроились. Косгро прикоснулся к нему кончиками пальцев.

— Достаточно твердо. Мы не очень далеко. Пока смогу, понесу ее.

Будто ему придало сил то, что он прочел по корню, он поднялся и позволил мне помочь поднять Бартаре и перекинуть ее через плечо, как раньше. И мы снова пошли, вдоль выступа. Мне не надо было напоминать об осторожности. Я слишком хорошо слышала звуки, доносящиеся снизу. Несложно было догадаться, что будет, случись нам привлечь внимание тех, кто там пировал. Нам чрезвычайно повезло при встрече с падучим червем. Второй раз удача так широко нам не улыбнется.

Выступ становился все уже и уже, и я задумалась, как нам взобраться выше на этот крутой склон или спуститься по нему. Учитывая, что Бартаре была безжизненным грузом, вряд ли мы бы это осилили.

Но удача все же улыбнулась еще раз, потому что, когда выступ все-таки закончился, мы оказались перед рядом уступов, похожих на ступеньки очень крупной лестницы, ведущей вверх, по которым мы могли взбираться.

Это была ужасно тяжелая дорога, и на вершине мы снова рухнули на землю, шумно и тяжело дыша. На этой высоте корень у меня в руке повернулся, указав вниз под углом; это говорило о том, что мы были выше убежища, на которое так надеялись. Таким плотным был туман вокруг, что я боялась, не упадет ли кто-нибудь из нас, или все мы, с какого-нибудь невидимого обрыва, продвигаясь в этой непроглядной дымке.

— Вниз, да? — Косгро пристроил поудобнее Бартаре, глядя на корень. — Но если нам по этой дороге, мы по ней идти не можем — пока что.

Он вздохнул, как человек, приложивший столько усилий ради такой незначительной цели.

— Кроме того, — продолжил он через секунду, за которую я успела осознать, насколько велика была опасность, — есть еще и проблема еды…

Еда! Я крепко сжала узел. Но не могла отрицать, что хотела есть. Едва ли мой сильный голод утолило то подобие еды, которую мы разделили около ягодного куста. Если я едва не теряла сознание при одной мысли о пище, то насколько хуже, должно быть, это было для Косгро, который не только нес Бартаре, но и потратил столько сил, сражаясь с падучим червем.

Я неохотно развернула припасы; и снова похолодела, когда увидела, как мало их осталось. Как только они закончатся, у нас пропадет последняя надежда остаться самими собой.

Я намазала вафли протеиновым маслом и взяла себе порцию поменьше. К большей части, для Косгро, я добавила шоколадный кубик. Он не постеснялся принять бо льшую порцию: такого разделения требовал здравый смысл.

Тщательно прожевывая вафлю, я быстро завернула еду обратно, спрятав ее с глаз долой и подальше от искушения. Потом начала перевязывать ноги. На это нужно было пожертвовать еще частью пиджака.

Взглянув на них, я содрогнулась — такими чуждыми они стали. Пальцы стали ненормально большими — как… как корни! Корнеобразные ступни, кожа, затвердевшая как кора, зеленые волосы — я не вскрикнула, но зажала рот рукой и старалась поскорее обмотать ноги, ни о чем не думая.

Допустим, я повиновалась бы импульсу, который подталкивал меня отбросить в сторону обмотки и вкопаться в почву пальцами — корнями? Стала бы я от этого кустом, деревом, чем-то закрепленным в этом мире на все времена? Нужно следить, чтобы этого не произошло, чтобы я не позволила пальцам дотронуться до земли.

Оомарк ходил туда-сюда. Теперь начал притопывать по камню.

— Нам надо идти! Внизу много Темных, идет еще больше!

Косгро снова вздохнул.

— Он прав. При сгущении тумана они охотятся больше всего. Червя им не хватит.

Я подняла корень, надеясь, что он как-нибудь изменил сигнал. Но он все так же указывал вниз.

— Куда нам идти? Если вслед за этим, то надо возвращаться.

— А этого мы не можем! — Косгро скрестил руки на груди. — Будем двигаться на этом уровне как можно дольше — и надеяться на какой-нибудь маленький подарок судьбы.

И он снова понес Бартаре. Но теперь мы еле ползли и часто останавливались передохнуть. Корень в моей руке неожиданно поменял направление. Я остановилась, чтобы показать своим спутникам его перемещение обратно.

— Мы прошли это место.

Косгро положил девочку. Вместе мы стали на колени и очень медленно и осторожно поползли налево, надеясь наткнуться на кромку обрыва и таким образом выяснить, что внизу. И тут, подобно тому как вонь от падучего червя была предупреждением, так сейчас освежающий аромат заметуса стал обещанием надежды. Косгро воскликнул; щель его рта вытянулась в гротескную пародию человеческой улыбки.

— В этот раз мне не становится от него плохо!

— От чего?

— От запаха заметуса! Я уже выношу его. — Он стукнул большим волосатым кулаком по камню. — Неужели не понимаешь? Еда помогла! Я теперь в меньшей степени часть этого мира. Заметус не отпугивает меня!

Мне понятно было его возбуждение: такое же испытала я, когда моя кожа размягчилась после того как я подобрала ту первую ветку. Мы лежали рядом, плечом к плечу, стараясь разглядеть внизу край скалы. Но туман был таким густым, что мы ничего не могли разглядеть. Деревья, которые мы искали, были, может быть, очень далеко, а может быть, очень близко, но, так или иначе, скрыты от нас.

Как мои пальцы-корни черпали из почвы своеобразную энергию, так сейчас этот аромат давал мне другую. Голод, щемящей болью терзавший мне живот, исчез. Я почувствовала умиротворение; почувствовала, будто для меня нет ничего невозможного, что я распоряжаюсь судьбой, а она подчиняется моей воле.

— Кажется, спускаться не так уж и трудно, — сказала я. Та часть скалы, которую мы видели, была изломана и изрыта, предлагая опору для руки и ноги.

— Там где мы видим, да, — согласился Косгро, но добавил: — Бояться-то надо того, что нам не видно. Если бы у нас была веревка, что-то, что помогало бы спускаться, мы бы могли…

Неужели он собирается сдаться? С изумлением я выпрямилась и села.

— Но ведь мы же должны спуститься!

— Согласен. Но как, по-твоему?

Секунда здравого размышления — и я поняла, что он прав. Трое из нас легко могли это сделать. Но с Бартаре у нас не было шанса — не было для всех нас. И вот я стояла перед единственно возможным решением. Только я могла обращаться с заметусом, не испытывая дискомфорта. То, что даже одна ветка была настоящим подспорьем, было уже проверено. И это подспорье нужно нам, чтобы выжить. Значит, я должна спустится, взять свежую ветку и вернуться с ней.

Я так и сказала и приготовилась услышать возражения от Косгро. Он долго молчал, и потом сказал:

— Полагаю, это единственно возможный план.

— Ты как-то не очень уверен.

— Ничего не могу поделать, это так. Мы не знаем, что там внизу, не знаем даже, можно ли карабкаться по скале вниз там, где мы ее не видим. Спускаться в неизвестное опасно, а ты в наименьшей степени подготовлена к встрече с такими опасностями.

— По запаху можно сказать, что там, должно быть, не одно дерево заметуса в цвету. И сколько опасностей этого мира могут к такому приблизиться? Или я ошибаюсь, думая, что это средство от многих местных недугов?

• Предыдущая
• 37/51
• Следующая