Портрет призрака - Норминтон Грегори - Страница 35
- Предыдущая
- 35/35
— Можешь.
— Не могу!
— Ты должен.
— Я утратил веру. С моей смертью твое лицо навсегда покинет этот мир.
— Другие займут его место, Натаниэль. Никто не может поставить монумент, что будет неподвластен течению времени. Попытка увековечить жизнь на холсте нарушает его.
Избавления; он жаждет, чтобы настало избавление. Но даже этому желанию он не может отдаться целиком, в то время как в его разуме остается эта преграда.
— Что я оставляю после себя? Я продал так много и достиг столь малого. Я много раз шел на отступничество, но что же досталось мне ценой таких побед? Что будущие поколения станут говорить обо мне, о нас — о нашем времени?
— Они скажут: это были наши предшественники. Без каждого из прежних поколений не было бы и нас. Каждая связь через века связывает нас в конечном счете с Богом.
Она сидит, созерцая его скорбь, юная святая — его собственная юность. Он вновь утратит ее. Вернется дневной свет, окутает его саваном печали.
— Мои глаза, — говорит он. — Жена моя, в моих глазах нет более влаги.
— Да пребудет с тобой покой, Натаниэль. Закрой глаза и отдохни.
При этих словах все желания и нежелания оставляют его. Он уверен, что кивает ей в ответ. Веки его опускаются, ресницы трепещут, и в последний зрячий миг сна он видит ее: в белом платье, в кресле, в пальцах она держит распустившийся цветок.
Он просыпается.
Мир омывает пение птиц.
- Предыдущая
- 35/35
