Тайные тропы носителей смерти - Даниэл Милан - Страница 6

• Предыдущая
• 6/44
• Следующая

* По другим данным, (1626 — 1698). БСЭ, т. 21, с. 572. — Прим. перев.

Возможность самопроизвольного зарождения организмов отвергал и голландский энтомолог Ян Сваммердам (1636 — 1680). Он — автор многих научных сочинений, но при его жизни вышла лишь книга "Historia Insectorum Generis" (1669). Уже после смерти ученого увидел свет двухтомный труд «Библия природы», который был переведен на немецкий, английский и французский языки. Сваммердам выполнил блестящие исследования по анатомии человека и животных. Что касается насекомых, то самое сильное впечатление производят его методика вскрытия и описание внутренней анатомии вшей. Составитель, подготовивший к изданию книгу «Библия природы», снабдил ее биографией Сваммердама и примечаниями о методах его работы: «Основной тайной кажется изготовление невероятно тонких и исключительно острых ножниц. Он пользовался ими для вскрытия очень мелких объектов, так как ножички и ланцеты, даже самые тонкие и острые, могут лишь повредить их». Этим объясняется, в частности, почему такой замечательный энтомолог-анатом того времени, каким был итальянец Марчелло Мальпиги (1628 — 1694), выполнил и описал вскрытия пчелы и тутового шелкопряда, но никогда не брался за такой мелкий и тонкий объект, как вошь.Свое описание внутренней анатомии вшей (занявшее шесть с половиной страниц большого формата) Сваммердам начал с рассуждений о крови вшей, в которой под микроскопом он наблюдал определенные элементы: при этом он размышляет об аналогии с человеческими кровяными шариками. В описании анатомического строения вшей ученый не упускает ничего, совершенно точно описывает даже половой аппарат самки. По чистой случайности среди сорока анатомированных им вшей не оказалось ни одного самца, и потому Сваммердам был склонен «думать, что эти крохотные животные гермафродитны; может быть, действительно в организме каждой вши имеются вместе пенис и яичник, как это я выявил у моллюсков.Так ли это, для меня до сих пор остается тайной, поскольку я, хотя и весьма отчётливо видел яичники, не мог найти пенис...» Необходимо напомнить, что к таким результатам и соображениям Сваммердам пришел где-то в середине XVII в., т. е. когда его современник Реди только что доказал ложность утверждения Аристотеля о том, что насекомые сами собой образуются из грязи или отбросов!Благодаря своей новой методике, точности наблюдений и правильному истолкованию их Сваммердам сделал поразительный скачок вперед — от стиля работы ученых эпохи Возрождения к тем методам, которые ученые взяли на вооружение лишь во второй половине XIX в. Однако широкой общественности он остался неизвестен, между тем как его соотечественника и ровесника Антони ван Левенгука (1632 — 1723) по сей день цитируют в школьных учебниках всего мира. Ничего не попишешь, не всегда крупные открытия и глубокая серьезная работа приносят лавры.Сваммердам и Левенгук не встречались, хотя были людьми одного возраста и жили в одной стране. Виной этого, очевидно, было их различное происхождение и общественное положение. Сваммердам был высокообразованный ученый и врач, Левенгук занимался торговлей сукном и галантереей, а к своим наблюдениям в микроскопы относился как к увлечению. Но это было поистине счастливое увлечение: микроскопист-любитель сделал ряд важных открытий. Свои наблюдения он описывал в письмах, которые направлял в Лондонское королевское общество. Это и принесло Левенгуку международную популярность.Левенгук был независим, у него были явные способности к оптике и еще то, что называют «легкая рука». Он сам изготовлял микроскопы и достиг в этом большого совершенства. Все свои усовершенствования держал в тайне. После него осталась коллекция микроскопов, которая через его дочь перешла в распоряжение Лондонского королевского общества.Микроскопические исследования вшей и блох, проведенные Левенгуком, не могут соперничать с удивительными результатами вскрытий, выполненных Сваммердамом. Наибольший вклад Левенгука в изучение этих насекомых-паразитов — это описание их развития, сделанное в нестандартной, своеобразной и интересной манере. Изучал он также строение внешних органов этих насекомых, и очень похвально, что при описании каждого органа стремился объяснить и его функцию. Так, описывая работу ротового аппарата вшей при сосании крови, Левенгук обращает внимание на то, как хорошо приспособлены их коготки к удержанию на волосах или нитях одежды. Однако он ошибался, когда заявлял, что зуд у человека вошь вызывает своим «жалом» на конце тела (на самом деле это копулятивный аппарат самца). Странно, что Левенгук никогда не наблюдал копуляцию вшей: это раскрыло бы ему назначение данного органа.

В XVIII в. еще больше оживился интерес к естественным наукам. Натуралисты того времени — это большей частью люди разносторонних интересов, они изучали всю природу и разрабатывали проблемы, относившиеся к различным областям знания. Так, например, Рене Антуан Реомюр, известный всем как физик, предложивший температурную шкалу (названа его именем), был одновременно и энтомологом и занимался, в частности, паразитами. Многие из тогдашних исследователей не имели академического образования, но сколько мы знаем случаев, когда натуралисты-любители, одаренные природой проницательным умом, добивались блестящих успехов. Многих можно (и должно) было бы с благодарностью вспомнить, но мы не ставим своей целью перечисление имен.Ограничимся коротким рассказом о шведском естествоиспытателе XVIII в., который заложил основы современной зоологической системы и ввел в обиход так называемую бинарную номенклатуру — научное наименование растений и животных. Это Карл Линней (1707 — 1778), автор знаменитой книги «Система природы», в которой дана система классификации растительного и животного мира. При жизни Линнея книга вышла в 12 изданиях: первое было совсем тоненькой книжкой, последнее — тремя толстыми томами. В «Системе природы» описано 2700 видов насекомых. Клопов Линней правильно отнес к отряду Hemipter, а вот остальным насекомым-паразитам, прямо скажем, не повезло. Линней свалил их в один «сборный мешок», названный им отрядом Aptera (бескрылые), вместе с другими животными, тоже попавшими туда на основании одного лишь общего признака. Вот так блохи и вши оказались в одном отряде с пауками, скорпионами, клещами и даже крабами.Мост через два века, отделяющие нас от Линнея, перекинул (по крайней мере что касается изучения вшей) один из крупнейших специалистов в области исследования вшей Г. Ф. Феррис (G. F. Ferris), автор опубликованной в 1951 г. монографии, получившей мировое признание. Она навела порядок в дебрях сомнительных описаний и имен и заложила фундамент современной таксономии вшей.Если критерием оценки считать количество новых сведений (не просто число опубликованных статей, но действительно количество новых сведений, полученных новыми методами), то расстояние от Линнея до Ферриса покажется меньше, чем от Ферриса до наших дней. Наука устремилась вперед семимильными шагами, и это относится также к биологии в целом, к медицинской энтомологии и к одному из ее разделов, изучающему вшей, вслед за которыми мы проделали путь длиною в тысячелетия.Проблемы паразитологии разрабатываются сейчас во всем мире. Регулярно, раз в четыре года, проводятся международные паразитологические конгрессы (первый проходил в Риме в 1964 г.). На них собираются специалисты со всего земного шара, чтобы обсудить успехи, достигнутые за четырехлетие, наметить новые цели. Четвертый конгресс, проходивший в 1978 г. в Варшаве, ясно показал, что в исследованиях паразитов все шире применяются новые методы, основанные на достижениях физики, химии, математики и других областей знания.Поверхностному наблюдателю могло бы показаться, что в науке каждый новый день обгоняет, зачеркивает день вчерашний и что об ученых старых времен мы вспоминаем лишь из благоговения перед их памятью или из сентиментальности. Это было бы ошибкой! Необходимо постоянно отдавать себе отчет в том, что в любом новом знании, с помощью какой бы сложной аппаратуры и новейшей методики оно ни было получено, заложены опыт, труд, усердие, самоотречение и гений предыдущих поколений — а сегодня для нас уже преимущественно безымянных тружеников науки. В этом ключ к пониманию идеи, что наука принадлежит действительно всему человечеству. Может быть, именно наш краткий экскурс во «вшивую историю» показал, как трудно и сложно приходилось человечеству бороться за каждую новую истину, даже если она касалась «всего лишь» исследования насекомых-паразитов, которые вместе с человеком прошли весь долгий путь его развития от животных прародичей и в прямом смысле слова пили его кровь.

• Предыдущая
• 6/44
• Следующая