Танцующая саламандра - Ольховская Анна Николаевна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая

— Мы очень на это надеемся, — я обняла дрожащие плечи Моники.

— Да с чего вы вообще взяли, что кот что-то принес? — поджала губы Элеонора.

— У него на шее — самодельный ошейник из скотча. А внутри видна бумага.

— Ну и что? Мало ли…

— Элеонора, включи мозги, — поморщился Игорь Дмитриевич. — Кому еще придет в голову что-то цеплять коту на шею? Чужому коту? Да и не дался бы он постороннему в руки, верно, Варя?

— Совершенно верно, — кивнула я. — Карпов к чужому не пойдет. Он искал хозяина, и он его нашел. И шел домой, когда его сбила машина. Я вообще не представляю, как он с такими ранами, со сломанной лапой, смог добраться…

Горло перехватило, я сильнее сжала плечо Моники, та — мою ладонь, и вместе мы пошли к кухне, где Марфа как раз занималась котом: смывала влажной марлей кровь, что-то нашептывая при этом. Кошамба сидела на стуле, внимательно следя за манипуляциями целительницы. Дворкин с помощниками скучковались у окна. Увидев меня, Марфа удивленно произнесла:

— А ножницы где? Чего не принесла?

— Ох ты, забыла совсем!

— Какие ножницы? Зачем? — озадаченно поинтересовалась Моника.

— Маникюрные, — я повернулась, чтобы пойти к себе. — Другими ошейник без причинения лишней боли для кота не срезать.

— Я сейчас! — возбужденно вскрикнула девушка, и в следующее мгновение ее рядом уж не было.

А из гостиной донесся возмущенный вопль Элеоноры:

— Осторожнее! Ты мне на ногу наступила!

Через минуту запыхавшаяся Моника влетела в кухню, зажав в кулачке требуемый предмет. Марфа к этому моменту уже полностью очистила шею кота от засохшей крови, и ошейник наконец оказался у нас в руках.

Потрепанный, поцарапанный, соединенный степлером контейнер с жизненно важными новостями. Во всяком случае, все собравшиеся в кухне на это очень надеялись.

Ну, почти все. Элеоноре, похоже, хотелось совсем другого.

Дворкин осторожно, стараясь не повредить, отлепил слои скотча, развернул сложенную полоской бумажку, пробежал ее глазами и облегченно выдохнул:

— От Павла!

— Слава тебе, Господи, — просияла Марфа.

— Что, что он пишет? — Моника стиснула у груди кулачки.

— «Я все вспомнил. Уйти не смогу, пока не вытащу отца. Убежище рептилоидов расположено под землей, где-то в районе старых линий метро, точнее не скажу. Моника, я навсегда с тобой».

— Я знаю, Арлекино, — прошептала девушка, улыбаясь сквозь слезы. — Я знаю…

— Все будет хорошо, доченька, — подошедший сзади Игорь Дмитриевич ласково обнял Монику за плечи и поцеловал в макушку. — Теперь все будет хорошо.

— Молодец Пашка! — оживленно потер руки Дворкин. — Облегчил нам задачу!

— И что он так уж облегчил! — скептически поджала губы Элеонора. — Заброшенные линии метро! А где именно? Под землей Москва изрыта так, что никто толком не знает, что где находится. Даже пресловутые диггеры в некоторые места не рискуют соваться. Там годами можно бродить, причем с риском для жизни!

— И рискнем! — топнула ногой Моника. — Я рискну! Я за Пашей куда угодно пойду!

— А кто тебя отпустит!

— А мне и спрашивать разрешения не надо, я давно совершеннолетняя! Куда хочу, туда и иду!

— Игорь, хоть ты ей скажи!

— Тихо, дамы, тихо! — поднял ладони Александр. — Никто никуда не идет!

— Как это?! — возмущенно нахмурилась Моника. — Вы что, к Паше на помощь не собираетесь?

— Я имел в виду — никто из спасателей женского пола не идет. Мы уж как-нибудь сами со змеями разберемся, по-мужски. Что касается вашего, Элеонора, замечания насчет того, что искать подземный город рептилоидов нам придется годами — вы ошибаетесь. Я уже знаю, откуда мы начнем.

— И откуда же?

— С той станции метро, где мои парни потеряли сегодня утром рептилию. Особенно если окажется, что на работу она так и не явилась. Кстати, вот прямо сейчас и позвоню, узнаю.

Дворкин вытащил из кармана мобильник и начал набирать номер, но его остановила Марфа:

— Вот прямо сейчас ты в ветклинику звони, договаривайся насчет Атоса. Не нравится мне, как котейка дышит, возможно, ребро легкое повредило. Его к врачу срочно надо…

— Да уж, материнская любовь, ничего не скажешь! — съехидничала Элеонора. — Кот ей дороже сына. Хотя что это я — неродного сына. Впрочем, и родной…

— Мама!

— Элеонора, ты уймешься сегодня?!

Возмущенные выкрики отца и дочери прозвучали одновременно, моментально покрасневшая Моника повернулась к Марфе, собираясь что-то сказать, но та ласково кивнула девушке и спокойно произнесла:

— Паша жив-здоров, ему ничего сейчас серьезно не угрожает. Он дал о себе знать, у него все в порядке. А кот, Пашин кот, отыскавший хозяина неведомо как и принесший нам радостную весточку, умирает сейчас вот на этом столе.

— Как это — умирает?! — ахнула Моника. — Не надо! Пап, давай его к твоему другу отвезем, к Иосифу Львовичу! А вы, дядя Саша, помощью Паше займитесь, хорошо?

— Ты с ума сошла! — Элеонора разгневанно повернулась к мужу. — Игорь, надеюсь, ты не пойдешь на поводу у дочери? Еще чего не хватало — беспокоить профессора, известного хирурга, ради какого-то кота! Тоже мне — ветеринара нашли!

— Ничего, Йосик все поймет и поможет, — сухо ответил Игорь Дмитриевич. — Он животных любит. Молодец, дочка, правильно сообразила. Александр, несите кота в мою машину, я пока с Ловецким созвонюсь.

— С Ловецким? — прищурился Дворкин. — Тем самым, владельцем клиник в Москве и в Хайфе?

— Тем самым. Он мой школьный друг.

— Но ведь он действительно не ветеринар! Ловецкий, насколько мне известно, кардиохирург.

— Зато у него в клинике оборудование новейшее, нашего героя дня обследуют на самом высшем уровне. И, думаю, Йосик сумеет назначить лечение не хуже ветеринара. Да, дочка?

— Конечно! — Моника потерлась щекой о плечо отца. — Спасибо тебе, папка!

— Все, хватит болтать! Несите кота в машину!

На этот раз Карпова транспортировали с гораздо бульшим комфортом — в меховой корзине-лежанке Кошамбы, солидной такой и очень удобной. Корзину бережно установили на заднее сиденье, рядом устроилась Моника, Элеонора, с выражением явного неодобрения на лице, но главное — молча, села впереди, Игорь Дмитриевич — за руль.

— Ну, с Богом! — Марфа перекрестила рванувший с места черный джип «Мерседес». — Надеюсь, этот их Йосик или как его там…

— Иосиф Львович, — подсказала я.

— Во-во, он. Если он такой известный врач, да еще в двух странах, котейку ведь должен спасти?

Марфа с надеждой посмотрела на меня. А я — на нее. С такой же надеждой. И вернувшаяся к нам Кошамба — она провожала автомобиль семьи Климко до самых ворот — тоже посмотрела с надеждой на нас обеих.

— Должен, — твердо сказала я. В первую очередь — себе самой. — Обязательно спасет. Карпушка этого заслуживает. Ой!

Я прихлопнула рот ладошкой и с испугом посмотрела на Марфу.

— Ты чего? — озадачилась та.

— Моника!

— Что — Моника?

— Она уехала из поместья! А до суда еще два дня!

— Ох ты, батюшки! — Марфа присела и смешно хлопнула себя по бедрам. — Забыли! Все дружно забыли, и Сашка, и я, и отец Монюшкин! Совсем из головы вылетел суд этот проклятущий!

Она развернулась и почти бегом направилась обратно к дому, зовя Дворкина:

— Саша! Саша, ты где? Оскандалились мы!

— Ты чего кричишь? — удивленно посмотрел на нее вышедший на крыльцо секьюрити. — Какой скандал, о чем ты?

Судя по отведенному от уха телефону, он как раз беседовал с кем-то.

— Так Монюшка! — выдохнула Марфа, добежав до мужчины. — Монюшка!

— Что — Монюшка? Что с ней произошло за последние пять минут?

— Так ведь уехала она!

— Ну да, кота пове… Черт! — Александр страдальчески скривился и отрывисто бросил в мобильник: — Дима, я перезвоню.

Нажал кнопку отбоя и тут же начал набирать новый номер, раздраженно цедя сквозь зубы:

— Идиот старый! На бойню тебе пора, коняка, но прежде подковы содрать, чтобы хоть какая польза была! Так лопухнуться!

• Предыдущая
• 22/42
• Следующая