Юность Поллианны (Поллианна вырастает) - Портер Элинор - Страница 21
- Предыдущая
- 21/45
- Следующая
— Ох, миссис Кэрью, можно? — подпрыгнула Поллианна в неистовом восторге. — Ой, какая вы замечательная, миленькая, хорошенькая! Я так хотела…
В глазах миссис Кэрью отразился ужас, и она испуганно прошептала:
— Нет, нет, Поллианна, я…
Но Поллианна восклицала в безмерной благодарности:
— Ну конечно, вы хорошая, самая лучшая на свете! Теперь я уверена, что будет настоящий праздник! Там есть Томми Долан и его сестра Дженни, двое детей Макдоналдов, и три девочки, я их ещё не знаю, они живут под Мерфи, и ещё много других, если они все поместятся. Только подумайте, как они обрадуются, когда я им скажу! Ох, миссис Кэрью, мне кажется, что я никогда так не радовалась, и это всё вы! Можно, я пойду прямо сейчас, приглашу их?
И миссис Кэрью услышала, что отвечает: «Да». Возможно, в памяти её застряли слова той девушки, возможно в ушах её ещё звучала история, которую ей рассказала Поллианна об этой самой девушке, которая считает, что толпа в большом городе — самое пустынное место в мире, но отказалась идти с красивым мужчиной. А может быть, в сердце её была надежда, что где-то среди всего того она найдёт покой. Наверное, всё это вместе, да ещё беспомощность перед Поллианной, преобразило сарказм в гостеприимство радушной хозяйки. Как бы то ни было, дело было сделано, её вовлекли в водоворот планов, решений, в центре которых, конечно же, была Поллианна.
Своей сестре миссис Кэрью написала отчаянное письмо, которое заканчивалось такими словами: «Что я буду делать, я не знаю, но думаю, что отступать нельзя. Для меня нет другого выхода. Конечно, если Поллианна начнёт проповедовать, я отправлю её к тебе с чистой совестью».
Делла, читавшая это письмо, громко рассмеялась. «Начнёт! — сказала она про себя. — А что она делает, если ты, Руфь Кэрью, за неделю устроила два праздника, а твой дом, погружённый в могильные сумерки, был освещён огнями и игрушками до самого последнего уголка! Начнёт! Вот именно».
Праздник был великолепный, даже миссис Кэрью признала это. Джеми в инвалидной коляске, Джерри со своими странными, но очень выразительными замечаниями, и девушка, которую, как оказалось, звали Сэди, робко смотрели друг на друга. Сэди, к великому удивлению всех, а возможно — и к своему собственному, проявила большие познания в самых забавных играх. Вперемешку с историями Джеми и добродушными шутками Джерри, игры эти поддерживали веселье до самого ужина. А после щедрой раздачи подарков детей отправили домой усталых, но довольных.
Может быть, Джеми, который уходил с Джерри последним, и оглядывался с печалью, но никто не обратил на это внимания. Миссис Кэрью нагнулась, чтобы попрощаться и шепнула ему на ухо встревоженно и нетерпеливо:
— Джеми, а ты не передумал?
Мальчик смутился, щёки его медленно побледнели. Он повернулся и печально посмотрел ей в глаза, потом медленно покачал головой.
— Если бы всегда могло быть, как сегодня, я бы передумал, — вздохнул он. — Но так не будет. Придёт завтра, а потом следующее утро, а потом — месяц и год… да что там, на следующей неделе я уже буду знать, что не должен был переходить к вам.
Вскоре миссис Кэрью обнаружила, что новогодний праздник ещё не был концом Поллианниных выдумок. На следующее же утро та опять заговорила с ней.
— Ох, я так рада, что опять нашла Сэди! — говорила она без передышки. — Даже если я не смогла найти для вас настоящего Джеми, я всё равно нашла кого-то ещё, чтобы вы его полюбили… то есть её…
Миссис Кэрью набрала воздуха и выдохнула с явным раздражением. Непоколебимая вера в доброту ее сердца и вера в ее желание «всем помочь» удивляла её, иногда даже сердила, но нелегко сказать «нет», глядя в доверчивые, счастливые глаза.
— Поллианна, — бессильно возразила миссис Кэрью, чувствуя, что всё больше попадает в невидимую шёлковую сеть. — Ни я, ни ты, ни эта девушка не заменят настоящего Джеми.
— Я знаю, что она не Джеми, — быстро подхватила Поллианна. — Конечно, я жалею, что она не Джеми, но она всё равно кому-то — как Джеми, а сейчас у неё никого нет, её никто не замечает. Когда вы вспоминаете Джеми, вы можете радоваться, что можете кому-то помочь, как кто-то помог бы Джеми.
Миссис Кэрью вздрогнула и тихо застонала.
— Мне нужен Джеми, — грустно сказала она.
Поллианна кивнула:
— Я знаю, «присутствие ребёнка». Мистер Пендлтон говорил мне. А у вас есть «женская рука».
— Женская рука?
— Да, чтобы создать дом, понимаете? Он говорил, чтобы жилище стало домом, необходима женская рука или присутствие ребёнка. Это когда он хотел взять меня, а я нашла для него Джимми. И вместо меня он усыновил его.
— Джимми? — воскликнула миссис Кэрью с блеском надежды в глазах. Этот блеск всегда появлялся, когда она слышала похожее имя.
— Да, Джимми Бин.
— А, Бин, — проговорила миссис Кэрью, расслабляясь.
— Да, он убежал из детского дома, а я нашла его. Он сказал, что хочет другой дом, с мамой вместо воспитателей. Я не смогла найти ему маму, но нашла мистера Пендлтона, тот его усыновил. Теперь его зовут Джимми Пендлтон.
— А раньше он был Бин?
— Да, Бин.
На этот раз глубоко вздохнула миссис Кэрью.
После новогоднего праздника она часто видела и Сэди, и Джеми. Поллианна приглашала их под всякими предлогами. К большому своему удивлению и досаде, миссис Кэрью не могла ей противостоять. Поллианна завладела её совестью и радостями, и она не могла растолковать, что недовольна этой затеей.
Понимала ли это миссис Кэрью или нет, но она научилась многому, чего не знала в прежние дни, когда запиралась в своей комнате и велела Мэри никого не пускать. Она узнала, что значит быть одинокой и бедной девушкой в большом городе, которой никто не интересуется, кроме тех, кто интересуется слишком сильно.
— Что вы имеете в виду? — однажды спросила миссис Кэрью, когда они с Сэди сидели вечером вместе. — Что вы имели в виду тогда, в магазине?
Сэди покраснела.
— Простите, я была груба, — виновато произнесла она.
— Я не об этом. Скажите, что вы имели в виду? С тех пор я много об этом думала.
Некоторое время девушка молчала, потом она сказала с горечью в голосе:
— Просто я знала одну девушку и подумала про неё. Она из нашего города и была очень хорошенькой и доброй, но не очень самостоятельной. Целый год мы жили вместе, в одной комнате, варили яйца на газовой горелке, ели потрошки и рыбные котлеты в дешёвой столовой. Нам совершенно нечего было делать, только пройтись по улице или пойти в кино, если у нас было свободное время. Комната была не очень приятная, жарко летом, холодно зимой, а газовая горелка очень коптила, мы не могли ни читать, ни шить. Да мы вообще так уставали, что нам ничего не хотелось делать. Кроме того, над нами кто-то постоянно ворочался, а под нами кто-то учился играть на кларнете. Вы когда-нибудь слышали, как учатся играть на кларнете?
— Н-нет, не припомню, — пробормотала миссис Кэрью.
— Ну, тогда вы много потеряли, — печально проговорила девушка и, помолчав, продолжала: — Иногда, особенно на Рождество и на другие праздники, мы прохаживались по улицам, заглядывая в окна, на которых шторы не задёрнуты, чтобы видеть всю красоту. Понимаете, мы были очень одинокими, особенно в эти дни, и нам казалось, что приятно видеть дома, где так много народу и мы прекрасно знали, что становится только хуже, потому что мы в этом не участвуем. Ещё труднее было смотреть на автомобили с весёлыми молодыми людьми. Понимаете, мы сами были молоды, нам тоже хотелось смеяться и болтать. Нам хотелось развлечься. Постепенно моя подруга… стала развлекаться. Словом, однажды мы расстались, и она пошла своим путём, я — своим. Мне не нравилась компания, с которой она подружилась, и я об этом сказала, а она не хотела их оставить. Мы не встречались почти два года, а недавно, месяц назад, я получила от неё записку и пошла к ней. Она была в одном из этих спасательных домов. Место хорошее: мягкие ковры, картины, цветы, книги, рояль, красивые комнаты. Богатая женщина подъехала на автомобиле, чтобы повезти её покатать. Она возила её на концерты и спектакли. Она училась стенографии, они хотели помочь ей устроиться на работу, как только она немного освоится. Все к ней были очень внимательны, все хотели помочь. Но она сказала ещё кое-что… Она сказала: «Сэди, если бы они хоть наполовину так заботились обо мне в те дни, когда я была честной, скромной, трудолюбивой, я не нуждалась бы в помощи сейчас».
- Предыдущая
- 21/45
- Следующая
