Такое странное чувство (СИ) - "Паранойя Либестуд" - Страница 3
- Предыдущая
- 3/9
- Следующая
- Меньше движений – меньше травм, - выдохнул Вадим севшим на тон голосом, обдавая жаром своего тела спину Вячеслава. И добавил отчетливо: - Пашка, помоги мне, подержи его за плечи, чтоб не рыпался.
Павел подошел и, все еще не понимая, что задумал Ивлев, взялся за предплечья мужчины, который, кажется, больше не пытался вырваться. Но тут же отдернул руки, когда увидел, как Вадим стаскивает с него брюки вместе с бельем:
- Ты какого хрена творишь? – произнес Пашка истеричным шепотом.
- Беру расписку. И честно пытаюсь обойтись без крови, - зло улыбнулся Вадим.
- Ты совсем с ума сошел? - подошла ближе Нелли, однако в ее голосе слышался скорее интерес, чем обвинение.
- Угу, - отозвался парень, становясь на колени позади своей жертвы и вытаскивая из кармана джинсов презерватив. Вячеслава колотила нервная дрожь. Инстинкт самосохранения молчал – видимо, не расценивал сложившуюся ситуацию, как опасную для здоровья. Вырываться было бессмысленно, а вот так стоять на коленях, сжимая кисти на перекладине и ожидая, когда тебя выебут – крайне унизительно. Нужно было что-то делать, но на ум приходило только сакраментальное: «расслабиться и получать удовольствие». Вячеслав смотрел в пол, на желтую полоску на синем фоне, отмечая то, что краска давно облупилась и то, что края у полоски неровные, и в голове не было ни одной мысли. И раздражающая кривизна полоски при таком раскладе очень радовала.
Тем временем, Вадим развел в стороны ягодицы пленника, смачно плюнул между, расчетливо проследил, как слюна сползла к нужному месту, приставил туда же собственный конец и сильно надавил. Честно говоря, он надеялся на большее сопротивление. Поэтому, как только оказался внутри практически полностью, азарт схлынул и Ивлев резко протрезвел. Ну, добился он, чего хотел – вот он и в заднице… этого много о себе возомнившего короля жизни… Ну, что делать дальше? Трахаться сразу расхотелось. Черт, это было как-то нелепо – вытащить член и извиниться. К тому же орган, обладавший собственной головой, однозначно сообщал свое мнение – ему было просто замечательно чувствовать, как подергиваются, пытаясь избавиться от боли чужеродного вторжения мышцы. Его рукам офигительно нравилась дрожь удерживаемого за бедра тела. Но одновременно с этим ему очень хотелось запутаться пальцами в коротких жестких волосах и резко дернуть, чтобы заставить чужое тело напрячься еще больше. Тогда будет можно дотянуться до шеи губами… нет, лучше зубами… и оставить симпатичную отметину. И тут Вадим понял, что меньше всего ему сейчас хочется извиняться. Зато очень хочется проделать все, что он только что проиграл в своем воображении. И начал парень с того, что запустил всю пятерню в растрепавшуюся модельную стрижку мужчины и дернул на себя так, что заставил его сильно прогнуться в позвоночнике и податься назад. Встретить его ответным движением бедер оказалось отличной идеей, хотя, думалось, что глубже просто некуда – дальше уже гланды. От сдавленного глухого всхлипа, который даже по пьяни не спутаешь со стоном удовольствия, мозги Вадиму отшибло окончательно. Где-то на краю сознания тихонько пискнули моральные нормы, привитые мамой – учительницей русского языка и литературы – мол, насиловать… ммм… некорректно. Да просто подло и низко… и так поступают только конченные уроды и отморозки, подлежащие немедленной кастрации… и что уважать он себя после этого не сможет. Но что-то из разряда первобытных инстинктов в ответ жутко рыкнуло: «А где вы были раньше?» И Вадим неожиданно понял, что в данный конкретный момент ему отчего-то нифига не стыдно. Сначала это было какой-то бредовой игрой. Хотелось напугать и унизить, хотелось доказать, что Вадим тоже… что тоже он не знал, но доказать это хотелось до зубовного скрежета. В какой момент парень так заигрался, что назад дороги не стало – он не понял… Но теперь все это стало неважным. Потому что именно в этот момент Ивлев ощутил себя богом, в чьих возможностях – покарать и наградить. Простым смертным не всегда понятно, где заканчивается первое и начинается второе. Впрочем, это не всегда ясно и самому Всевышнему, но это – тссс! – маленький божественный секрет. От этого быть богом только интересней. Отказаться от такого ощущения Вадим просто не мог. Зато он мог продолжить двигаться.
Из шока, вызванного видом трахающего незнакомца Ивлева, Катю вывел звук неровного дыхания ее собственно парня. Павел стоял в паре шагов от нее и был явно возбужден зрелищем. Девушка подошла и уверено положила руку ему на ширинку. Пашка опустил взгляд на эту руку и сказал:
- Знаешь, у нас совершенно замечательная раздевалка. Пойдем, покажу?
- Всю жизнь мечтала посмотреть… - согласилась Катя и тут же была утащена на экскурсию. Нелли завистливо проводила парочку взглядом, потом толкнула Егора в бок:
- А у вас есть еще одна раздевалка? Я бы тоже не отказалась посмотреть…
- Мммм? – парень смерил Нелли раздраженным взглядом. А потом до него дошла суть вопроса, и взгляд посветлел:
- Нет, нету. Но я могу показать тренерскую. Тоже совершенно замечательная комната.
- Веди, Сусанин!
***
Вячеслав обнаружил себя на заднем сидении собственной машины. Тело еще не затекло от неудобного положения, из чего он сделал вывод, что сознание отлучалось ненадолго. И еще плюс – автомобиль припаркован у подъезда его дома. Голова кружилась, слегка тошнило, ныла левая скула и запястья – в густых августовских сумерках ссадин видно не было, но дотрагиваться до них было неприятно, а в задницу будто свернутую в трубочку наждачную бумагу засунули, однако, в целом, жить можно. Можно даже самостоятельно добраться до квартиры. Бизнесмен искренне порадовался, что ему в свое время не удалось договориться с хозяйкой «советского пентхауза», представлявшего собой надстройку над пятым этажом в «сталинке», и без того славившейся высоченными потолками. Его четырехкомнатная, довольно скромная для статуса Волкова квартира располагалась на третьем этаже. Зато сам дом находился в самом сердце К-ска – на проспекте Советской Власти, по левую сторону от Драмтеатра.
Вячеслав стащил с себя одежду по пути из коридора в ванну, встал под теплые успокаивающие струи в душевой кабинке и начал восстанавливать в памяти события последних пары часов. Господину Волкову впервые в жизни было так за себя стыдно. Он был одним из самых молодых в среде влиятельных людей области, и своего положения добился совсем не за красивые глаза. Отец помог ему только тем, что предоставил вполне приличную стартовую площадку. Но всего того, что Вячеслав достиг, он добился сам. И ему часто приходилось совершать неблаговидные поступки – иногда противоречащие государственным законам (какой крупный бизнес без экономических махинаций?), иногда законам нравственным (у какого влиятельного человека нет секретной папочки с компроматом на своих соперников, которым он при случае не замедлит воспользоваться?). И ему часто приходилось вступать в переговоры со своей совестью, которые, как истинный деловой человек, он заканчивал, достигнув взаимовыгодного компромисса. А тут… Вячеслав просто потерялся – такого густого и вязкого, как мед, стыда ему не приходилось испытывать никогда. Конечно! Сначала было негодование и злость на белобрысого щенка, который осмелился тявкнуть на признанного вожака стаи. А потом оказалось, что щенок – сильнее. Пусть чисто физически, но – сильнее. И вполне может доказать свое право на доминирование. И не просто может – уже доказывает. Иначе как объяснить по-другому то, что этот щенок сделал с его задницей? Все это и будило в мужчине стыд. Но таким тягучим и сладким его делало другое. В тот момент, когда шок от осознания собственной слабости прошел, Вячеслав испытал потрясающее ощущение свободы… совершенно волшебное ощущение свободы от самого себя.
Контроль был его второй натурой. И сколько Вячеслав себя помнил, он пытался выбраться за пределы чертовых рамок – хотя бы из чистого любопытства. Но этот внутренний предохранитель не перегорал ни от ударных доз алкоголя, ни от приличного количества растительного происхождения наркотиков – химию Волков не признавал в принципе… И вот на 35-м году жизни его любимая мозоль была неизящно оттоптана каким-то нахалом. Нет. Гораздо хуже. Его контроль был просто отобран незнакомым мальчишкой, словно мячик у беззащитной малышни. И это оказалось прекрасно. Ему больше не нужно было отвечать за себя. Кто отобрал – тот пускай теперь и отвечает.
- Предыдущая
- 3/9
- Следующая
