А что вы хотели от Бабы-яги - Никитина Елена Викторовна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/120
- Следующая
Я продолжала наматывать круги по комнате, злясь на себя за глупость и проклиная тот день и час, когда согласилась на это безумство по спасению совершенно ненужной мне Василисы. Ничего толком не добившись, не оправдав возложенного на меня Елисеем доверия, я только нажила себе кучу новых неприятностей. И что мне теперь с ними делать?
Посольство пробудет в замке не менее чем до завтрашнего дня, а встречаться с кем-либо из них желания не было никакого. Или они думают, что я приползу к ним как побитая собачонка, виляя хвостиком? Не дождутся. И к себе никого не пущу.
Я наложила на дверь несколько магических ключей, чтобы никто не посмел войти ко мне, и, подумав, добавила еще парочку, на всякий случай. Пусть только попробуют сунуться! А еще я объявлю голодовку. Все равно есть совершенно не хочется, меня уже накормили (и так понятно чем).
Немного угомонилась я только ближе к вечеру. И то потому, что просто устала ходить туда-сюда по комнате. День выдался напряженным с самого начала, и теперь я чувствовала себя выжатой, как белье под грязным сапогом. Желающих перекинуться со мной парой слов до сих пор не нашлось, и я пришла к выводу, что про меня просто-напросто забыли. Это не прибавило мне спокойствия. Даже злобная горничная не удостоила меня своим визитом, чтобы вдоволь нашипеться над моими жалкими чувствами. Я бы хоть наорала на нее, чтобы пар выпустить. Так нет, она благоразумно решила не попадаться под горячую руку.
Но долго испытывать острые эмоции не удавалось еще никому, и я оказалась не исключением. Возбужденное состояние постепенно пошло на спад, пока не превратилось в стойкую апатию и полное равнодушие к своей дальнейшей участи. Я забралась на кровать и прижала к груди подушку, чтобы сердцу было не так больно биться о ребра. Захотелось в кои-то веки поплакать и пожалеть себя, но слезы не торопились вытекать на поверхность. Ну и не надо.
Повернув голову к окну, я уставилась в предзакатное небо, уже окрасившееся на горизонте багрянцем, и с тоской вспомнила Сеньку. Как мне сейчас не хватало моего единственного пушистого друга!
Я старалась все это время не думать о нем, чтобы не порождать напрасной тревоги, но сейчас остро ощутила его отсутствие. Вокруг одна фальшь и клевета, и мне нужны были его поддержка, его участие, его искренность.
И тут дверь комнаты отворилась. Я вздрогнула от неожиданности и в полном недоумении уставилась на спокойно входящего Кащея. Как он смог преодолеть достаточно сильный магический заслон?! Жалкие останки стакана противно скрипнули у него под ногами. Кащей внимательно осмотрел место бесславной гибели еще одного столового предмета и отшвырнул мыском в сторону самые крупные осколки. Закончив с расчисткой пола, он оперся левой рукой на высокую спинку кровати и внимательно принялся меня разглядывать.
– Что, не нравлюсь? – раздраженно спросила я.
Кащей усмехнулся:
– А если скажу, что нравишься, ты ведь все равно не поверишь.
– Не поверю.
– Тогда какой смысл это обсуждать?
Я перевела взгляд на окно. Закат пылал уже вовсю, кроваво-красным полотном накрыв верхушки деревьев.
– Мне выметаться прямо сейчас? – озвучила я наболевший вопрос. Не то чтобы мне очень уж хотелось тут остаться, но испытывать еще одно унижение – быть выгнанной из замка самого Кащея, хотелось еще меньше.
– Выметается только мусор, – серьезно сказал князь.
– Не можешь отказать себе в удовольствии использовать меня в качестве жертвы несговорчивым демонам или сжечь на медленном огне, дабы задобрить гнев богов? – не удержалась я от злобного замечания.
– Над этим стоит подумать, – без тени улыбки сказал Кащей.
Я пожала плечами, мол, мне все равно, и сильнее прижала к себе подушку.
– Ну так что? – повторила я свой вопрос. – Мне собирать вещи?
– Я этого не говорил.
– Но подразумевал.
– С чего ты взяла? – удивился Кащей.
– А разве нет?
– Конечно нет.
Я недоверчиво посмотрела на него.
– А разве эти хорьки тебя не предупредили о нежелательных последствиях моего дальнейшего пребывания здесь? Небось еще и в красках живописали все мои непревзойденные «достоинства». – Мне не верилось, что он не шутит.
– Конечно, – усмехнулся Кащей. – Красок они точно не пожалели.
Я сникла. Представляю, что они наговорили в порыве праведного негодования. Один ректор мог приписать мне столько, сколько все жители Забытков не смогли напридумывать с их-то богатым воображением.
– Эти хорьки, как ты выразилась, – при этом Кащей слегка улыбнулся, – были излишне убедительными, чтобы верить им.
– А королевич? – спросила я.
– А королевича никто не слушал. Его взяли под белы ручки и увезли. Собственно, я не возражал.
– Идиоты! – в сердцах выругалась я. – Они ставят свою дурацкую политику выше человеческой жизни.
Кащей удовлетворенно хмыкнул:
– Какое здравое рассуждение. Здесь я с тобой полностью согласен. Но они выбрали из двух зол меньшее.
– Не хотели оставлять наследника тебе на растерзание? – догадалась я.
– Конечно. По их мнению, здесь риск его жизни гораздо больше.
– Какая безответственность с их стороны, – пожала плечами я. – Король с них три шкуры спустит.
– Ну почему же? – возразил Кащей. – Если бы Елисей остался здесь, то никто не поручился бы, что я буду денно и нощно нести караул у его спальни, чтобы, не дай бог, с ним что-нибудь не случилось.
– А ты бы стал? – засомневалась я.
– Я похож на сумасшедшего?
– Не очень.
Кащей развеселился.
– Ну же, Алена, – решил подбодрить он меня, – перестань заниматься самоуничижением. Тебе это не идет.
Я постепенно успокаивалась. Почему-то слова Кащея подействовали на меня благотворно. У нас даже появилось что-то общее – ненависть к расстанским магам. Вот уж никогда бы не подумала.
– И ты правда не поверил тому, что тебе про меня наговорили? – на всякий случай уточнила я.
– Почему? Кое в чем я уже успел убедиться сам.
– Это в чем же?
– Не скажу. – Кащей хитро прищурился. – У меня свое мнение на этот счет. И перестань душить подушку, она ни в чем не виновата.
Я не удержалась и запустила ею в князя. Он ловко увернулся. Подушка впечаталась в стену и медленно сползла на пол.
- Предыдущая
- 48/120
- Следующая
