Исчезнувший - Нибел Флетчер - Страница 89

• Предыдущая
• 89/139
• Следующая

Я пересек Потомак, наслаждаясь запахами догорающей осени и свежим ветром, который порывами налетал на реку. В запасе у меня было несколько минут. Я остановился перед утиным садком возле въезда в Национальный аэропорт и залюбовался синекрылыми чирками, красными утками и кряквами, которые плескались в водоеме. Предвечернее солнце зажигало пурпурные и розовато-лиловые блики на глянцевых зеленых головках селезней, и эта сверкающая их пестрота и безмятежность дня постепенно заставили меня позабыть шум и гам пресс-конференции.

Стоя за решеткой у входа № 12, я делал вид, что просматриваю последний выпуск «Стар».

Баттер появилась на трапе где-то в середине цепочки спускающихся пассажиров. Волосы ее были гладко зачесаны назад по моде «конский хвост». На губах, как всегда, ни следа помады, пористая кожа лица напоминала бетонное покрытие дорог. На ней был грязный плащ, на ногах — растоптанные мокасины. Баттер относилась к тем женщинам, которые стараются выглядеть как можно непривлекательнее, словно бросают вызов мужчинам: полюби, мол, меня за одну мою душу!

Я двинулся вперед, но тут заметил, что Баттер остановилась у подножия трапа и оглядывается. Вскоре к ней присоединился мужчина. Пожилой толстяк с багровым лицом без единой морщинки. Я видел его в Вашингтоне десятки раз. Это был сенатор от Небраски Оуэн Моффат, лидер оппозиции и главный стратег Уолкотта.

Я сразу отвернулся, поднялся по лестнице и спрятался в нише в конце длинного зала, в котором пассажиры получали багаж. Баттер и Моффат вошли вместе, подхватили чемоданы и направились к веренице такси. Держались они запросто, словно дедушка с внучкой. Я скользнул за руль своей машины, оставленной на разлинованной внутренней стоянке, и, заметив такси с Моффатом и Баттер, последовал за ними на приличном расстоянии.

Так мы проехали мост 14-й стрит, пересекли вашингтонский мемориальный комплекс и выехали на 15-ю стрит. Такси свернуло прямо на Джи-стрит, и здесь Баттер вылезла перед старым зданием Олби-билдинг. Она помахала на прощание рукой сенатору и прошла — или, вернее, я бы сказал, проковыляла в своих мокасинах — внутрь здания. Я обогнул квартал, поставил машину на стоянку на Ф-стрит и вернулся пешком к Олби-билдинг.

Международную службу культурных обменов я отыскал в указателе на стене холла и поднялся в лифте на пятый этаж. Я не очень-то старался остаться незамеченным, поскольку в старом Олби было множество редакций газет, все работники которых знали меня в лицо. Рассчитывать можно было только на удачу.

Повезло мне гораздо больше, чем я надеялся. Разыскивая № 513, я пошел не по той стороне коридора и вместо этого набрел на № 512. На маленькой табличке под этим номером, на металлической пластинке величиной не больше спичечного коробка было выгравировано «Фонд Поощрения». Меня бросило в жар. На двери не было звонка, и я попробовал ее открыть. Она была заперта, очевидно, рабочий день уже кончился. Сколько я ни стучал, мне никто не ответил.

№ 513 я нашел на другой стороне коридора. Дверь украшала большая пластинка полированной меди с полным названием «Международная служба культурных обменов». С минуту я смотрел на нее, думая о «Поощрении»… Мигель и его приятели-физики… Операция «Мухоловка»… ЦРУ. Но Мигель говорил, что фонд Поощрения находится в Нью-Йорке. Предстоящая встреча с мисс Найгаард приобретала все больший интерес.

На двери «культурных обменов» был звонок. Я нажал его дважды. Дверь открылась, и передо мной предстала Баттер в розовой блузке и вельветовой юбке, которая на дюйм не доходила до колен.

— Что, попали не к той девушке? — спросила она.

Улыбка у нее была хитрая, понимающая, словно мы с ней вдвоем знали какую-то тайну. Я всегда подозревал, что наша связь с Джилл приводила Баттер в состояние нездорового возбуждения.

— Входите, — сказала она довольно радушно. — Мне кажется, вы еще не видели мою контору.

Она провела меня через комнату с двумя пустыми письменными столами во внутреннее помещение, оклеенное обоями со странным рисунком — пурпурные бамбуковые заросли и среди них — розовые голубки. Одну стену от пола до потолка занимал книжный шкаф, напоминавший ступенчатую пирамиду. На полке у окна стоял ряд статуэток доколумбовой эпохи из красноватой глины. Некоторые из них плотоядно таращились, словно при виде какого-то соблазнительного зрелища. Стол Баттер был завален проспектами, письмами и газетами.

Напротив ее стола стояло несколько предметов из гнутого железа: низкая скамеечка, два стула и стеклянный столик, крышка которого держалась на одном железном пруте. Мы сели, и Баттер закурила сигарету.

— Так что у вас случилось, Джин? — спросила она. — Семейные неурядицы, и вы пришли поплакаться к старшей сестре? (К старшей! Баттер было всего двадцать шесть лет!)

— Нет, никаких сердечных травм, — ответил я. — Речь совсем о другом. Найдется у вас несколько минут?

— Разумеется. — Она заинтересовалась.

— Ну что ж, в таком случае… — я оглянулся. — А у вас тут уютное гнездышко. Вы давно здесь работаете?

— Почти три года, — ответила она. — Да, здесь неплохо. Куда лучше, чем служить в каком-нибудь затхлом правительственном склепе.

— Да, конечно. Вы ведь были на государственной службе. Только в каком департаменте? Я, по-моему, знал, да забыл.

Она отмахнулась.

— Вспоминать противно, такая была тощища? Я работала при комиссии, что-то вроде ИКК[17] . Нет, здесь мне по-настоящему нравится. К нам такие типы заходят сюда! Не соскучишься.

— А откуда ваша контора берет средства? — спросил я. — Частные пожертвования?

— В какой-то мере, — ответила она. — Но в основном деньги мы получаем от разных фондов.

— От фонда Поощрения? — спросил я как можно небрежнее.

Она нахмурилась и сделала быструю затяжку.

— Да, а в чем дело? Откуда вы знаете?

— Нет ничего проще: я видел название на двери № 512, через коридор.

— О-о-о! — равнодушно протянула Баттер, но я почувствовал, как она насторожилась.

— А я думал, фонд Поощрения находится в Нью-Йорке.

Это ее удивило.

— Находился раньше, но в прошлом месяце они перебрались сюда.

• Предыдущая
• 89/139
• Следующая