Список ликвидатора - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая

Пухов лениво почесался и спросил:

– Струмент, что ль, принесть?

– Ну! – подтвердил Михалыч. – Да побыстрее!

Слесарь снова почесался и ушел.

– Вот же ленивая бестия! – пожаловался «товарищам» управдом. – Но дело свое знает. Насчет этого уж будьте спокойны! Мастер!

И действительно, когда через некоторое время слесарь, помахивая металлическим чемоданчиком, вернулся, работа по выполнению задачи заняла у него не больше минуты.

– Открыто! – объявил он, закончив лязгать своими железками.

– Видали! – улыбнулся Михалыч.

Пухов потянул на себя дверь и, прищурясь, осмотрел замки.

– Ну-ка дай-ка ключи... – протянул он руку к Попкову.

Тот выполнил его просьбу.

– Все верно... – проговорил слесарь. – Эти ключи отсюда...

– А что ж не открывалось? – спросил Грачев.

Пухов немного помолчал, потом пощелкал собачками замков, как бы проверяя какую-то свою догадку, и наконец сказал:

– А сюда кто-то лазил!

– В каком смысле? – встрепенулся Попков.

– Ну в каком смысле в квартиры лазиют! – пожал плечами слесарь. – В воровском! Сунули свои отмычки да и поломали детальки-то! Закрыться они потом закрылись, а вот открыться – хренушки!

Грачев резко отодвинул Пухова и широко отворил дверь квартиры.

– Батюшки... – всплеснул руками управдом, заглянув внутрь.

То, что там уже кто-то похозяйничал, стало понятно сразу. На полу были разбросаны бумаги и книги, всюду валялись какие-то вещи, кое-где были оторваны обои.

Попков и Грачев ринулись в квартиру и быстро прошлись по комнатам. Везде их ожидала та же картина – хлам, открытые дверцы шкафов, вспоротые диваны и кресла.

– Ой-ой-ой... – приговаривал следовавший за ними Михалыч.

– Не иначе, мильены искали! – заключил усевшийся на один из перевернутых стульев слесарь и поднял с пола какую-то вазочку: – Ишь ты, какая красота! А ить не взяли! А денюжки небось подчистую выгребли!

– Ну-ка ничего тут не трогать! – строго прикрикнул на него Попков. – Ясно?

– Ясно... – с понятием отозвался Пухов. – Отпечатки пальцев! Как в кино!

– Какое тут, на хрен, кино... – буркнул Грачев и, стараясь не задевать ногами валяющиеся предметы, прошел на кухню, потом осмотрел ванную и, наконец, открыл дверь туалета.

– О! – воскликнул он. – А это что такое?

Прибежавший Попков глянул ему через плечо и увидел четкий ботиночный след, оставленный кем-то на бачке унитаза. Старлей и следователь перевели взгляды вверх. Створки висящего выше шкафчика, предназначенного для хранения туалетной бумаги и всевозможных освежителей, были открыты, а его выставленная задняя стенка стояла на полу. Поднявшись на цыпочки, Попков и Грачев увидели, что, убрав ее, некто получил доступ к вмонтированному в стену сейфу, открытое нутро которого зияло черной пустотой.

– Та-ак... – сказал Попков. – Ну что же... Надо вызывать криминалиста!

«Шестерка» с сидящими в ней Жуковым и Папалаевым подъехала к девятиэтажной башне из красного кирпича, в которой, согласно имеющемуся у них адресу, и проживал бандит Шмаков.

– Какая у него квартира-то? – спросил Папалаев.

– Сороковая... – глянул в бумажку Жуков.

– Ну пошли, что ли?

Жуков поправил закрепленный под мышкой пистолет, взял валяющийся на заднем сиденье белый пиджак, после чего, изгибаясь и выворачивая локти, надел его на себя:

– Пошли!

Они вышли из машины и направились в подъезд. Поднявшись на третий этаж, оперы увидели деревянную дверь с табличкой «40».

Прислушавшись, Жуков прошептал:

– Там вроде тихо...

– Звони! – сказал Папалаев и, отойдя в сторону, прижался к стене. – Скажешь, что телеграмму принес...

– С такой рожей, как у меня, телеграммы не носят, – самокритично и, главное, верно, заметил Жуков. – Никто же не откроет! Я лучше представлюсь сантехником. Скажу, что проходит плановая проверка батарей.

– Ну валяй! – согласился Папалаев.

Жуков нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры тренькнуло. Опер сделал лицо кирпичом и тупо уставился в глазок, ожидая, когда точка света в его центре закроется головой хозяина. Однако этого не произошло.

– Что-то никто не идет... – прошептал Жуков Папалаеву.

– Жми еще! – сказал тот.

Опер ткнул пальцем в звонок и на этот раз подержал руку подольше. И снова никакого результата.

– Может, никого нет? – сказал Папалаев.

Жуков хотел что-то ответить, но вдруг его толстые ноздри дернулись, и, насторожившись, опер поводил своим мясистым носом у самой дверной щели.

– Вроде воняет... – изменившись в лице, сказал он.

– Чем воняет? – не понял Папалаев.

– Мертвечиной!

– Правда, что ли? – изумился Папалаев и подбежал к другу: – А ну-ка дай я понюхаю... – И, уткнувшись в щель, он начал с шумом втягивать в себя воздух.

– Ну как? – спросил Жуков. – Чуешь?

– Не-а! – ответил тот. – Не чую!

– Да ты что? – удивился Жуков. – Оттуда ж так и прет!

Папалаев повторил попытку, но так и не смог уловить в воздухе ничего пугающего.

– Да все нормально там! – сказал он. – Наоборот, одеколоном каким-то прет...

– Одеколоном? – быстро переспросил Жуков.

– Ну да! Противным, правда... Но все-таки это ж не мертвечина!

Жуков немного подумал, а потом отошел от двери на несколько шагов и с этого расстояния спросил:

– А так?

Папалаев непонимающе посмотрел на него и снова начал водить носом у щели.

– О! – тут же воскликнул он. – Теперь чую! Точно – трупняком тянет!

– Вот! – сказал Жуков. – Я же тебе говорил!

– Погоди, – повернулся к нему друг, – так одеколоном от тебя, что ли, несло?

– Да... – признался опер.

– Зачем же ты такой гадостью надушился?

– Много ты понимаешь... – обиделся Жуков. – Это парфюм «Мускус»... Бабам знаешь как нравится? – Тут опер почему-то понизил голос и признался: – Я сегодня утром, когда на работу уезжал, второпях не тот пиджак надел... Этот вот, – опер хлопнул себя по белым лацканам, – он у меня для свиданок предназначен. Я его еще недели две назад «Мускусом» побрызгал, и аромат все держится...

– «Аромат»... – передразнил Папалаев. – Да это жуть какая-то, а не аромат...

– Не тебе судить! – высокомерно сказал Жуков. – Бабам судить!

– Ну и как? – заинтересовался Папалаев. – Клюют?

– А то! – оживился друг. – Дня три назад, например, с такой блондиночкой познакомился в кафешке... – Глаза опера загорелись. – Захожу, значит, туда...

Из шахты лифта донесся гулкий шум пришедшей в движение кабины. Это вернуло Жукова из далекого кафе в подъезд, и, кашлянув, он посерьезнел и произнес:

– Ну ладно. Что делать-то будем?

– А что делать? – почесал затылок Папалаев. – Замок вышибать надо!

– Правильно! – согласился Жуков, затем оценивающе посмотрел на дверь. – Ну с такими-то я быстро справляюсь...

– С разбегу вдаришь? – спросил Папалаев.

– А как же! – сказал опер и вдруг, что-то вспомнив, попросил напарника: – Подергай-ка ее, она случайно не открыта?

Папалаев схватился за ручку и сначала с силой потянул ее на себя, а потом толкнул в противоположном направлении:

– Нет, закрыта!

– Ну что ж... – Стоящий в нескольких шагах от него Жуков набычился, отставил правую ногу назад и, оттолкнувшись, рванул к двери.

– Эх-ма-а! – крикнул он и ударил в нее могучим плечом.

Послышался треск ломающейся коробки, и через секунду опер оказался внутри.

– Фу-у... – протянул он, зажимая нос. – Вонь-то какая!

Папалаев тоже ощутил отвратительный запах разлагающегося трупа. Превозмогая себя, он шагнул в квартиру и, озираясь по сторонам, сказал:

– Где он тут...

Опера зашли в одну комнату, потом в другую, толкнули дверь третьей и, наконец, увидели валяющегося на полу усатого мужика с синим лицом и вывалившимся наружу языком.

– Дня два лежит... – пробормотал Жуков, шагнув к нему и осмотрев.

– Удавили его... – показал Папалаев на характерную полоску на шее убитого. – И удавили, кажется, вот этим... – Опер поднял с пола кусок бельевой веревки.

• Предыдущая
• 45/83
• Следующая