Религия Денег или Лекарство от Рыночной Экономики - Неведимов Дмитрий - Страница 35

• Предыдущая
• 35/280
• Следующая

Ослабление одного из простых видов контроля обычно преподносится управляемому как полная свобода. В действительности необходимо искать, где был введён новый контроль.

Не имеет смысла говорить о свободе человека или независимости государства, если это только физическая свобода и независимость, а остальные три вида контроля присутствуют.

Во времена К.Маркса самым явным был контроль посредством частной собственности на производство товаров. Соответственно, марксизм сосредоточился на анализе именно этого способа контроля и насилия. Отметим основные ограничения такого подхода.

Частная собственность на производство может и не приводить к насилию, если существует множественная конкуренция, либо если собственность невелика и используется для личных нужд. С другой стороны, можно контролировать общество, и не владея производством, например, через распределение или торговлю. Наконец, можно контролировать собственность не через право владения, а через право распоряжения (наёмный директор или управляющий на государственном или на частном предприятии). Таким образом, устранение частной собственности само по себе не ведёт к устранению насилия.

Во времена К.Маркса роль всемирных денег выполняло золото. Никто не мог контролировать процесс создания золота [74] , поэтому усилия сводились к контролю его движения и к контролю его ограниченной добычи. С конца 1960-х годов роль всемирных денег выполняет бумажный и электронный доллар, производство которого происходит просто по желанию его владельцев.

Во времена К.Маркса не существовало и нынешних методов контроля точек привязки сознания. «Частная собственность на сознание» принадлежала в основном церкви. Поэтому освобождение сознания связывалось с уничтожением церкви, а не с уничтожением способов насилия над сознанием как таковых.

Товарный, финансовый и контроль сознания в современной рыночной экономике будет рассмотрен подробно в последующих главах.

Поскольку существует насилие, существует и необходимость защиты от него. Для защиты общества от всех видов насилия создаётся система защиты , которую мы называем государством .

Для защиты от большего насилия приходится прибегать к меньшему; часто приходится заставлять людей объединяться помимо их текущего желания, ограничивать их свободу . Для защиты от более сложного и скрытого насилия нередко приходится прибегать к более простому и более открытому принуждению. Например, для защиты от порнографии государство наказывает тюрьмой.

К сожалению, любая власть склонна к злоупотреблению . Злоупотребление властью приводит к тому, что государство вместо защиты начинает заниматься насилием по отношению к своим гражданам. Гражданам начинает казаться, что государство вообще не нужно, и оно только вредит.

О каком человеке идёт речь в следующем описании? Почти все, кто встречался с ним в жизни, становились инвалидами. Одни лишились рук и ног, у многих остались глубокие шрамы на животе и на спине. Нескольких человек он зарезал заживо.

Кто это: палач, убийца, бандит? Это описание среднего хирурга, работающего в больнице. Примерно так же языческая пресса описывает государство, особенно Советское государство.

Важно сводить внутреннее насилие в государстве к минимуму. Но если уничтожать государство, то общество просто скатывается к более простым и диким формам насилия, к господству физической силы [75] .

Государство было бы ненужным, если бы никто из людей не пытался захватить власть над другими людьми с помощью любого вида насилия. Попытки уменьшить роль государства в рыночной экономике просто открывают дорогу как более изощрённому, так и более примитивному насилию.

Государство обязано отслеживать все виды насилия и защищать от них. Чем сложнее система насилия, тем сильнее и организованнее должна быть система защиты. Насилие само по себе никуда и никогда не исчезнет. Если будет существовать возможность насилия одного человека над другим, то обязательно найдётся тот, кто займётся насилием. Поэтому государство будет существовать всегда.

Два принципиально разных представления христианства и религии денег о природе человека выразились в формировании и развитии совершенно разных христианских государств и языческих государств, которые со временем превратились в рыночные.

Язычник считает, что одни люди выше других, другие ниже. Он не видит мир как многомерный и бесконечный. Он видит плоскую фотографию звёздного неба, которая повёрнута под определённым углом. На фотографии все звёзды расположены одна под другой, и образуют вертикальную пирамиду. Язычник хочет забраться на самый верх этой плоской пирамиды, или хотя бы занять «хорошее» место. Место, которого он достоин.

Чем выше пирамида, тем выше власть. Для построения большой пирамиды не обойтись без массового насилия. Для массового насилия нужна довольно сложная система насилия. Язычникам приходится объединяться.

Вначале они просто собирались в кочевые банды для налётов на другие народы. Постепенно в силу своей тяги к власти, и в силу того, что порядок эффективнее банды, они начали выстраивать иерархии власти. Каждой точке пирамиды власти они приписали соответствующего более или менее важного идола, затем — должности и звания, званиям — конкретных людей.

Движение к вершинам власти стало выражаться в движении по иерархии. Если иерархия в целом добивалась большей власти, например, завоёвывала соседний народ, то и власть каждого члена иерархии увеличивалась пропорционально его доле в добыче.

Язычник всегда видит людей над собой и под собой. Христианский человек, особенно русский человек, всегда считал себя равным со всеми и свободным. Над ним был только общий Бог. Русскому человеку близка сеть , возможность свободы общения и свободы действий. Ему противна иерархия [76] .

• Предыдущая
• 35/280
• Следующая