Феникс и ковер - Несбит Эдит - Страница 11

• Предыдущая
• 11/55
• Следующая

— Потому что она сварливая ведьма! — сказал Роберт.

— А я вообще не хочу говорить о ней, — надменно сказала Антея, — потому что тогда мне придется сказать, что она скандалистка, лгунья и доносчица!

— Не будет преувеличением сказать, что она самая настоящая клуша и противная сизоносая Боцуосиха впридачу, — сказал Сирил, недавно прочитавший книжку с названием «Огненные глаза» и намеревавшийся выражаться исключительно как Тони (правда, осуществлению этого намерения изрядно мешало то, что Роберт не читал «Огненных глаз» и не мог отвечать ему как Пол).

Остальные дети согласились с ним в том, что если кухарка и не совсем похожа на сизоносую Боцуосиху, то, все равно, лучше бы ей вовсе не рождаться на свет.

При всем при том я заверяю вас, что маленькие неприятности, которые случались на протяжении всей последующей недели и которые так досаждали кухарке, вовсе не были намеренно подстроены детьми, хотя, с другой стороны, они бы никогда не случились, не будь они на нее в обиде.

Вот вам одна из загадок нашей жизни. Разгадайте ее, если сумеете.

А вот список маленьких неприятностей, случившихся за последующую неделю:

Воскресенье. — Ковер в детской с обеих сторон испачкан грязью.

Понедельник. — Антея поставила на плиту кастрюльку с лакрицей и анисовыми семечками. Она полагала, что это поможет Ягненку от кашля, но заигралась с детьми, и в результате у кастрюльки выгорело дно. Это была очень красивая кастрюлька с белой полоской по краю. В ней кипятили детское молоко.

Вторник. — В кладовке обнаружена дохлая мышь. Во время рытья могилы до 'досадной случайности сломана десертная лопаточка. Оправдание: «Кухарка сама виновата — нечего было хранить в кладовке дохлых мышей».

Среда. — На кухонном столе на минутку оставлено рубленое сало. Роберт, решив, что это одно и то же, добавил туда рубленого мыла.

Четверг. — В результате игры в разбойников разбито кухонное окно. Оправдание: «Мы играли по всем правилам».

Пятница. — Слив кухонной раковины замазан мастикой, а сама раковина наполнена водой для запускания бумажных корабликов. После окончания игры кран не завернут. Кухонный коврик и кухаркины шлепанцы залиты водой.

В субботу ковер был возвращен на место. За неделю у детей было достаточно времени, чтобы решить, куда они отправятся в следующий раз.

Мама, как обычно, отправилась к бабушке, но на этот раз Ягненок остался дома по причине своего кашля, который кухарка упорно называла «коклюшным, чтоб мне сдохнуть».

— Ничего, мы возьмем с собой нашего милого утеночка, — сказала Антея. — Мы отправимся в такое место, где просто не может быть коклюшного кашля. Прекрати нести чепуху, Роберт! Ничего он никому не расскажет А если и расскажет, то ему все равно никто не поверит. Он постоянно болтает о всяких невероятных вещах.

Так что они принялись надевать на Ягненка самые теплые вещи, какие у него имелись, причем бедняжка все время то кашлял, то смеялся. Пока мальчики убирали с ковра стол и стулья, Джейн нянчила Ягненка, а Антея в последний раз обежала дом в поисках Феникса.

— Я думаю, больше ждать не стоит, — сказала она, появляясь наконец в детской и с трудом переводя дух. — Но я уверена, что он нас все-таки не бросил. Феникс — это птица слова.

— Абсолютно верно, — донесся из-под стола вкрадчивый голос Феникса.

Все тут же опустились на колени и, отогнув свисавшую со стола скатерть, уставились на Феникса, который как ни в чем не бывало восседал на перекладине, которая когда-то, в незабвенные весенние деньки, служила опорой выдвижному ящику — и продолжала бы служить вечно, если бы Роберту не вздумалось сделать из ящика лодку и продавить ему дно своими патентованными «рэггетовскими» школьными ботинками в первой же попавшейся луже.

— Я все время был здесь, — сказал Феникс и зевнул, вежливо прикрывая клюв лапой. — Если вам уж так хотелось меня видеть, то нужно было прочитать заклинание вызова. Это очень красивое заклинание — в нем примерно семь тысяч строк, и написано оно на чеканном древнегреческом языке.

— А не мог бы ты сказать его нам по-английски? — спросила Антея.

— Какая разница? — вставила Джейн, подбрасывая на колене Ягненка. — Оно все равно немного длинноватое.

— А нельзя ли для этого заклинания придумать сокращенный английский вариант? Ну, вроде как в словаре «Тейта и Брейди»?

— О, выходи поскорей, — сказал Роберт, вытягивая вперед руку. — Что же ты мешкаешь, Феникс?

— Наш замечательный Феникс, — застенчиво поправила птица.

— Да-да, конечно, наш замечательный Феникс. Только выходи поскорей, — нетерпеливо повторил Роберт, потрясая протянутой рукой.

Взмахнув крыльями, Феникс выпорхнул из-под стола и опустился Роберту на руку.

— Этому добронравному юноше, — объяснил он остальным, — удалось чудесным образом переложить семь тысяч нуднейших строк греческого гекзаметра в одну великолепную строку английского — слегка ломаного, правда, но все же…

— О, выходи поскорей, наш замечательный Феникс! Нам уже давно пора отправляться. —

— Слышите? Конечно, недостает тренировки, но для его возраста совсем и совсем неплохо…

— Ну хватит! В путь! — сказал Роберт и ступил на ковер, держа золотую птицу на запястье.

— Ты немного похож на королевского со-кольничъего, — сказала Джейн, усаживаясь рядом с ним и пристраивая на коленях Ягненка.

Чтобы еще больше походить на королевского сокольничьего, Роберт гордо выпятил грудь и надул щеки. А тем временем Сирил и Антея тоже устроились на ковре.

— Нам нужно обязательно вернуться до обеда, — сказал Сирил, — а то кухарка поднимет такой переполох!

— Вообще-то, она не ябедничала с самого воскресенья, — сказала Антея.

— Да она просто… — начал было Роберт, но тут дверь стремительно отворилась, и в комнату смерчеподобно ворвалась раскрасневшаяся, запыхавшаяся и донельзя разъяренная кухарка. В одной руке она сжимала разбитую миску, в другой — раскаленный добела воздух. Влетев по инерции на ковер, она грозно нависла над детьми.

— Эй, вы! — завопила она. — Это была моя последняя миска! В чем мне теперь готовить бифштекс и пирог с почками, а? Что мне скажет ваша матушка, когда вернется к обеду? Да вы сущие дьяволы! Вот что я вам скажу: не заслужили вы никакого обеда! Ничего-то вы сегодня не получите!

— Мне очень-очень жаль, милая кухарка, — сказала Антея. — Это я виновата — хотела сказать вам, да забыла. Она разбилась, когда мы гадали в ней на расплавленном свинце. Честное слово, я сразу же собиралась вам все рассказать.

— Собиралась, смотрите-ка! — ответила кухарка, пуще прежнего покраснев от гнева, что, впрочем, не так уж и удивительно. — Она собиралась! Ладно, тогда я тоже собираюсь все рассказать вашим родителям. Всю неделю я Держала язык за зубами, и все потому, что Добрая миссис сказала мне: «Что поделаешь, молодо — зелено!», но уж теперь-то вы за все ответите. Вы подложили нам с Элизой мыло в пудинг, но мы даже и рта не раскрыли — хотя могли бы, да еще как! — а потом вы испортили детскую кастрюльку, а потом сломали лопаточку, а потом… Господи ты Боже мой! Чего это вам взбрендило напялить на это бедное дитя теплую одежду? Оно-то в чем виновато?!

— Мы собирались взгреть… то есть, прогреть его как следует, — сказала, запинаясь, А.нтея, — а потому…

Она хотела сказать, что они не собираются выводить его на Кентиш-Таун-Роуд, а хотят устроить ему хорошую солнечную ванну. Но кухарка из ее бессвязного лепета услышала лишь слово «взгреть» — и восприняла его очень серьезно.

— Взгреть?! — воскликнула она. — Ну уж, нет! Покуда я жива, вы к нему и пальцем не притронетесь!

С этими словами она вырвала Ягненка у Джейн из рук. Антея с Робертом инстинктивно схватились за концы ее фартука, как будто это могло помочь.

• Предыдущая
• 11/55
• Следующая